В таком наряде Юви не появлялась даже на церемонии коронации. Драгоценные камни на платье, выложенные в цветочные и животные узоры, будто складывались в некую карту. Тело тоже словно светилось и переливалось, как величайший в мире кристалл. За спиной Юви, наполовину сокрытый в тени, следовал высокий мужчина с выбеленными волосами. Он не улыбался. Лали мгновенно узнала его и отшатнулась. Сколько же боли тот принес ее семье. Но вот он подошел к Юви со спины, положил бледную руку ей на шею, разворачивая лицом к себе. И поцеловал. «Какой долгий поцелуй…» – отчего-то нахмурилась Лали.

Октавиан, бывший Император Солида. Не думала Лали, что его имя когда-либо появится у нее в мыслях. Не успела она возмутиться, как внутренности прорезала жгучая боль. Снова заклубился дым, расходясь по сторонам будто бы от нее самой. Она стала и огнем, и пеплом, и агонией. Лали запрокинула голову. Черные тучи с грохотом врезались друг в друга, посылая по угольному полотну росчерки молний. Вот бы кто потушил это пожирающее всех и вся пламя, освободил ее из плена страха.

Лали отчаянно хотела вырваться из ужасного видения, но, возможно, она еще не все увидела в этом мире без названия. Не в силах терпеть боль, Лали закричала и вдруг услышала знакомый спасительный голос. «Роши» – успела подумать Лали и мысленно потянулась к нему, в котором плескались серебристые рыбки.

Миг – и она очнулась, выпрыгнула из чужого кошмара и тут же встретилась с проницательными зелеными глазами Тейры.

– Ты хотела загадать желание, не так ли, Лалибэй? – вкрадчиво спросила Юви. В ее взгляде Лали прочла другое: я знаю, что ты знаешь.

От испуга Лали слишком резко поднялась на ноги. Четки в ладони Юви изогнулись нефритовой змейкой и полетели на мрамор. Мгновение – и бусины посыпались на пол, звонко, гулко, угрожающе. Маленькие зеленые шарики, предвестники беды. Мама всегда повторяла: «Разорвать четки – к несчастью». Лали бы очень хотелось собрать их воедино, нанизать на прочную, как волосок мага, волшебную нить с помощью силы ремесиса. Но четки будто смеялись над ней, в очередной раз доказывая, что созидание ей неподвластно.

Да, она окончила магическую школу и получила печать, вот только ремесиса в ней не было ни капли. Десять лет лжи и притворства – она провела всех, даже Виктора. Но как обмануть себя?

– Нет, – дрогнули уголки губ Лали. – У меня есть все, о чем можно мечтать.

Брат улыбнулся, чуть заметно кивнул. Лали вновь выполнила свою роль прилежной (двадцатидвухлетней!) девочки.

Все знали, что Юви могла исполнить сокровенные желания, воплотившись в Зеленую Тейру, а некоторые даже поговаривали, что ночью она облетала все земли Имгэ, внимая просьбам тех, кто в ней нуждался. Было это правдой или нет, Лали не знала, но чувствовала, что ее видение неспроста. Это не те иллюзии, которыми она так долго спасалась, а нечто другое, более осязаемое.

И почему, почему Юви так смотрит на нее? Как на врага… Она же просто обычная девочка, которая так мечтала эти десять лет быть похожей на Правительницу.

Очередная ложь. Разве она обычная?

Юви улыбнулась и вернулась к пьедесталу с возложенными на него цветами лотоса, где ждал свою супругу Виктор. За десять лет Юви и Виктор создали новое государство, в котором все держалось на законах порядка, дружбы, согласия.

Лали не верила, что Юви смогла бы разрушить то, что построила вместе с любимым. Сама мысль казалась неправильной. Может, это иллюзия. Как и вся жизнь Лали, сотканная из воздуха.

Она сделала два неуверенных шага назад, удаляясь от Правителей, чувствуя на себе любопытные взгляды. Каблук атласной туфельки зацепился за предательскую складку на ковровой дорожке – будь неладны эти церемонии! – и Лали поняла, что падает. Однако ее успели подхватить. Теплые, очень крепкие, несмотря на внешнее изящество, руки. В Ремесисе всем известно, что сила не снаружи, а внутри. И там же ее отсутствие. Беспомощная, грызущая тебя пустота.

Лали чуть обернулась, и щеки тут же вспыхнули. Этот огонь согревал, добираясь до самого сердца.

– Не смей падать перед всеми, сладкая, – шепнул ей на ухо Роши, опаляя нежную кожу своим дыханием. – Я тебе этого не позволю.

