– П-п… Пуговка?

Грозно мне усмехнулся.

– Я не понимаю… – с горечью произнесла. Осунулась. Уткнулась взглядом в резиновые коврики под ногами.

Казалось, что бы я ни сказала – все сыграет против меня. Может, не так уж и глуп тот закон, где говорится, что каждый имеет право хранить молчание? Сейчас я тоже понимаю, что лучше закрыть рот на засов. Лучше вообще не говорить ничего. Ждать, пока во всем без меня разберутся.

– Не думал, что вы раскопаете даже это… – задумчиво произнес. Будто и не со мной разговаривал. А сам с собой.

– Ничего мы не раскапывали. Нет вообще никаких «мы». Я не знаю, кто похитил ребенка.

– А ее прозвище тебе во сне приснилось? – со злым сарказмом переспросил.

Я уронила голову на руки. На тело вдруг навалилась усталость.

– Она сама мне сказала.

В салоне авто повисло молчание. И мне пришлось вновь посмотреть на него.

Что? Почему он выглядит таким пораженным? Что я опять сказала не так?

– Моя дочь? Сказала тебе свое прозвище? – уточнил странным тоном.

– Ну… да… – я нахмурилась. Ну не с потолка же я это взяла!

Рассмеялся. Беззвучно и не отрывая от меня глаз, которые оставались сердитыми.

– Послушай меня, – он немного нагнулся и наши лица стали слишком близко друг к другу. Я вжалась в спинку сиденья. – Моя дочь не произносила ни слова за всю свою жизнь. А ей скоро три года уже… Так что прекрати вешать мне лапшу на уши. Иначе, я сделаю так, что и ты больше ни слова ни скажешь.

Я сдержанно закивала, распахивая глаза. Якобы соглашаясь. А когда Роберт немного расслабился, попробовала вновь вступить в диалог.

– Ты… имеешь в виду, что она еще не научилась, да? Говорить?

– Я имею в виду, что у Алисы есть особенность. Невротическое расстройство. Она перестала пытаться говорить даже звуки. Теперь только кричит иногда, когда плачет. – голос безжизненный и сухой, будто Роберт сейчас произносит что-то обыденное, повседневное. Хотя в глубине его глаз плещется боль. – Но ты, предполагаю, и так это знаешь. Так что прекрати пытаться меня одурить.

Отворачивается. А я с жаром перевариваю эти слова.

Трясу головой, отказываясь верить в услышанное.

– Нет, – спешу его переубедить. Доказать! Ведь девочка говорила! Сказала мне свое прозвище! Сказала! – Нет! Ты ошибаешься! Я клянусь! Она сама мне сказала!

Мои заверения не производят на него впечатления. Лишь грозно скользит по мне взглядом в ответ, приказывая вести себя тише. Ему абсолютно плевать на то, что я говорю. Он мне не верит.

– Я ошибаюсь? Я и еще пара сотен лучших врачей во всем мире, у которых Алиса обследовалась?

Поджимаю губы в тонкую нить. Злюсь. Ну, конечно. А как мне не злиться? Я просто обязана доказать ему правду!

– Давай разбудим ее? – стрельнула глазами в ребенка. – Я попробую с ней поговорить, и ты во всем убедишься.

– Идиотка неугомонная… – не скрывая насмешки в голосе, отзывается. – Давай, – заканчивает вдруг с вызовом.

Заволновалась. Потянула к девочке руки, но ее отец тут же отстранил меня взглядом.

– Поняла, – кротко шепнула и позволила Роберту самому ее разбудить.

Он аккуратно дотронулся губами до лба малышки. И от этой картины у меня засосало под ложечкой. Если до этого, где-то в глубине души, я еще сомневалась, что вернула ребенка настоящему папе… То теперь все сомнения моментально отпали. Он с ней обращался, как с самой великой драгоценностью мира. Так смог бы только отец.

– Эй, малышка… – шепотом произнес, поглаживая щеку девочки большим пальцем. – Открой глаза. Всего на секунду.

Пуговка заерзала. Зевнула и нехотя открыла сонные глазки, не понимая, чего от нее хотят.

Роберт улыбнулся. И улыбка у него вышла такая… нелепая. И выражение лица сразу стало другим. Будто он только сейчас осознал, что ему удалось вернуть дочь и больше ей ничего не грозит. Расслабился…

– Маленькая моя, посмотри-ка туда, – указал на меня кивком головы.

