Стоит заговорить по-хорошему, и меня никто не слушает!

– Учитывая, что Гильдия станет нашими соседями в Дварке, мы не сможем обойти их стороной. – Кришна коснулся гладко выбритого подбородка. – Мне придется инициировать некоторые меры жесткой экономии, чтобы восполнить дефицит золота. Балрам часто упрекает меня за мою роскошь. Ты и сам видел моих жен и их украшенные резьбой сундуки с шелками. Их слуги одеты лучше, чем многие из царей. А значит, летом будет проблема. Придется поддерживать в порядке особняк Джамбавати, искать страусовые перья, везти снег из Мадры… – Он вздохнул. – Это лето станет тяжелым для жителей Матхуры. Особенно для женщин. Хотя, конечно, я могу уехать в Дварку раньше, чем они, просто чтобы избежать их гнева.

Лицо рикши стало пепельно-серым. Кришна и сам понимал, что использовать дочь Джамбавана, чтоб запугать его, было очень жестоко, но Джамбаван был сам в этом виноват. Волосатые рикши не могли пережить жаркое веданское лето. Когда дни становились длиннее, им приходилось либо впадать в спячку, либо отправлялись к Май Лайя. Однако Джамбавати в Матхуре не могла позволить себе такой роскоши. Ей приходилось выбирать между множеством охладителей – либо погребальным костром.

– Ты играешь в опасную игру, Кришна, – в голосе Джамбавана звучала ничем не прикрытая ярость. – Не забывай, что в нашей расе вдовы имеют право снова выйти замуж. И она видела лишь восемьдесят пять оборотов земли. Учитывая все это, она очень молода.

Кришна молчал, не отводя взгляда от Джамбавана, и, почувствовав, что отец в нем побеждает рикшу, с трудом сдержался от лукавой улыбки.

– Но я посмотрю, что можно сделать с золотом, – сказал наконец Джамбаван. – Однако его будет не так уж много. Я не чудотворец. Приходи ко мне через три недели.

Кришна улыбнулся.

– Я знал, что мы придем к взаимопониманию. В конце концов, мы семья. Что касается закрытия Шьямантаки, у вас останется несколько месяцев до окончания перемирия, чтобы собрать все необходимое, отправиться в ледяные пещеры и в итоге в Дварку. Остальное мы сожжем. Конечно, Матхура предоставит рабочую силу и оплатит все счета.

– Золотом, которое я тебе дам?

– Ты же знаешь, что это просто формальности!

– Ты же обещаешь заботиться о моей дочери, Кришна? Обещай! Я согласен участвовать в твоих грязных играх лишь ради нее.

– Что ж, тогда сейчас самое подходящее время объявить, что Джамбавати беременна.

Глаза Джамбавана удивленно расширились, а затем наполнились слезами. Он порывисто обнял Кришну, застав его врасплох. Объятия Джамбавана были нежными, но Кришна все же почувствовал некоторое облегчение, выйдя из них целым и невредимым.

Эту новость он сознательно приберег напоследок, дабы залечить раны, которые сам же и нанес старику. Когда тебя только что шантажировали, чтобы заставить отказаться от величайшего открытия в жизни, перспектива стать дедушкой могла загладить все что угодно.

Отцы порой так предсказуемы! – вздохнул Кришна.

Чтобы пройти между деревьев, путешественники разошлись в разные стороны. Но даже сейчас, когда деревья за пределом лагеря стали расти реже, земля была по-прежнему густо оплетена корнями. Осторожно переступая через них, Шишупал выглядывал девятипалого мальчишку. Дантавакру по-прежнему не было видно. Вокруг все замерло, и слышался лишь шум дыхания Шишупала, звук его шагов и похлопывание меча по бедру.

Мальчишка замер, снял с плеча лук из оленьего рога и одним плавным движением натянул его. Шишупал увидел, как Эклаввья выложил на тетиву пять длинных стрел с каменными наконечниками и прищурился, что-то выглядывая в темноте. Шишупал проследил за его взглядом, разглядев расположенную на отдаленном дереве мишень. Пение тетивы – и первая стрела ударила в цель, а вторая – расколола первую. Шишупал много раз видел, как это делали великие лучники. Но у них всех было по десять пальцев.

– Представление окончено.

