Глава 2
– Доброе утро, сестренка, – за моей спиной раздается голос Кори в тот момент, как я выливаю разболтанные яйца на раскаленную сковороду.
– Доброе утро, – приветствую ее, не оборачиваясь.
– Привет, тетя Роза, – слышу бодрый голосок своего четырехлетнего племянника и по сердцу разливается приятное тепло.
– Привет, дорогой. Выспался? – кидаю в его сторону короткий взгляд, перемешивая омлет лопаткой.
– Ага. Мама сказала, что я крепко сегодня спал.
– Это замечательно. Мама предупредила, что сегодня мы поедем навестить бабушку?
– Да. Я очень соскучился по ней.
– Она тоже по тебе соскучилась, дружок.
– Как ты сегодня спала? – задает вопрос сестра и я встречаюсь с ней взглядом.
– Сегодня это опять повторилось, Кори.
– Ох, дорогая. Постой! Черт! – закрывает рот рукой, посмотрев на сына. – Я совсем забыла закрыть твою дверь. Ты как? Все в порядке? – быстро оказывается рядом со мной, осмотрев меня встревоженным взглядом.
– В порядке. К счастью, я просто сидела на диване в гостиной.
– Прости меня, Роза. Я такая безответственная, – сжимает мою руку, виновато посмотрев на меня.
– Все хорошо, Кори. Не вини себя, – кладу руку поверх ее.
– Нет. Вовсе не хорошо. Мало того, что я никак не помогаю материально. Так еще и не могу выполнить элементарную просьбу. Я подвергла тебя опасности. Я ужасная сестра, – не прекращает свою тираду, отводя глаза.
– Кори, посмотри на меня, – поворачиваю ее за подбородок и замечаю стоящие в карих глазах слезы. – Ты ни в чем не виновата. Слышишь? Я не ребенок, чтобы со мной так возиться.
– Но я пообещала маме… – запинается.
– О чем ты?
– Я не говорила тебе, но когда я была у нее в последний раз, она попросила меня позаботиться о тебе. За тобой нужно присматривать.
– Не переживай так за меня. Я просто снова начну принимать лекарства, чтобы такое больше не повторилось.
– Но ты же говорила, что тебе не нравится, как ты чувствуешь себя после них.
– Говорила. Но я давно их не принимала. Может, в этот раз будет по-другому.
На столе раздается звонок моего мобильного, и мы вместе с сестрой оборачиваемся на его звук.
Снимаю сковороду с огня и подхожу к столу, улыбнувшись своему племяннику, играющему с машинкой.
Беру телефон и когда вижу на дисплее номер клинического центра, все внутри напрягается.
– Д-да, – дрожащим голосом отвечаю на звонок.
– Мисс Самерс, вас беспокоит доктор Мендас.
– Я слушаю вас, доктор.
– Простите, но я с плохой вестью. Мне очень жаль. Но этой ночью ваша мать скончалась, – звучит в трубку, и внутренности обжигает огнем. Прикладываю руку к груди, почувствовав, как стало не хватать воздуха. Открываю рот и начинаю дышать, как рыба, выброшенная на берег.
– Мамочка… – шепчу и начинаю всхлипывать.
– Мисс Самерс? Вы в порядке?
– Простите…яяя… – не могу остановить слезы, льющиеся из глаз.
– Роза, что случилось? – рядом оказывается Кори.
– Я скоро приеду, доктор Мендас. Спасибо, – проговариваю сквозь плач и нажимаю кнопку сброса.
Облокачиваюсь руками о стол и даю волю слезам.
– Мама? Это звонили на счет мамы? – спрашивает Кори, начиная плакать вместе со мной.
Ничего не ответив, просто киваю головой, закрыв рот рукой. Кори крепко обнимает меня, и я хватаюсь за нее, сотрясаясь в беззвучных рыданиях.
– Мамочка, а почему вы плачете? – раздается голос Гарри, и он оказывается рядом, обняв нас с сестрой за бедра.
– Ничего, сынок. Просто нас расстроили на счет твоей бабушки.
– гладит сына по головке, пока я пытаюсь взять себя в руки.
Никогда нельзя заранее оценить свою реакцию, когда тебе сообщают о смерти родной матери. Даже если ты знал, что это рано или поздно произойдет. Еще вчера я смотрела в ее глаза и слышала голос, а сегодня ее уже нет на этом свете.
