Перетаскивая ноги с места на место, волоча их, мальчик наконец всё понял, всю свою вину, и оттого становилось ещё хуже. Теперь он даже не знал, чего больше боится. Своего отца или же отвратный чертог, который его ждёт там, за забытыми границами. А смерть может его настичь уже сегодня…
Он, наконец, подошёл к кольям, на которых были распяты его товарищи и та… та самая милая Дезрил, та, которая ему нравилась, но которой он попросту не заслуживал. Вблизи ему раскрылись её раны и предсмертные муки во всей красе. Её гротескный взгляд застыл уродливой гримасой, давая понять, что была убита не просто как брошенная на колья девочка. Её чем-то запугали, отравили, да так, что изувеченная гримаса застыла на её лице. Правое плечо, левый бок проткнуты. Маленькая, неестественно вывороченная нога особым тоненьким колышком вспорота насквозь, от ступни до колена, показывая посеревшее мясо во всей своей тошнотворной красоте. Переломанные белые, словно только что выпавший снег, кости торчали, придавая всеобщей картине отвратный вид. Повсюду стоял ужасающий смрад. Это сколько же он спал, что тела его товарищей успели настолько сгнить, что запах дурманил разум. Или же это отец так постарался изуродовать трупы? Ему подобное под силу, он на многое способен.
Вытерев рот от остатков желчной жидкости, прежде опрокинув свой желудок, Тарлан начал тянуть колья из земли. Дрожащими руками, напрягая отёкшие мышцы, раз за разом тянул окровавленные деревяшки. Дунул промозглый ветер, и вновь затхлый, пробирающий запах ударил с новой силой по дарлангу. И снова рвота, горло забилось, жёсткий кашель, кажущийся выплёвыванием собственных внутренностей. Юный воин замешкался, ватные руки отказывались подняться. Он остановился, глядя на жуткого вида зрелище. На какой-то момент он даже позабыл, что это всё происходит на глазах у всех, прямо пред тограри вождя. Время для него словно застыло, начало появляться жгучее желание самому броситься на эти колья. Тело норовило дрогнуть, и он свалился на колени в свою рвоту.
– Возьми её! – вновь послышалось хриплое шипение предводителя племени, возвращающее в реальность.
И снова всё сначала… Вновь жалкие потуги хоть как-то подчинить себе своё дрожащее тело, свою волю, которая убежала далеко в истеричной панике, вереща и давясь собственным криком. Краткий миг, казавшийся бесконечно долгим. Подъём таки удался ему. Он схватился за остроконечную палку и снова начал тянуть.
Тело Дезрил, покачиваясь, медленно сползло вниз. Дарланг вздрогнул, тело пронзили мириады иголок. Чуть левее отвалилась голова его друга, упала вниз и застряла у основания меж кольев, вперившись застывшим агонизирующим взглядом в Тарлана. Разум помутнел, внутри что-то ухнуло, а в волосах забегали тысячи мурашек. Убрал взгляд вниз, с приступом начал кашлять. Неожиданно его сзади кто-то приподнял за куртку и отшвырнул в сторону.
– И ты ещё называешь себя воином Да’арлаха? – уже окончательно озверевший взор впился в провинившегося мальчика. – Воином, который не способен выдержать вид жалкой гниющей плоти? Я покажу тебе, как нужно брать то, что хочешь.
Он повернулся и схватил два надёжно воткнутых в девушку колья и с силой выдернул их. Так что Дезрил болталась мешком, набитым костьми и мясом. Один взмах – и она слетает с деревяшек и, кувыркаясь, падает к валяющемуся в беспамятстве Тарлану, а нога, что и так была в невообразимой форме, завернулась спиралью ещё более жуткого вида.
– Вот твоя накатхи! Даже сейчас ты не способен её взять! Убирайся! Имя тебе Дилсар, в чертоги Зилиды ты со мною данным именем не попадёшь!
Глава 3
В таверну «Чёрный колпак» под разгар вечерних посиделок, отворив дверь, уверенно вошла со сложно заметным шрамом на шее девушка. Молодая, с хорошенькой фигуркой, уставшим, но проницательным взглядом. Чёрные сальные волосы свисали с плеч, на поясе висел длинный в дорогих ножнах меч. Облачённая в кожаную со вшитыми меховыми наплечниками лёгкую куртку, штаны из серых шкур заметно покрылись слоями дорожной пыли. И это в тёплую-то погоду. По ней было видно, что она явилась издалека. И, как любой путник с дороги, первым делом нашла приличный трактир.