Девочка послушно повернула голову. Но без особого энтузиазма.

– Скажи мне, ты…

– Можно я сама? – перебила Роберта, умоляюще заглядывая в глаза. Если он говорит правду, и Пуговка действительно не произносит и звука по каким-то причинам, то на моей маленькой кухне случилось настоящее чудо. И сейчас это чудо мне жизненно необходимо провернуть вновь.

Я приложила руку к груди, пытаясь воссоздать картину нашего с ней знакомства. Девочка внимательно наблюдала за мной своими умными глазками.

– Я Саша, – вкрадчиво тепло улыбнулась. – Помнишь? А ты…?

Все в машине затаили дыхание. Даже два здоровенных охранника.

Мой пульс отсчитывал доли секунды… Раз… Два… Три…

Но Пуговка продолжала молчать, подводя тем самым мою голову под гильотину…

Первым не выдержал Роберт.

– Все. Хватит, – отрезал он беспристрастно.

Вероятно, на доли мгновений внутри него поселилась надежда, что дочка действительно заговорит. А сейчас получилось, будто бы я его обманула.

Умоляюще взглянула на Пуговку, но отец уже отвернул от меня ее милое личико. Девочка не произнесла ни единого слова.

– Выходи. Мы приехали, – сказал мужчина как раз в тот момент, когда машина мягко затормозила.

Я высунулась в окно и мысленно чертыхнулась.

Все еще опечаленная провалившейся затеей разговорить Пуговку, взяла свой рюкзак, тубус и неуверенно вышла из автомобиля.

Огляделась по сторонам. Элитный коттеджный поселок. На входе я заметила шлагбаум с охраной. Но это лишь пол беды. Дом огражден со всех сторон. Каждый квадратный метр оснащен камерами видеонаблюдения и грозными охранниками с автоматами наперевес. Помнится мне, раньше Роберт жил проще.

Отсюда просто так не сбежать, даже если мне представится шанс…

– Как ты умудрился потерять дочь с таким количеством охранного оборудования? – не слишком то вежливым тоном съязвила.

Роберт небрежно обернулся, приказывая следовать за ним внутрь.

– Долго еще будешь играть роль невинной овцы?

Я стиснула зубы.

– Ах, да. Простите. Совсем забыла, что на самом деле я должна хорошо знать эту информацию.

Он всерьез полагает, что с момента нашего расставания, я неустанно следила за его жизнью? Положа руку на сердце, сделать это хотелось мне не единожды, и большого труда б не составило. Самиров человек довольно известный, хотя мне ни тогда, ни сейчас, доподлинно неизвестно, чем именно он занимается.

Но найти информацию о его семейном статусе, например, было бы вовсе не сложно. Благо желтая пресса обожает полоскать каждого более менее известного человека этого города.

Но я самоотверженно запрещала себе что-либо узнавать, считая, что так старые раны затянутся гораздо быстрее.

***

– Жить будешь здесь, – спустя пять минут Роберт распахнул передо мной дверь скромной комнаты в самом углу второго этажа. Она больше похожа на каморку для швабр, нежели на пригодные для жизни апартаменты.

Но на роскошь я особо и не рассчитывала. Выбирать не приходится. Не подвал с наручниками – и на том спасибо.

Бросила на Роберта укоризненный взгляд, когда заметила на окнах решётки.

– Как долго? Как долго ты собираешься выяснять правду? День? Месяц? Может быть, год? – постаралась придать тону голоса доброжелательности, но гневный сарказм сочился из меня ядом.

– Столько, сколько потребуется, – жестко процедил он, не намереваясь больше тратить свое драгоценное время на пустой треп со мной.

Девочка, которую мужчина не спускал с рук, начала ерзать. Я ласково ей улыбнулась, успокаивая свою душу. Самое главное, что Пуговка дома и в безопасности. Надеюсь, горе – папаша больше не потеряет ее.

– Или до тех пор, пока ты сама не расскажешь мне правду, – закончил мужчина, проталкивая меня внутрь комнаты.

– То есть до тех пор, пока ты не выяснишь, что я ни при чем?! – не удержалась. Съязвила.

– Хватит болтать, – оборвал меня Роберт. – Дверь запирать я не стану. Но в доме полно охраны. Высунешь нос – сядешь под замок. Поняла?