Диана крепко вцепилась мне в руку и заковыляла рядом со мной к больничной койке, на которой лежал Карим. Если бы не куча трубок и пикающие аппараты, можно было бы решить, что Мансуров спит. Сердцебиение практически остановилось, а легкие перестали работать, когда я коснулась рукой края койки.

– Карим, пожалуйста, Карим, – стала звать я сразу же, держа в уме, что нам дали катастрофически мало времени.

– Па? – Диана вопросительно вскинула голову, пытаясь своим детским умом сообразить, что здесь такое происходит. Игрой не назовешь, папа почему-то спит и не разговаривает с ней, а мама плачет.

Слезы потекли сами, от волнения сдавливало грудь, здесь так отчетливо пахло безнадегой. Тупой безнадегой и обреченностью. Неужели всё так и закончится? Неужели он умрет? Из комы люди порой не выбираются годами. Или никогда. Вдруг передо мной только пустая оболочка? Может быть, там, под ней, никого уже и нет?

Слишком страшно, чтобы быть правдой. Я должна доказать, что это не так.

– Карим, борись ради нас, это не ты, – вцепилась я в его холодные пальцы, наклонилась прямо к лицу, шептала в ухо, – ты не беспомощный, ты сильный, решительный. Я полюбила тебя такого. И сейчас… И сейчас люблю, – это прошептала еле слышно, – но не слишком-то задавайся. Когда очнешься, а ты это сделаешь, Мансуров, тебе придется долго просить прощения. Не думай, что твоя кома – веская причина уклоняться от обязанностей отца. Может, там, где ты сейчас, хорошо, спокойно, там нет боли, а здесь тебя ждет много проблем, но ты всё равно возвращайся. Рано тебе уходить, Карим. Маленькая моя, папа спит, но ты можешь погладить его по руке, – позвала я дочку и подняла ее так, чтобы она доставала до руки отца. – Папа проснется, и ему будет очень приятно знать, что мы его навестили.

В этот момент, когда я смотрела на Карима, такого беспомощного, что-то во мне дрогнуло. Но я всё равно сцепила зубы и прекратила душевные метания насилу. Пусть он очнется, смерти я ему никогда не желала. Но вместе нам быть уже не суждено. Вот только, как бы я ни старалась, но и с Дилярой счастья ему не желала. Она как есть, настоящая змея.

– Время, – заглянул в палату врач, вызывая наружу.

Когда мы вышли, слезы еще не высохли на щеках, но родственничков, к счастью, не было. Зато меня ждал Амир.

– Ты мне объяснишь, что за история с Раминой? – не стала я ходить вокруг да около и спросила.

Полина

Амир остановился, когда я задала ему этот вопрос, и напрягся. Посмотрел в сторону своей машины и обернулся ко мне лицом так, чтобы закрыть мне обзор.

– Карим не говорил тебе ничего?

– Насчет Рамины? Нет. Не знала, что ты женился, – грустно улыбнулась я, чувствуя обиду на Амира, что он выбрал себе в жены сестру Диляры. Неужели других претенденток не было? Да и молод еще вроде бы он, чтобы жениться. Это не укладывалось в голове. Когда и как он успел полюбить эту девушку?

– Следовало поступить так с самого начала, – покачал он головой и отвел взгляд, словно ему было стыдно передо мной. – Но я струсил. Не соображал тогда. Не сразу ухватил ситуацию. Вы пострадали…

Да, пострадали. Амир каялся сейчас передо мной, но я не могла винить его, считая всего лишь жертвой обстоятельств.

– Но сейчас всё должно быть в порядке, – вымученно улыбнулась я, – ведь скоро будет суд над отцом Диляры? Он в самом деле убил своего родного брата?

– Добил, если по правде. Но ты имеешь право знать ее. Сбросил его в воду еще живого. Муслим захлебнулся, и его унесло течением. Рамина всё видела тогда, она даст показания.

– Против родного отца? То есть… – задумалась я, но увидела, как непросто Амиру обсуждать этот вопрос.

Сегодня и так было слишком много испытаний, я не стала продолжать фразу, а лишь глянула на двери больницы, решила узнать побольше о другом.

– А Рамина… Она согласилась сама выйти за тебя? Или ее семья заставила? – Я была наслышана об этой стеснительной девочке. Даже в наших кругах ходили слухи, что она явно либо приемная, либо внебрачная дочь отца семейства, так как среди сверстников она слыла милой и доброй, совсем не похожей на Асхатовых.

