– Двери нашего поезда открыты для новых пассажиров, – парень улыбнулся, обнажая идеально ровные белоснежные зубы.

Улыбка его казалась такой же механической, как и движения, словно он был не машинистом, а частью этого состава.

Егора передернуло. Он медленно осмотрел станцию, убеждаясь, что ничего не изменилось, и люди по-прежнему неподвижно лежат на мраморном полу. Затем снова посмотрел на парня, который к этому времени сложил руки на груди и внимательно наблюдал за каждым движением Егора. Выбора не было. Довериться или шагнуть в неизвестность, поднявшись на поверхность. Интуиция подсказывала, что под толщей земли будет безопаснее, поэтому Егор неуверенно шагнул в открытую дверь первого вагона. Машинист последовал за ним. Едва дверь закрылась, поезд тронулся с места.

– Разве не вы управляете составом? – удивленно спросил Егор, переводя взгляд с незнакомца на окна, за которыми была лишь темнота тоннеля.

– Он сам знает, куда ехать, – парень пожал плечами и указал рукой на длинный коридор. – Выбирайте, какое купе вам ближе.

Егор оглянулся: перед ним, действительно, раскинулся длинный коридор обычного междугороднего поезда. По левую сторону расположилась череда дверей, ведущих в многочисленные купе.

– Какое не занято? – спросил Егор, всматриваясь в миролюбивое лицо незнакомца.

– Здесь нет никого, кроме вас, – парень улыбнулся еще шире. – Кофе?

– Не откажусь, только… – Егор замялся. – Составите мне компанию?

– С превеликим удовольствием! – оживился молодой человек и направился в противоположную сторону вагона.

– Подождите! – крикнул Егор ему вслед. – А куда мы едем?

Парень остановился и с той же механической улыбкой на лице ответил:

– А это уже вам решать. – Парень посмотрел Егору в глаза. – Купе номер пять. Думаю, оно подходит вам больше всего.

На этой фразе он развернулся на пятках и, напевая под нос неизвестную мелодию, скрылся за дверью комнаты проводника.

Егор погрузился в размышления, смотря на свое отражение, за которым мелькали тени проносившихся мимо стен тоннеля. На пару секунд перед взором открылась следующая станция – «Кропоткинская». Освещение было слишком тусклым, но даже сквозь сумеречную пелену стало ясно – судьба этого места не отличалась от остальных. Картинка канула во тьму перегона быстрее, чем Егор смог хоть о чем-то подумать.

Слова парнишки не выходили у Егора из головы. Разве можно решать самому, куда направляется поезд, и почему здесь нет машиниста? Есть ли другие варианты, кроме изначально запланированного направления? Реальность распадалась на куски, и собрать этот пазл воедино уже не было никакой возможности.

– Если вы не откроете эту дверь, нам придется пить кофе посреди коридора, – молодой человек возник словно из ниоткуда. – Не подумайте, что я против. Не важно, где ты находишься, лишь бы в хорошей компании.

– Как тебя зовут? – спросил Егор, открывая дверь пятого купе, которая, как оказалось, все это время была за его спиной.

– А как бы вам хотелось меня называть? – вернул вопрос парнишка.

– Не знаю, – Егор пожал плечами и сел на нижнюю полку, застеленную пледом. – Ты похож на… – мужчина задумался, – Ивана. Как будто из русских сказок, только с печи слез. Правда движения у тебя, как у робота. Я назвал бы тебя Робованя, – Егор рассмеялся, понимая глупость сказанных слов. Но нервное напряжение последних часов не давало вести себя адекватно. Осознав это, Егор поперхнулся. – Прости, глупость сморозил.

– Все нормально, – ответил парнишка, – Робованя – отличное имя. Мне нравится.

– Что здесь произошло? – выпалил Егор, не желая ждать ни минуты. Этот вопрос крутился в его голове слишком долго и так и норовил вырваться наружу.

– Полагаю, люди доигрались в свои игры, – задумчиво протянул Робованя, смачно всасывая кофейную пенку с характерным звуком. – Проиграли сами себе.

– Но почему я не отключился, как остальные?

– Я бы не был в этом уверен, – парнишка вытер губы ладонью, за окном пронеслась станция. Должно быть, «Парк культуры».