Он вернул ее в вертикальное положение, придерживая за спину, потом учтиво кивнул Правителям.

Стоять здесь, перед всеми, вместе с ним – вот это, пожалуй, мечта. Виктор недовольно насупил брови, а Юви… На нее Лали побоялась даже взглянуть.

Мечтать не вредно? Очень вредно. А самое вредное – мечтать о Роши.

По зернышку падало во тьму время, прорастая в толще вселенной. Корнями вверх, ветвями вглубь.

Кейто шел, меняя формы. Сердце его остывало: еще недавно оно жило пламенем, сейчас в нем не осталось ни уголька. Он убил Мастера, теперь Великий – он. Великий демон деструкции.

Прохожие тени озирались на него, скалились, когда он расплескивал по дороге силу, и, поджав серые хвосты плащей, скрывались в сумерках. Кейто умирал. Теперь он понял это. Раньше ему не приходилось думать о смерти. Сейчас же ни о чем другом он и помыслить не мог. Ему хотелось умереть, растратив энергию до конца, чтобы погибнуть, растворившись в пустоте, – но то был не его удел.

Демон вышел на шоссе, по обеим сторонам которого плескалось холодное море. Совсем как на его родине, когда он еще был человеком. Идти стало шире, спокойнее. Призраки обтекали его, как косяки полупрозрачных рыб, наткнувшихся на огромную и подозрительную рыбину. Морского монстра.

В какой-то миг Кейто уснул. Ноги не переставали идти. Шаг, другой. Он проминал сапогами асфальт, прожигал. Тот плавился, исторгая из пара новые формы жизни. Сейчас Кейто мог бы стать кем угодно, сотворить что угодно. Ему повиновались стихии, молекулы выстраивались в идеальном порядке. Он мог бы запросто одолеть Сэя с его армией теневых лисиц. Или отряд коварных почитателей Морского Дракона.

Но зачем? Так долго идти к цели, прыгать через голову – свою, чужую. Рубить их с плеч. Стать лучшим, но никогда – самым. Никогда. Нашелся кто-то получше него. Эта мысль не давала ему покоя, и он уже не помнил, где источник этой жгучей ненависти, кто виновник. Возможно, он сам виноват. Теперь Кейто понял тщетность своих чаяний, предпочитая забыть все, что мог. Прежде он был глуп, жил недосягаемой мечтой, что кто-то увидит его свет и полюбит его. Все это пустое.

Кто-то шальной бросился ему под ноги. Разве можно пересекать путь Мастера? Немыслимо. Если только пресекать…

Новая мысль созрела внезапно.

Мелькнула всклокоченная светлая голова на уровне его талии. Босые пятки лихо ринулись прочь. Мальчишка был шустрым: понял свою оплошность и теперь норовил поскорее удрать.

Кейто ухмыльнулся и поймал мальчугана длинным кобальтово-черным щупальцем. Одним из восьми. Восьмилапый демон – вот какие непристойности кидали ему в спину. Он не возражал.

Паренек не взвизгнул, лишь с ненавистью и вызовом выпучил на Кейто сиреневые глаза – мгновениями алые.

– Торопишься что ли куда, остолоп? – произнес Кейто свои первые слова Мастера.

– Да пошел ты, козел. Не твое стариковское дело.

Стариковское? Неужели он уже старик? Кейто не знал времени, как и не ощущал границ пространства. В мире духов время текло иначе, а что было до его смерти – он не осмеливался вспоминать. Значит, мальчуган все-таки дурнее, чем показалось сперва Кейто.

– Зовут тебя как?

Юнец пожал плечами: мол, «не знаю» или «да какая к демону разница». Кейто кивнул словно самому себе. Демон разницу видел, как и очевидную выгоду.

– Идем со мной, юный Кейто, – обратился он к мальчугану.

Время летело, нарастало почками, расцветало, пожухлыми листьями сбрасывалось в пустоту, обнулялось. И снова набирало высоту.

– Кейто! Кееей-тооооо! Давай же, дурень, не ленись! Тащи эти ящики туда! Вон туда!

– Я больше не могу!

– Довольно ныть! Пшел!

В ящиках лежали сотни мечей с изогнутыми клинками, напоминавшими когти огромных птиц. С ящика слетела крышка, сверкнуло гладенькое лезвие. Кейто не думая схватился за рукоятку стиги, и та мигом приросла к руке, нашептывая ему нехорошие мысли. «Да сколько можно терпеть этого вонючего осла, мастера-растяпу! Он же пельменей себе сварить сам не может! Ну какой из него Мастер! Другое дело ты, Кейто…»