Тон был угрожающим. Диана расплакалась, и я подняла ее на руки, но никто даже не посмотрел в ее сторону. Словно она – ненужный мусор. Балласт.

Ясно, дорогие родственнички. Ничего вы не поняли и никаких жизненных уроков не получили. Всё осталось прежним в семействе Мансуровых. Зато поменялась я! Больше унижать себя и дочь не позволю.

– Я никуда не уйду! – вскинула я подбородок, чувствуя, как закипает в венах кровь. – У меня полное право навестить Карима. Он бы этого хотел.

– Это из-за тебя, тварь, он при смерти! – зарычала вдруг Айша Аслановна.

– Что? – выдохнула я, пораженная этим нелепым обвинением.

– Если бы ты не крутила перед ним задницей, уговаривая вернуться к себе, его бы не сбил этот чертов фургон! Во всем ты, грязная кровь, виновата. Потаскуха! Шваль!

Она разошлась, даже белки ее заплаканных глаз от натуги покраснели – видимо, капилляры лопнули, но не подходила ко мне, так как ее держал свекор. Боялся, что она станет распускать руки.

– Я просила его вернуться? Я? – усмехнулась я, чувствуя, еще секунда, и я расхохочусь из-за накатывающей истерики. – Это Карим хотел! Даже дом для нас с Дианой новый купил и…

Никто не собирался слушать меня.

– Не ври! Это ты обманом затащила его на этот тупой праздник! Мне Диляра всё про тебя рассказала! Всё! – бывшая свекровь никак не желала угомониться, а ее невестка прильнула к ней и поддакивала, кивая головой как болванчик.

– Тупой праздник? – просипела я, прижимая к себе дочь так, чтобы она не смотрела на этих горе-родственничков. – Это день рождения Дианы. Единственной дочери Карима. Вашей внучки, между прочим.

– Единственной?! – взвизгнула Диляра. – Я рожу Кариму сына! Наследника!

– Что тут происходит? – раздался грубый голос Амира.

Я выдохнула с облегчением и развернулась, однако не собиралась больше ни оправдываться, ни церемониться.

– Ты обещал, что здесь никого не будет, и ты всё решишь! Чего твое слово стоит, Амир?

– О чем она говорит, Амир? – вмешался свекор. – С какой стати ты позвал ее? Ей тут не место.

Я направилась на выход, не собираясь больше терпеть необоснованные глупые оскорбления, но Амир перегородил мне дорогу.

– Полина – любимая женщина моего брата, – процедил он, глядя в глаза отцу уверенно, словно не боялся и решил стоять до конца. – И у нее прав находиться здесь больше, чем у всех вас, вместе взятых. Меня другое интересует, с какой стати вы впустили Диляру? Я вроде ясно высказался. Этой шлюхе тут не место!

Полина

Слова Амира прогремели на весь коридор, вызвав всеобщее оцепенение. Даже медсестра, которая выбежала из какого-то закутка с явным намерением прекратить скандал, испуганно охнула и юркнула обратно, захлопывая за собой дверь.

– Да что ты себе позволяешь, мелкий щенок? – побагровев, мой бывший свекор с нахрапом кинулся на сына, в то время как Айша Аслановна успокаивала разъяренную Диляру, поглаживая ее по руке и что-то причитая. – Повтори, что ты сказал!

– Я сказал вам прекратить базар и не устраивать свару возле палаты Карима.

– Как ты смеешь?! – взвизгнула Диляра, ее черные кудрявые волосы затряслись вместе с головой. Несмотря на ситуацию, Диляра была вся при параде. Нарядная, с макияжем, прической. – Как смеешь называть меня шлюхой? Скажите ему, скажите, – ткнула она пальцем в Амира, – скажите, чтобы немедленно взял свои гадкие слова обратно!

– А что, правда глаза колет? – прищурился Амир и усмехнулся.

В его взгляде сквозило такое страшное презрение, а голос сочился настолько сильной ненавистью, что я даже вздрогнула. Я не ожидала от него такой смелости и твердости духа. А еще было приятно, что меня защищают.

– Сын, ты позоришь нас! – прикрикнул на него отец. – Диляра носит твоего племянника, а ты женат на ее сестре. Мы одна семья. Кроме этой… – кинул он на меня снисходительный взгляд, а мне показалось, что у меня слуховые галлюцинации.

