Купила препарат, развернулась – и отшатнулась.
Напротив стояла злющая Диляра, пронзая меня черной ненавистью из глаз, как шаровыми молниями. Охрану я попросила остаться в машине, так как не думала, что в маленькой аптеке мне может грозить опасность, но просчиталась.
– Что тебе нужно? Ты что, следишь за мной?
– Вот еще! Случайно тут оказалась. Но хорошо. Заодно поговорим.
– Я с тобой говорить не собираюсь, – огрызнулась я, ничуть не поверив нынешней жене Карима, – дай пройти.
– Не дам! – тряхнула она снова своими тугими кудрями, напоминающими волосы Горгоны Медузы. – Я хочу, чтобы ты держалась подальше от моего мужа!
– А то что? – удивилась я ее безмерной наглости. – Угрожать мне будешь?
– Полина Львовна, у вас всё в порядке? – вырос за спиной Диляры охранник.
– Всё в порядке. Я скоро буду.
– До чего же ты наглая! – возмутилась Диляра, едва мы остались наедине. – Я в твою семью не лезла, когда ты была женой Карима, а ты зачем лезешь и себя не уважаешь?!
Наглые слова Диляры заставили меня пошатнуться. Неприятно удивили так, что с первого раза я не нашлась с ответом, потеряв дар речи. Но потом меня понесло.
– Не лезла? – выдохнула я в ярости и сделала шаг вперед, нависая над хабалистой Дилярой.
Она была без каблуков, так что я оказалась на добрых десять сантиметров выше, и ей пришлось задрать голову, чтобы смотреть мне в лицо. Я знала, как это ее покоробило, так как самомнения ей было не занимать.
– Не лезла, – повторила она за мной упрямо, пока я подбирала цензурные слова.
– Не строй из себя невинную овечку, Диляра. Ты пришла ко мне в дом в качестве будущей второй жены Карима, когда я была его законной единственной женой. Именно ты влезла в нашу семью и разбила ее. Так что не смей читать мне нотации. Кто ты такая, чтобы высказывать мне какие-то смехотворные претензии?
Вот оно. Я наконец высказала ей то, что у меня накипело. С души словно огромный груз свалился. Вот чего мне не хватало, чтобы поставить точку.
– Смехотворные? – она сразу же зацепилась за это слово. – Это ты первая его у меня украла! Наши родители давно договорились о нашем с ним браке, а ты пришла и всё разрушила. Ты сбила его с пути истинного, шайтан!
– С пути истинного? Я сбила? Да мы полюбили друг друга, поэтому и поженились! А ты гордишься тем, что ваш брак организовали родители.
– В приличных семьях так и поступают, – сказала она высокомерно и вздернула подбородок. – Но тебе этого не понять. Ты не из наших. Карим мне сразу сказал, что всегда хотел себе жену из своих, и я соответствую всем его вкусам. Выше всех его ожиданий! А развелись вы именно поэтому! У нас даже никях был красивее, чем ваша убогая запись в загсе.
С одной стороны, мне было больно слышать что-либо, что касалось Карима, а с другой, я видела потуги Диляры выставить их брак напоказ. Поведение Карима и его попытки меня вернуть говорили сами за себя. Не стал бы он ходить ко мне и признаваться в любви, будь настолько счастлив с женой.
– Ты пришла поговорить об этом? – холодно спросила я и скрестила на груди руки. Не собиралась больше точить с ней лясы. – Если да, то не стоит. Я как приходила к Кариму, так и буду. Он мой бывший муж и отец моей дочери, так что ты не запретишь мне его посещать.
Не то чтобы я и правда решила навещать Карима, но уколоть побольнее Диляру не помешает. А то у нее морда высокомерная треснет от самолюбования.
– Если ты надеешься его украсть, то имей в виду, что я этого не допущу, Полина!
– О чем ты говоришь, Диляра? Карим очнулся? – заволновалась я, но бесстыжая женщина лишь вздернула подбородок, довольная тем, что я не в курсе, что происходит с Каримом, а вот она, как законная жена, может следить за его состоянием.