И всё же мне было трудно отделять Рамину от ненавистной мне семейки.

– Никто ее не заставлял, – скривился почему-то Амир. – Я сделал ей предложение. Она согласилась. Точка.

– Ясно, – буркнула я, злясь из-за его таинственности.

Мог бы и довериться мне, ведь я на его просьбу спасти брата откликнулась и выдержала целое испытание, чтобы прорваться в палату Карима. Амир же не дал мне никакой ясности, но по его поведению я поняла – дело нечисто.

– Я отвезу вас домой, да, кнопка? – улыбнулся он и опустил взгляд на Диану, которая взирала на него с открытым ртом. Ее детский разум пока не понимал, как он может быть настолько похож на папу.

Меня беспокоило, что Амир ни разу за разговор не посмотрел мне в глаза, но я не стала учинять допрос. Он мне не муж и не друг. Бывший деверь, который относился ко мне лояльно. Дядя Дианы.

– Ты не один? – спросила я, когда мы подошли к его машине, и я увидела силуэт на переднем пассажирском сиденье.

– Рамина со мной. В последнее время у нее обмороки, ездили к врачу. Сначала я вас отвезу, а потом мы домой, – ответил Амир.

– Привет, – кивнула я вышедшей поздороваться из салона Рамине.

– Здравствуйте, – тихо сказала она и потупила взгляд.

Стеснительной она не только выглядела, но и вела себя соответствующе. Мне даже показалось, что она забитая. Вздрогнула, когда рядом сработала сигнализация. Это Диана случайно задела соседний автомобиль.

– Осторожнее, принцесса, – улыбнулся Амир и помог посадить ее в детское кресло. Предусмотрительно с его стороны.

– Знаешь, Амир, а ты будешь отличным папой, – не могла я не подметить. Амир усмехнулся, продолжил слушать лепет Дианы, а вот я еще не села и увидела, как напряглась Рамина и стала переплетать пальцы.

– Нет уж, Полин. Дети не про меня. Я слишком молод. Роль дяди меня вполне устраивает.

Амир выпрямился и подмигнул мне, а я не стала комментировать, что он уже женился и порой не всё зависит от нас. Впрочем, несмотря на статус молодоженов, особой любви я между ними не заметила. Рамина демонстрировала зашуганность, Амир – холодное равнодушие.

Я села рядом с Дианой, а Рамина всё продолжала стоять около открытой двери.

– Чего стоишь столбом? – с раздражением накинулся на нее Амир. – Садись!

От его крика я дернулась, но промолчала. Что между ними происходит?

– Да-да, конечно, – залепетала Рамина и быстро юркнула внутрь. Лицо скривилось от обиды, тогда Амир буркнул короткое “извини” и улыбнулся жене, после чего она засияла.

Странно…

Амир сел следом на водительское кресло, и мы тронулись с места, выезжая с парковки больницы. Диана завертела головой, словно не хотела уезжать, но ничего не сказала. Ее начало клонить в сон, и довольно скоро она уснула.

– Мы можем заехать в аптеку? – подала голос Рамина, когда мы ехали вдоль трассы.

– Зачем? – спросил Амир.

– Врач прописал мне…

– Ясно. Отвезем Полину с Дианой и заедем, – перебил ее Амир, не став слушать до конца.

Я вслушивалась в их разговор краем уха, переписываясь параллельно с мамой, но даже мне было неловко за резкое поведение Амира. Даже слепой бы заметил, каким взглядом на него смотрит Рамина, а я такой не была. Видела, что она влюблена в него как кошка и практически заглядывает в рот.

А вот Амир… Конечно, это не мое дело. Будь Карим в сознании, я бы спросила у него, но с Амиром я никогда не была настолько близка, чтобы задавать личные вопросы. Да и не считала уместным лезть в его жизнь. Но Рамину мне было жаль.

Амир подвез нас прямо к воротам отцовского дома, и в это время раздался звонок его телефона. Он взял трубку, а я почему-то сразу поняла, кто звонит. Лечащий врач Карима. Амир неуверенно улыбнулся и посмотрел на меня с изумлением, и я вроде хотела улыбнуться в ответ, почувствовав хорошие новости, но не позволила себе эту робкую радость. Пусть Амир сперва скажет, что сообщил врач.