На этом все. Мы остались с сестрой совсем одни. У нас больше нет никого, кроме Гарри.
Почему-то именно сейчас мне так сильно захотелось закрыться в студии школы и забыться в любимом танце. Но сейчас мне точно будет не до школы. Придется отменять ближайшие занятия и заняться похоронами, деньги на которые мама предусмотрительно заставила меня отложить заранее, будто чувствовала, что все равно уйдет.
***
Весь вчерашний день ушел на скорую подготовку, а сегодня мы уже хороним маму. В зале для прощаний при часовне собрались люди, в прошлом знающие мою маму. Здесь даже мамины преподаватели по танцам, которые пережили свою ученицу. Среди пришедших замечаю тех, с кем мама когда-то танцевала в ансамбле. Один из них – ее бывший партнер по парному фламенко, с которым у мамы даже был короткий, но бурный роман.
– Мисс Самерс, я искренне вам соболезную, – слышу сбоку обращение и, повернувшись, замечаю одну из наших учениц из школы.
– Спасибо, Зои.
– Ваша мама была настоящим профессионалом и замечательным человеком. Нам всем очень будет не хватать ее. Мы очень надеемся, что вы не опустите руки и продолжите ее дело, обучая нас.
– Конечно, Зои. Школа будет продолжать свою работу.
– Мы очень будем ждать вашего возвращения. Еще раз соболезную, мисс Самерс. Всего доброго.
– Всего доброго, Зои.
Еще целый час мне приходиться слушать слова утешения и соболезнования, едва стоя на ногах. Слез уже не осталось. Меня просто окутала смертельная усталость.
– Ты как, сестренка? – Кори сжимает мое плечо.
– Держусь из последних сил.
– Мы должны быть сильными, дорогая.
– Я знаю. И буду, но не сегодня.
В зале появляется священник и дает команду для погребения. Специальные люди поднимают гроб с мамой и выносят его из зала. Выходим с сестрой, держась под руку, и все присутствующие следуют за нами до места вырытой ямы.
Дрожа от холода и нервного напряжения, стоим с Кори, слушая проникновенную речь священника. Хочется, чтобы поскорей это все закончилось. Начинает мучить головная боль, сжимающая виски. Кажется, еще немного, и я просто завалюсь к ногам сестры.
– Ты в порядке, Роза? – где-то на фоне слышу голос Кори.
– Ужасно разболелась голова.
– Ты пила сегодня таблетки?
– Пила.
– Может, опять побочный эффект?
– Не знаю. Я уже ничего не знаю.
– Потерпи, дорогая.
После погребения следуем к ожидающей нас машине и спешим домой к Гарри, которого оставили с няней.
***
Поздно вечером, уложив племянника спать, сидим с сестрой на кухне, допивая бутылку белого вина.
На душе пустота и чувство отрешенности. Мы обе думали, что от усталости завалимся спать, но нам совсем не спится.
– Неужели это правда? Я до сих пор не могу поверить, – нарушает тишину голос сестры.
– Я тоже, Кори, – обреченно вздыхаю, посмотрев впереди себя невидящим взглядом.
– Я даже еще не сказала Гарри. Не знаю, как объяснить ему, что его любимой бабушки больше нет. Я так боюсь, что он расстроится и ему станет плохо.
– Не спеши. Подумай, как лучше мягко его подвести к этому.
– Да. Наверно, ты права. Лучше не спешить, – делает глоток из бокала. – Завтра уже вернешься к занятиям в школе?
– Я не могу больше отменять. Нам нужны деньги. Да и не хочется, чтобы ученики начали уходить от нас. К тому же мне нужно подготовиться к выступлению и хорошенько отрепетировать новый танец.
– Конечно. Уверена, тебе пойдет это на пользу, и ты сможешь немного отвлечься.
– Ты не представляешь, как я хочу поскорей оказаться в студии.
– Даже не знаю, как так получилось, что я не ударилась в танцы, как ты, – улыбается грустной улыбкой.
– У тебя были другие интересы.
– Наверно просто я пошла в папу. А ты с детства любила подражать маме. Никогда не забуду, как застукала тебя, когда ты добралась до ее концертных платьев и нарядилась в одно из них, пытаясь танцевать.
– Дааа, – смеюсь. – Сколько мне тогда было?
– Всего три. Платье было тебе совсем большое. Ты едва не порвала его, оступившись о длинный подол. Мама разозлилась бы, если бы узнала тогда.