Глава 1

Троица «психов»

Похороны. Теперь Клим знает, что это такое. Рановато для его шестнадцати лет. Но разве люди выбирают, когда им получать опыт в своей жизни?

Климу выпала эта гадкая карта два дня назад. В тот день его голова «отключилась» и все мысли сосредоточились на решении одного важного вопроса. Как сказать «прощай» тому, кто не услышит? И почему, вообще, он должен прощаться, если не хочет?

Мама сказала, что так принято. Все так делают, и он должен. Если все делают, то почему в школе нет урока под названием «Трагедеведение»? Там бы школьникам рассказывали, как вести себя, если родители разводятся или если в первый день летних каникул умирает лучший друг.

Клим вдруг ясно и без всякого желания вспомнил Эрна, лежащего в гробу на шелковой подушечке. Черт! Он выглядел так, будто задремал пятнадцать минут назад. Казалось, если его пихнуть в плечо и предложить сыграть в «G.T.A», он протрет глаза и потянется за джойстиком.

– … поставьте фрукты сюда, – донесся до Клима голос тетки Эрна.

Кажется, ее звали Ада, – вот уж подходящее имечко! Ее голос звучал ужасающе обыденно, будто она организовала чье-то день рождение.

Интересно, она не плачет потому, что сидит на мощных успокоительных? Или ей не жаль племянника, с которым она виделась слишком редко, чтобы переживать о его потере?

По комнате прошел дядя Платон – отец Эрна. Плечистый, не высокий мужчина, с плохо выбритым подбородком. Клим всегда его побаивался из-за того, что он был молчаливый и хмурый, да и в целом, слегка отталкивающий.

За дядей Платоном неотступно следовали десятки сочувствующих взглядов, но мужчина обратил внимания только на один. Тот, который «прилетел» от Ады.

Тетя Ада резко выдохнула, покачала головой и приказала, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Кто-нибудь принесите еще стулья…

Двое мужчин из гостей бросились на кухню, а Ада уже отдавала очередное распоряжение:

– Откройте окна: очень душно.

«Достало», – стремительно пронеслось в сознание Клима. Он встал с дивана и ушел.

На балконе было тихо. Все звуки из зала доносились сюда изрядно приглушенными и незначительными. Климу легко было представить, что он находится где-то далеко и его не касается то, что происходит в квартире. Все родственники его друга остались там… и родители Эрна, которые смотрели на него, как будто спрашивали: «Почему наш сын, а не ты?»

Телефон запиликал веселую мелодию, которая показалась Климу мерзкой. Сообщение. Господи, от кого?! Он автоматически глянул на светящийся экран. Стандартная рассылка от сети сотовой связи. Придурки! Снова рекламируют свои бесценные услуги. Как же они достали! Почему нельзя поставить значок «Мой лучший друг умер», чтобы все отвалили?

Едва Клим додумал свою гневную мысль, его единение нарушил какой-то пацан. Высокий, худощавый, с болезненно бледной кожей. У него была прическа, как у Джека из фильма «Титаник». Только, в отличие от ДиКаприо, этого пацана она не украшала.

«Бледный» обвел балкон хмурым взглядом, остановился на Климе и скорчил недовольную рожу. Ну, Климу так показалось. Может, и не корчил…

– Ты тоже знал Эрнеста? – спросил незнакомец, не представляясь.

– Я его лучший друг, – с гордостью ответил Клим.

Другой парень неприятно удивился и, едва уловимо пожал плечами.

– Он не говорил.

Это был вызов. Не задумываясь, Клим его принял.

– А чего говорить-то? Все знают, что мы лучшие друзья…

Он осекся. Поймал в себе волну жуткого чувства потери и, с трудом расцепив губы, добавил:

– Были…

Бледный пацан кивнул, подошел к высокому ограждению и уставился вниз. Его губы побледнели. Да, высота приличная. Пятнадцатый этаж. Незнакомец стоял, смотрел вниз и продолжал бледнеть. Говорить о себе он явно не собирался, поэтому Клим спросил, наполнив свой вопрос изрядной долей язвительности:

– Ты одноклассник Эрна?

