При опускании её половые губы плотно прижимались к его члену и мошонке, а при поднятии эти разгорячённые и прилипшие друг к другу части их тел, постепенно разлеплялись с приятным ощущением. Потом она стала производить движения тазом вперёд-назад, уже не приподнимаясь, а прижавшись, тёрлась своими половыми губами о член, увлекая за собой крайнюю плоть, раскрывая головку и увеличивая возбуждённость.

Он достал из-под подушки лубрикант, щёлкнул крышкой и хотел было уже выпустить струйку смазки себе на руку, как она сказала своим хрипловатым голосом:

– Может, давай я снизу буду? А то больно будет.

– Давай, – ответил Иван, привставая.

Они перевернулись.

Теперь свет из окна освещал её ноги, бёдра и всё между ног, а от грудной клетки и выше она была в тени, отбрасываемой самим Иваном. Промежность стало хорошо видно. И Иван наслаждался белизной гладко выбритого лобочка и розовостью тюльпана его желаний.

Он налил на руку лубриканта, бросил флакон на диван в угол и стал медленно, наслаждаясь возбуждением от процесса, размазывать его по её половым губам. Его член торчал из него выше, чем горизонтально и, пульсируя от неимоверного возбуждения, нависал над Розаниным телом. Потом Ваня смазал свой член, обтёр остатки смазки о заранее приготовленное для этого полотенце, и снова впился своими губами в её губы. Провёл языком по подбородку. Обвёл вокруг одного соска. Вокруг второго. Потеребил их кончиком языка. Объял поочерёдно губами ореолы. Вернулся к губам.

Взялся правой рукой за эрегированный пульсирующий член и, поводив его кончиком вверх и вниз по входу во влагалище, медленно, толкающими движениями начал входить в неё.

Она, втягивая сквозь зубы со свистящим звуком воздух, а после этого медленно выдыхая, охала и ахала, упираясь при этом руками в его таз, опасаясь возникновения боли от резких Ваниных движений, ограничивая его во вхождении и ещё больше замедляя его продвижение вперёд.

Наконец Ванин член был полностью погружён во влагалище Розаны. Она отпустила его бёдра и легла на спину, раскинув руки в стороны, развалившись на большой подушке.

Иван, упираясь обеими руками в диван, стоя на коленях между её ног, аккуратно начал медленные возвратно-поступательные движения, только одним тазом, внимательно наблюдая за процессом.

Тугое влагалище довольно сильно обжимало член внушительных размеров. Но при этом, от обилия смазки, палка легко скользила внутри её розового туннеля. Кроме того влагалище было не глубоким и Иван ощущал, как головка члена при полном погружении упирается в его дно.

Иван то и дело целовал её в губы. Шептал ей на ухо нежные слова. Постепенно увеличивая скорость и амплитуду своих движений.

Она задышала тяжело, иногда издавая тихие стоны. Изредка приподнимаясь на локтях, недолго рассматривала процесс вхождения и выхода блестящего от смазки члена в её влагалище и снова откидывалась на подушку, продолжая тихо постанывать.

Иван, выпрямившись вертикально, сел на колени. Не останавливая движения «поршня» в «цилиндре», стал легонько поглаживать внутреннюю часть её гладких бёдер. Взялся за лодыжки. Выпрямил её ноги. Развёл их в стороны на максимальную ширину. Розана была не очень гибкая, на шпагат не садилась. Поэтому ноги раздвинулись не более чем на 100–120 градусов. Этого было достаточно, чтобы максимально раскрыть для созерцания тюльпан наслаждений, в настоящий момент принимающий в своё нутро твёрдый и большой член Ивана. Иван так же наблюдал, как его член проникая внутрь, приподнимает низ её живота. Это очень будоражило его.

Она дышала всё тяжелее. Стоны становились протяжнее. Затем её стоны постепенно превращались в шёпот. Сначала еле слышно, а потом всё отчётливее и громче:

– Глубже… – шептала она. – Глубже… Глубже… Глубже…

Иван понимал, что она уже возбудилась и начала получать приятные ощущения. Но:

– Куда там глубже? И так упираюсь в самое дно! – прошептал он. – Ещё глубже?

– Да… глубже… а-ах… глубже… пожалуйста… – отчётливо, с каждым вздохом, выговаривала она.