Амир женился? На сестре Диляры? Что за новость? Карим мне ничего не говорил. Или не успел.

Брат бывшего мужа коротко на меня взглянул, ничего не поясняя, хоть я и приподняла вопросительно брови. Но разговаривать сейчас у нас не было никакой возможности. Я хотела знать только одно – что мне делать?

– Семья? – с презрением выплюнул Амир, замораживая своим голосом всё вокруг, – это вы называете семьей? Еще в любви друг другу признайтесь. Семьи давно нет. Есть только жажда наживы. Она вами руководит. За гнилые деньги готовы были продать собственных детей.

– Он сам на мне женился! Никто его не принуждал! Ты пожалеешь об этих словах, Амир! – ядовито прошипела Диляра, а моя бывшая свекровь кивнула, по всем поддерживая свою любимицу.

– Вы глупы, если верите ее сладким ядовитым речам. Карим хотел развестись с ней, а вы сейчас позволяете ей навещать его.

– Ты лжешь! – снова закричала Диляра. – Он лжет. Карим любил меня! Меня! И нашего сына!

Они стояли единым фронтом против него и меня. И маленькой Дианы, чью голову я прижала к себе, чтобы она не видела своих, если можно так сказать, родственников и их грязь ее не касалась. Я поневоле привела дочь в самую настоящую клоаку.

– Пойдем, Полина, раз ты приехала, значит, пройдешь к моему брату. Нам никто мешать не будет. Вы же хотите, чтобы Карим очнулся?

– Амир! – предостерегающе произнес свекор.

– Это была не просьба, отец. Полина войдет. Это решенный вопрос.

Они просверлили друг друга взглядами, свекор ничего не сказал, но я ощутила, что в этой битве победил Амир.

– Подожди, Амир, возьми, пожалуйста, Диану, – попросила я, ставя на пол дочку и приседая рядом с ней на полусогнутых ногах. – Солнышко, ты иди с дядей к автомату, он тебе купит сок. Смотри, сколько там всего вкусного! Кинешь монетку, а внизу выпадет сок. Иди, я тебя догоню.

Сначала дочка нахмурила бровки, потом ее лицо просветлело, и она смело подала руку Амиру, чтобы он ее увел. Как только они удалились, я повернулась к троим людям, которых не желала видеть больше никогда в своей жизни.

– Я пришла сюда ради Карима, по просьбе Амира. Если вы действительно хотите, чтобы он выкарабкался, советую перестать на меня набрасываться, как дикие звери. Делить нам нечего, я на Карима не претендую…

– Не претендует она, – подбоченившись и покачивая бедрами, пошла на меня Диляра. – Прибежала, едва возник шанс. Можешь не рассчитывать, что Карим к тебе вернется, когда выйдет из комы. Он очнется в свое время, а пока уходи.

Но я не отступала, не показывая страха, лишь гордо вскинула подбородок и посмотрела на нее с вызовом. Мне нечего бояться. Она мне ничего не сделает.

– Если ты думаешь, что я спрашиваю у тебя разрешения, очень ошибаешься.

– Какая хамка! – возмутилась рядом бывшая свекровь, всплеснула руками. Ей обязательно нужно было вставить свое веское слово. – Другая бы давно ушла, застав законную жену у палаты! Ты зачем за мужиком чужим бегаешь?

– И вас я тоже не спрашивала, Айша Аслановна, приберегите свои советы для любимой невестки…

Женщины продолжали сварливо ругаться, поливая меня оскорблениями, когда я обогнула их и внаглую пошла к Амиру, кто сейчас беседовал с отцом на повышенных тонах.

– Ладно, пусть зайдет, – вдруг милостиво разрешил свекор под возмущенные крики жены и невестки, – я делаю это только ради сына, – обратился ко мне, – Амир сказал, что он на твое имя реагирует.

Диляра ничего не могла противопоставить родителям Карима, которые будто вынужденно подчинились решению Амира.

Игнорируя фырканье за спиной, я подошла к реанимации. На входе, уже за закрытыми дверями, меня встречал врач в белом халате и шапочке, помог мне облачиться в тонкий одноразовый халат, подал маску, шапочку, бахилы. Подошедшая Диана получила уменьшенный комплект необходимой “одежки”. Мне казалось, мы одеваемся вечность. Время тянулось невероятно медленно, как стекающий по свече растопленный воск.

– Десять минут, не больше, – шепнул врач, – больному нужен покой.