Мне только не хватало, чтоб меня поймали за подглядыванием за мальчишками! – мрачно подумал Шишупал.

– Это было прекрасное представление, – сказал он.

Это было искусство.

Мальчишка поклонился:

– Эклаввья весьма польщен. Вы ведь подарите ему возможность выглядеть более презентабельно, дабы никто не мог сказать, что валка – дикари? – И, склонившись над своей сумкой, он принялся рыться в ней, пока не достал тонкую рубаху из кроличьей шкуры.

Шишупал на мгновение смутился, хотя так толком и не понял из-за чего. Из-за того ли, что валка говорил на высоком санскрите в третьем лице, или из-за того, что на нем была рубашка из кроличьей шкуры? Однако Эклаввья выглядел достаточно невинно, хотя для мальчишки его возраста жилистые руки у него были развиты сильнее, чем обычно бывает у лучников. На теле виднелись множественные следы от ушибов. Синяк на ребрах, вероятно оставшийся после безрассудного прыжка Дантавакры, темнел фиолетовой орхидеей.

– Бесконечный поток извинений за то, что заставил вас ждать, – сказал мальчишка, натягивая перчатку на искалеченную руку. – Господин Шишупал, если Эклаввья не ошибается?

Шишупал кивнул:

– Думаю, это я должен благодарить тебя за то, что ты научил моего брата толике смирения.

Мальчишка рассмеялся:

– Сегодня удача улыбнулась Эклаввье. Атака с конем была весьма доблестна, и он почти превзошел Эклаввью – хотя, конечно, не силой, а темной магией, посылающей громовые облака неожиданности. Эклаввья готов признать, это было весьма незаурядно.

– Но тебе удалось вывернуться прямо при падении.

– Гибкость долгое время была женой Эклаввьи.

У Шишупала возникло неприятное чувство, что этот парень от звонка до звонка отмотал срок в театральной труппе. Впрочем, у него были проблемы и поважнее.

– Ты ведь больше не пересекался с моим братом?

– Ни разу после Соревнования. Неужели Дантавакра отсутствует?

Шишупал решил ему довериться:

– Данту никто не видел с тех пор, как он напился в «Старом борове».

– Ах, опьянение. Крайне неосмотрительно. Эклаввья сожалеет о его последствиях.

– Ты направляешься в свой лагерь? – спросил Шишупал, отступая в сторону, чтобы дать ему пройти.

– Эклаввья туда и направлялся, господин Шишупал, но совсем другим путем. – Он указал в направлении, прямо противоположном тому, в котором находились другие лагеря. Казалось, он прочел мысли Шишупала: – Валки слишком низки для того, чтобы находиться рядом с ними, особенно когда они пьяны. На ночь им стоит оставаться подальше. Не желаете ли увидеть это своими глазами? Позвольте Эклаввье наслаждаться вашей компанией.

Шишупал согласился, тем более что стоило проверить, что его брат действительно не заблудился в лагере валок. Кроме того, этот необычный мальчишка казался глотком свежего воздуха по сравнению с теми темными аллеями разговоров, через которые его провела госпожа Раша.

– Валка хоронят, когда они перешли первый год жизни, – ответил Эклаввья.

– Прошу прощения? – Шишупал отступил на шаг. Хотя его мало интересовали святые вещи, он признался мальчишке, что ему было интересно, почему валка оставляли своих мертвецов гнить на поле боя. Но, задав этот вопрос Эклаввье, он совсем не ожидал получить такой ответ.

– Жизнь валки полна опасностей. Большинство лесных жителей погибают в брюхе стальных челюстей во время брачного сезона или в русле реки во время наводнения. Души не могут войти в загробную жизнь без похоронной песни, но и похоронная песнь не может быть спета без тела, которое ее слышит. Так что наши самые сильные люди режут магию на стволах деревьев, плетут подпитывающие корзины и на полдня хоронят каждого ребенка, встретившего свое первое лето, у корней дерева. Если ребенок выживет, валка знают, что его душа была благословлена Лесными Духами и сможет после смерти отправиться в загробную жизнь. Если нет, это означает, что Духи забрали песню ребенка. Его хоронят, и, значит, у него будут обычные похороны. Так что, когда взрослые валка умирают на полях сражений, их души уже получили похоронную песнь в младенчестве. Тело, которое остается после этого, – лишь оболочка, дар воронам.