И не зря!
«Чёрный колпак» славился в Горанде своей атмосферой, безопасностью, а также приятной выпивкой, яствами и уютными комнатами. Хоть трактирщику данная слава досталась, как говорится, «кровью и потом», но ради дела свой жизни он готов был пойти на многое. И добился своего! Обретя покровительство короля, он из кожи вон лез, чтобы забегаловка стала чем-то родным для гостей и не только. Рабочий люд мог сюда прийти после долгого тяжёлого дня и в хорошей компании с друзьями выпить по стакану крепкого эля или мягкого, но пробирающего до костей груля, из рассадников далёкого Пелторна. Особо прытким и задиристым было предоставлено место под небольшую арену, вокруг которой собирались любопытствующие зрители. А почему нет? Уж лучше пускай мордуют друг друга по правилам и в специально отведённом для этого месте, чем посреди таверны, круша мебель, посуду и пытающихся остановить их стражников. А доля со ставок идёт прямиком к трактирщику в карман. Тем самым он в порядке своё имущество держит и полновесные золотые за это получает. Выгода со всех сторон, как ни крути! А когда бойцы выпускают свой пыл, на отведённой сцене выступают барды, менестрели, да и все те, у кого голос приятен для простецких ушей. Большое, обширное заведение, где можно отдохнуть, покушать и выспаться, как для путника, так и для местного населения.
Молодая девушка, обведя зал взглядом и поймав на себе внимание отдыхающих, поправила ножны, подтянула заплечный мешок и отправилась за барную стойку, неосознанно виляя своей привлекательной талией.
Одурманившийся от алкоголя народ похотливость свою долго ждать не заставил. На приход столь очаровательной кирьестки[6] начались возгласы с разных сторон. Хоть она и выглядела не как простодушная хранительница очага, а скорее как наёмник в труппе или торговой повозке. Однако крепкие напитки отметали прочь все предосторожности, заменяя собой мужицкие потребности в женской ласке, тем более такой юной прелестницы, как она.
Не обращая внимания на пьяный народ, она обратилась к хозяину таверны, заказав себе супа, каши с мясом и стакан горячего чая. Затем, сев за свободный столик, скинула свою дорожную поклажу. Откинувшись на спинку стула, тяжко вздохнула, протирая лицо ладонями.
– Смотрюс, у тебя-м… меч име-еся? А пользоваца умеешь? – с ехидной ухмылкой возле девушки возник здоровяк в надорванной рубахе, с бисеринками пота и разбитой губой, от которого несло как минимум дюжиной кружек эля. Он, пошатываясь, наклонился над ней и, почти глядя в глаза, начал разговор. Хотя взгляд скорее косился чуть ниже шеи, на разрез груди.
– Убери свою вонючую тушу, – устало и с раздражением произнесла незнакомка.
– Ух-х, дерзкая хакая. Мне такие-с нравяца! Не хочешь оголить свою железку и показать своё бабское мастеровство? – периодически икая, продолжал докапываться матёрый ухажёр. – А хочешь, я могу сразу и свой вытащить…
За шуткой выпивохи последовали весёлые смешки товарищей, наблюдавших за клоунадой собутыльника.
– А не боишься, что мой меч окажется завидно длиннее твоего? – с колкостью созлоехидничала путница.
– Слов-то мнохо, а вот на деле я хоть сейчас могу-с показать тебе всю величину, – мужик развёл руки, показывая расстояние от ладони до ладони, – моего клинка, вывалив тебе на стол.
– Что ж, вывали его на бойцовской площадке. Два золотых потянешь?
– Уж на тебя, милашка, и денег таких не жалхо! – с удовлетворённой радостью сказал мужик. Оттолкнувшись от столика, покачиваясь, развернулся и поплёлся к арене. Девушка последовала за ним.
Отдав по две монеты смотрящему, они взошли на ограждённую площадку.
– Ну чё, красавица, как начнём? Побегаем-с или сразу пойдём ко мне?
Девушка сделала милую улыбку, всё так же маняще вильнула фигуркой, приблизилась к противнику и с ноги ударила по внутренней части бедра. Нога пьянчуги подломилась, он наклонился вперёд, где своим носом встретил костлявое колено. Брызнула кровь. Девушка отошла, поглядывая покосившейся головой на здоровяка, пытающегося закрыть рукой кровоточащие ноздри.