Егор задумался. Все было слишком сложно: ни ответов, ни понимания происходящего. Он запутался еще сильнее, погряз в череде нерешенных вопросов.

Егор смотрел на парня напротив, крутя в руках стакан с кофе, так и не находя силы сделать глоток. Ему казалось, если он попробует напиток, то захлебнется в водовороте безысходности.

– А ты кто? – Егор сдвинул брови, поняв, что не спросил этого раньше. Их было двое в этом странном мире, и было неплохо знать, кто остался невредимым кроме него самого.

– Я – проводник, – ответил Робованя, доставая из кармана брюк портсигар и протягивая Егору.

Мужчина отрицательно помахал головой и все же сделал глоток остывшей жидкости. Горький привкус жареных бобов мгновенно привел мысли в порядок. Словно не хватало именно этой чашки кофе этим неоднозначным утром.

– Как ты сюда попал? – Егор обвел руками пространство купе. – Пассажирские поезда не приспособлены для путешествий под землей.

– Полагаю, так же, как и ты, – Робованя поднес зажигалку к концу самокрутки, отчего та сразу вспыхнула и потухла, источая в воздух едкий табачный дым. – Вот только цели путешествия разные.

Егор вопросительно вскинул бровь, но перебивать не стал.

– Тебе дано было увидеть, что станет, если люди не остановятся. А мне, – парнишка на секунду замолчал, – исполнить твой последний выбор.

К этому моменту тоннель вывел поезд наверх, к поверхности земли. Аккуратно снижая скорость, железная махина остановилась посреди станции. «Воробьевы горы» – гласила надпись на стене. Закрытый мост над Москва-рекой. Знаковое место для многих москвичей и гостей столицы.

Егор прильнул к окну: к его удивлению, станция оказалась безлюдной. Здесь было так пусто, что на секунду показалось, будто жизни и не было вовсе. Что все, что помнил Егор о привычной жизни, оставалось лишь игрой воображения.

Стекло запотело от горячего дыхания. Купе наполнялось сигаретным дымом. Вглядываясь сквозь белую пелену в улицы города, Егор все больше отдалялся от реальности. Мир не был прежним. Это ощущалось.

Пустота и скорбь, дым и огонь. Ни единой птицы в небе, ни единого движения живых существ. Небо заволокло серо-оранжевыми тучами, такими плотными, что, казалось, сквозь них никогда не пробьется солнечный свет. Да и есть ли он, этот свет? Там, где должны были стоять густые кроны деревьев, были лишь оголенные стволы, убого перекошенные и прижатые к земле. Да и сама почва рыжела под сотнями обгоревших тел.

Резким движением Егор выскочил из купе и бросился на платформу. Проводник неспешно последовал за ним. Оказавшись посреди пустой станции, Егор смотрел во все глаза, пытаясь уловить хоть толику знакомого образа столицы. Но он не проявлялся. Москва, с ее привычной гонкой, исчезла. Вместо нее остались лишь руины некогда цветущей цивилизации.

– Это что, будущее? – спросил Егор. Его голос прозвучал на пару тональностей выше обычного.

– Время относительно, – протянул проводник. – Твое прошлое может быть моим будущим. – Он сделал глубокую затяжку и выпустил в воздух три ровных дымных кольца. – Ровно, как и наоборот.

– И что же теперь делать? – спросил Егор, впиваясь пальцами в кожу головы.

– А ты как думаешь? – Робованя прикрыл глаза от наслаждения, жадно вдыхая едкий дым самокрутки.

– Я не знаю… – Егор шумно выдохнул, облокотился об колонну и сполз на серый мраморный пол. – Мы все просрали…

Проводник многозначительно кивнул. Спорить было глупо, как и доказывать свою правоту, прикрываться моралью и принципами. Все уже в прошлом. Уже не важно, кто за что боролся. Не важно, кто что хотел доказать. Доказали. Борьба закончена. Вот только кто теперь порадуется победе? Кто вскинет победный флаг? Все кончено. Нас больше нет. Нет больше высшей формы жизни, остался лишь единый организм, что жил миллионы лет до нас и будет жить миллионы лет после. Мы не смогли стать его частью. И были изгнаны с поверхности планеты. Своими же методами. Своим же оружием.