Я стиснул челюсти и тяжело задышал, чувствуя себя паршиво. Знал же, видел, что что-то не так, но так привык, что всё всегда идет по плану, что решил отмахнуться от нехорошего предчувствия. То же самое чувство одолевало меня и сейчас. Казалось, что не сбеги Диляра, и никакой аварии не случилось бы. С другой стороны, верил ли я, что она способна на такое? Она, конечно, девка не сахар, но убийца? В это мне пока верилось с трудом.

– Ты всё еще думаешь, что она как-то связана с фургоном? – спросил у меня Амир, будто читая мои мысли.

– А ты нет? – скривился я. – Это явно был заказ. Отец Полины – банкир, у него на данный момент нет врагов, которые бы пошли на такое. Остаюсь только я и мои враги. А они у меня одни.

– Асхатовы, – произнесли мы с Амиром синхронно.

– Что показало расследование по поводу наезда? Точно никто не пострадал? Диана в порядке?

Несмотря на то, что Полина убедила меня в том, что наша девочка жива и здорова, я пока будто не верил в это. Поверю, когда увижу свою дочь. Я мысленно залепил себе затрещину. Совсем забылся, что этого больше не произойдет. Теперь зрение мне не дано, но я мечтал о том дне, когда полностью окрепну и смогу поднять свою Диану на руки, лично убедиться, что она цела и не пострадала.

– Фургон задел только тебя. Следствие разбирается, но сам понимаешь, я держу руку на пульсе, но веду параллельно и свое расследование.

– Что это был за фургон? Почему он проезжал по этой улице?

– Это был заказ на день рождения. Компания, которую наняли для доставки торта и дополнительной команды аниматоров. Поэтому охрана и пропустила его на территорию. У него оказались неисправны тормоза. Следствие установило, что их испортили, а это, сам понимаешь, попахивает заказом на убийство. Резонансное дело, учитывая, что это был детский праздник. Вышла пара статей, но я заплатил, чтобы это особо не освещалось.

– Правильно. Ни к чему Полине такой скандал. И без того я доставил ей много проблем. Что по расследованию? Есть версии, кто испортил тормоза? Диляра чисто физически не могла, Саид – тоже.

– Фургон испортили уже на территории Демидовых. Камер там нет, а список допущенных гостей велик. Следствие отрабатывает все версии, мы тоже. Я думаю, на днях я смогу предоставить тебе отчет. Там была пара гостей, которые хорошо общались с семьей Диляры, но меня смутило присутствие в списках Армана Алиева.

– Бизнес-партнер Диляры? – насторожился я, это имя было мне знакомо.

– Да, – подтвердил мои опасения брат. – Он занимался росписью стен в танцевальной студии Полины. Насколько я знаю, они неплохо сдружились. Она уверяет, что он точно не мог, но я исключений не делаю, проверяю всех. Не факт, что знакомый Диляры мог навредить семье Полины, но согласись, что совпадение странное.

– Правильно. В Саиде мы тоже были уверены, – произнес я мрачно, раздраженный, что расследованием занимается брат. Я бы хотел делать это сам, но теперь ограничен, поэтому могу действовать лишь мозговым штурмом. – Просмотри его звонки в тот день. И выясни, есть ли какая-то связь с Саидом. Не нравится мне, что мы не знаем, как Диляре удалось уговорить Саида помочь ей сбежать. Просто так он бы не стал подставляться. Даже ради денег. Платили мы всё же ему немало.

– Понял, Карим. Я займусь. Что насчет родителей?

– А что с ними? – усмехнулся я, уже зная, что они полностью на стороне Диляры даже несмотря на то, что Асхатов-старший находится под следствием. Как вбили себе в голову, что она носит наследника Мансуровых, так и помешались на ней.

– Твоя мать постоянно требует, чтобы тебя вернули в больницу. Не верит, что Диляра хотела отключить тебя от аппаратов и подкупила врачей, чтобы держали тебя в искусственной коме.

– Пока у нас и самих нет доказательств, чтобы образумить родителей, – тяжело вздохнул я. – В любом случае пусть пока держатся в стороне. Не говори им адрес. Как окрепну, сам поговорю с ними с глазу на глаз. О моем местоположении должны знать только ты и Полина, понял? Больше никаких посторонних. И приставь к Полине охрану. Ее отец хорошо справляется с ее защитой, но мне так будет спокойнее.