Как же его взбесило то, что он не знал про этого пацана. Еще сильнее чем то, что «бледный» не знал о нем.

– Нет, мы учимся в разных школах.

– Учились, – с нажимом поправил Клим.

У него быстро появилась дурацкая привычка непременно делать акцент на том, что Эрна больше нет в живых.

Незнакомец развернулся и, хотя неестественная бледность сохранилась на его лице, с невозмутимым видом, оперся спиной на ограждение.

– Какая разница? – голос его звучал до отвращения меланхолично.

Климу захотелось ему врезать. Сорвать с его надменного лица маску безразличия.

– Эрн уже не учится и никогда не сможет. Вот какая разница.

«Бледный» пожал плечами, как будто ему было плевать на его мнение, и снова развернулся лицом к ограждению.

Клим шагнул к незнакомцу, чтобы… он не знал, что собирался сделать, но отмалчиваться точно не хотел.

– Клим, Август, – раздался надломленный голос тети Агаты – матери Эрна, – мы выезжаем.

Клим не хотел идти. Он еще не видел Эрна… точнее его тело, и готов был пять лет провести с этим незнакомым Августом на балконе, чем идти к нему. Его мозг так решил, но ноги решили по-другому и сами пришли в движение.

Отстраненное восприятие действительности не покидало Клима ни по дороге на кладбище, ни перед могилой. Он, словно плыл в беспросветном тумане, а все люди вокруг напоминали призраков без лиц.

Эрна хоронили в открытом гробу, хотя Клим слышал, что вид у него был не важный, и родители собирались скрыть лицо. Наверное, это было что-то незначительное потому, что сейчас Эрн выглядел нормально, даже для живого человека.

Дядя Платон напоминал столб. Он и в обычные дни настораживал Клима своей отчужденностью и «колючестью», но сегодня он казался пустой оболочкой. С самого начала церемонии он уставился на гроб, не сводил с него взгляда и не шевелился.

Тетя Агата постоянно плакала, а тетя Ада не выражала никаких эмоций. Климу хотелось, чтобы тетя Агата хоть на пять минут остановилась и поделилась с сестрой слезами.

– Тише, Агата, – Ада легонько пихнула женщину локтем, но ее шепот услышали, должно быть, все.

– Неужели ей таблетки не помогают? – услышал Клим и узнал голос отличницы Виты из параллели.

Клим подумал, что такое горе, как потеря сына, не перебьет ни одна таблетка. Разве что ядовитая.

– Наверное, забыла выпить, – предположил в ответ еще более знакомый голос Лии.

Клим работал с ней в школьной газете. Она делала фотографии и помогала с редактурой статей. Вот уж он не знал, что она близко знает Эрна.

Весь путь с кладбища Клима трясло, будто он превратился в телефон с вибро-звонком. Последние минуты прощания с Эрном были ужасными. Тетя Агата рыдала и не хотела уходить. Обычно плечистый, но сегодня такой осунувшийся дядя Платон, как будто стеснялся ее и просил уйти. Остальные не знали куда деться, а Клим и вовсе застыл на месте, боясь пошевелиться.

Дома Агате полегчало, и она помогала сестре выставлять блюда на длинном столе, рассчитанным человек на сорок.

От запаха еды Клима тошнило. Он сбежал от нее в комнату Эрна. Уверенный, что там никто его не побеспокоит. Открыв дверь, он обнаружил, что в спальне друга уже собралась компания и вздрогнул от неожиданности.

Комнату облюбовали Лия и Вита с Августом. Девушки лежали на кровати, а Август оседлал компьютерное кресло. Все явно чувствовали себя комфортно без хозяина комнаты, и Клим немедленно вспылил:

– Что вы здесь делаете? – потребовал он ответа, в общем, подразумевая «Пошли вон отсюда!»

Лия резко села и обернулась. Увидела вошедшего Клима и выронила фигурку динозавра.

Клим уставился на игрушку. Десять лет назад они с Эрном выиграли ее в автомате «механическая рука». Это была редкая удача, и от счастья они не сразу поняли, что им придется делить динозавра на двоих. Эрн придумал держать фигурку по полгода, а потом передавать на хранение. Через две недели она должна была отправиться к Климу.