Он наращивал темп и стал уже молотить, глубоко втыкая своего «друга» к ней в «норку». Потом замедлился. Остановился. Аккуратно вышел из неё. Взял вторую подушку и положил её Розане под крестец, приподняв её таз выше уровня дивана. Встав на ступни, снова вставил член во влагалище. Начал движения вверх и вниз, немного приподнимаясь на ногах и снова опускаясь на корточки. Правой своей рукой, опираясь о диван, а левой массируя ей клитор.

Она, взявшись руками за затылок, приподнимая свою голову с интересом наблюдала, как Ванин член входит в её лоно и выходит обратно, словно иголка в швейной машинке. Если бы её ноги не были бы разведены, то она лбом касалась бы своих коленей, но ноги были раздвинуты широко.

Совокупность происходящих событий: уже достаточно сильная её возбуждённость; напряжённость тела, особенно мышц пресса; в какой-то степени неудобство позы; большая интенсивность движения члена внутри неё; визуальное созерцание слияния половых органов; и наконец, стимулирование Иваном её клитора и наверное особенно последнее, несли её навстречу к «залпу оргазменного салюта».

Ваня продолжал, от напряжения уже с небольшой болью в ногах, входить и выходить, двигаясь в вертикальном направлении и массировать большим пальцем левой руки горошину клитора. Нужно было дотерпеть до её «взрыва», а только потом переменить позу.

Всё так же держа себя за затылок, она с каждым проходом Ивана к ней внутрь, стонала почти в полный голос.

– Ещё!.. Ещё!.. Ещё!.. Ах… А-ах… А-а-а-ах… А-а-а-а-а-а-ах… – удлинялись её стоны с повышением тональности.

Вдруг она, напрягла всё своё маленькое голое почти детское тельце. Затаила дыхание. Широко раскрыв глаза, впилась взглядом на совокупляющиеся гениталии. Тело её задрожало. Она схватила Ивана за локти, перед этим убрав его руку от своего клитора и, дрогнув от первого позыва конвульсий, коротко выдохнула со стоном и, всё так же затаив дыхание, закатив теперь глаза, забилась в конвульсиях. Потом, с силой выдохнула, откинув голову на подушку. Тяжело дыша и извиваясь под гнётом ощущений.

Иван замедлился в своих движениях.

Она всё реже стала дёргаться от постепенно слабеющих позывов. Её тело обмякло.

Он убрал из-под неё подушку, лёг на неё всем телом и, целуя её лицо, медленно продолжил движения тазом.

Она утихла, приходя в себя, теперь почти бесшумно дыша.

Он вынул член из её лона. Поцеловал её в губы и спросил:

– Сядешь сверху?

– Да… Сейчас… – не в силах ещё отдышаться, пообещала она.

Они поменялись местами. Он лёг на спину и правой рукой взялся за корень.

Она встала на колени. Направляя его член к себе во влагалище, стала медленно садиться на кол. Опустилась полностью, погрузив его в себя. Начала медленно привставать и снова опускаться, при опускании касаясь своим лобком Ваниного, постепенно увеличивая темп.

Потом, опустившись, на мгновение замерла и стала двигать тазом в горизонтальной плоскости – вдоль Ваниного тела. Движения становились более интенсивными, приближая теперь и его к оргазму. Набрав максимальный темп, она замедлилась. Полностью остановилась. Вытянула свои ступни из-под себя. Встав на них, села на корточки, широко разведя колени. С максимальной раскрытостью, откинув голову назад и упершись руками у себя за спиной в Ванины колени, начала двигаться вертикально.

Её груди острыми вершинами сосочков колыхались в такт её движений. Клитор, двигаясь вверх и вниз, выглядывал своим тёмно-розовым зрачком из щели половых губ. Половые губки жадно поглощали плоть Ваниного стебля, затем выпускали его и снова поглощали. Она двигалась медленно, но ритмично, ненадолго задерживаясь в нижнем положении. Приподнимаясь, она оставляла только головку члена внутри себя. А опускаясь, плотно прижималась своими ягодицами к его тазу.

Находясь в верхней точке её прелести: белый лобок, розовые щелки между большими и малыми половыми губами, обхватывающие его ствол, тёмно-розовый клитор на вершине расщелины были максимально приближены к глазам Ивана, и это распаляло ноющее чувство в его промежности. Это была его любимая поза. Она безумно возбуждала его. И через несколько мгновений он «взорвался», застонав, задёргавшись и задрожав от сильнейших ощущений.