– Хорошо, Карим.

Воцарилась пауза. Я хотел было узнать о Рамине, помнил, что он неожиданно женился на ней, но в этот момент зазвонил его телефон. Судя по его молчанию и напряжению, это была моя мать. Он сразу же взял трубку.

С потерей зрения у меня обострился слух, и я слышал угрозы и плач матери, которая напирала на Амира, чтобы тот выдал наше местоположение. От ее сумбурных криков у меня разболелась голова, и я на какой-то момент пропустил, зачем она звонила.

Когда Амир закончил разговор, я обернулся на звук его движений.

– Что она хотела? Снова давила на жалость?

Воцарилась тишина. А затем прозвучал мрачный голос Амира.

– У Диляры угроза выкидыша. Скорая привезла ее в больницу.

Карим

– Сейчас я посмотрю, не спит ли он, – услышал я голос брата, который тихо с кем-то разговаривал. – Карим? – позвал он меня со стороны.

В моей новой реальности ориентироваться приходилось только на звуки и ощущения, и я даже встрепенулся и выпрямился на инвалидном кресле, вцепившись руками в ручки, надеясь, что это пришла Полина.

Еще лучше, если бы она пришла с Дианой. Я скучал по кнопке, хоть и понимал, что ей будет трудно видеть меня таким, но и отказываться от общения не собирался, ведь я могу остаться слепым инвалидом навсегда…

– Да, я не сплю, – отозвался я в надежде, что услышу легкие женские шаги, но вместо них услышал увесистые, тяжелые, а потом до меня донесся голос отца.

Он пришел в дом, который я купил для своей семьи, впервые. В больнице, конечно, навещал меня, но здесь еще не бывал. Черт, я правда надеялся, что Полина придет. Но прошло две недели с момента нашей последней встречи, а от нее не было ни слуху ни духу. Неужели она решила порвать со мной окончательно?

Впрочем, зачем ей бесполезный калека? Она найдет себе здорового и сильного мужчину, который ее полюбит и станет отцом Диане. От ревности и беспомощности стало еще поганее на душе. Но поделать я ничего не мог.

Ощутил себя жалким, бездомным, брошенным и забытым псом, который, как Хатико, ждет свою хозяйку, а потом умирает от тоски, ведь она так и не появилась.

Порой мне хотелось, чтобы она пришла даже из жалости, а потом я ненавидел себя за эту слабость и усилием воли запрещал себе звонить и умолять ее приехать.

Наверное, я заслужил свою участь за всё, что сделал… Сидел в кромешной тьме и прокручивал в голове всё, что случилось с нами за прошедшие годы, пытался понять, что я сделал не так и как еще могу искупить вину.

– Здравствуй, Карим, как ты?

Отец прошел в комнату и остановился невдалеке от меня.

– Как видишь. Без изменений.

– Почему же? – Зашелестели бумаги. – Смотрю, ты работаешь.

Я кивнул, подтверждая его предположение. Полина оказалась права. В наше время было множество приспособлений для облегчения слепым жизни. Брат помогал, да и помощники приходили, я кое-как справлялся с работой, что немного отвлекало.

– Карим, я давно хотел с тобой поговорить. – Отец сел в кресло, я понял это по скрипу кожи. Раздался вздох. – Что ты собираешься дальше делать со своей жизнью?

– Странный вопрос. Жить, – я усмехнулся, – если это можно назвать жизнью.

– Я про твою жену, Карим, про твоего ребенка. Ты даже не навестил Диляру, не позвонил ей, – проговорил он с упреком.

– Я как-то не особенно активен на поездки, отец.

– Не ерничай. Ты знаешь, о чем я. Она носит твоего наследника. Девочка еле пережила последние дни. От стресса она чуть не потеряла ребенка. Говорит, ты, чтобы пойти на день рождения дочери, запер ее где-то. Это правда? Я не могу поверить, сын!

– Я запер ее не для этого, отец, она могла предупредить родителей, что…

– Ах ты про это! – Отец больше не сидел на месте, он вскочил, шумно задышал и стал ходить по комнате. – Карим, я не понимаю тебя. Ты отрекся от своей семьи ради этой… Ради этой русской девчонки!