– Не твое дело! Не лезь в нашу семью, я сказала, – рявкнула она, тараща на меня свои черные глаза, похожие на ведьминские.
– Ты мне не указ, – снова отбрила я ее, ощущая подъем. Неужели я и правда смогла пробудить Карима?
– Какая же ты гадина, верно говорила о тебе Айша Аслановна! – прищурилась Диляра и обняла себя за живот.
Я сцепила зубы и стиснула ладони в кулаки. Она даже уже свекровь вмешала в наш разговор. Всеми силами пытается отвадить меня от Карима. Ничего, я узнаю о нем от Амира.
– Занимайся своими делами, Диляра, а в мои не лезь. Усекла?
– Не смей говорить со мной в подобном тоне! Или думаешь, раз мой отец временно в тюрьме, то можешь со мной не считаться? Я ношу наследника Мансуровых, если ты не заметила! – закричала она и выпятила живот, который особо и не выпирал, слишком маленький был срок беременности.
Немногочисленные посетители аптеки стали на нас оборачиваться, а фармацевт недовольно выглянула из окошка и неодобрительно покачала головой, но кто же остановит двух соперниц, наконец дорвавшихся до выяснения отношений?
– Временно в тюрьме? – не выдержала я и усмехнулась. Конечно, мне хотелось вывалить на нее всё то, что рассказал мне Карим, но я ограничилась лишь прочитанным в СМИ. – Он убил человека, Диляра. Родного брата. Разве среди ваших не осуждается братоубийство?
Знаю, это было жестоко с моей стороны, но она понимала, на что шла, когда трогала мою семью и дочь. Она собиралась лишить ее отца, и за это я не спущу ей с рук ни единого оскорбления в нашу сторону.
– Мой отец выйдет на свободу. Это вопрос времени. Суд его оправдает, когда свидетель поменяет показания…
Диляра вдруг замолчала, ее взгляд заметался, и она сжала губы, словно выболтала что-то важное, но обдумать ее фразу я не успела, она быстро сменила тему:
– Я поняла, чего ты пытаешься добиться, Полина, – кивнула она победоносно, словно разгадала какой-то мой секрет. – Хочешь, чтобы я из-за нервов потеряла ребенка? Надеешься, что тогда Карим вернется к тебе? Не обольщайся, у нас с ним любовь. Как раз за сутки до дня рождения твоей дочки он признался мне в любви.
Я заметила, что Диану она никогда не называет дочкой Карима, только моей. Наверное, ей хотелось в это верить, и эта ее убогость даже вызывала некое сострадание. Ведь вряд ли Карим признавался в любви одновременно и ей, и мне.
Скорее, он это делал в ее сумасшедших фантазиях. Ее на Кариме заклинило.
И мне было жаль нерожденного ребенка, которого она носила в утробе. Она явно хотела родить его только ради одной цели – удержать Карима.
– Если всё так, как ты говоришь, Диляра, чего тебе бояться?
Мой вопрос застал ее врасплох и ввел в ступор. Она замолчала, наконец, и хватала громко ртом воздух. А затем ее снова прорвало.
– Это ты виновата в его коме! – запричитала и вдруг расплакалась, утирая слезы ладонями, будто напоказ. – Это ты затащила его на этот дурацкий праздник. Если бы он не приперся на долбаный день рождения, то сейчас бы ходил со мной на УЗИ! Радовался бы скорому появлению нашего сына на свет! Если с ним что-то случится, я засужу тебя, поняла?! Почему у тебя на земле какие-то левые люди разъезжали на фургонах? Что ты за мать такая, что не следила за безопасностью детского мероприятия?! Еще скажи спасибо, что я на тебя в суд не подала за то, что ты меня толкнула в больнице! Я упала, между прочим! Ребенка моего убить хотела, чтобы тебе Карим достался?
– Окстись, Диляра! – У меня волосы встали дыбом от потока обвинений, льющегося на меня как из рога изобилия. – Уходи, если собралась тут стоять и обвинять меня не пойми в чем! – воскликнула я и указала ей на выход.
Мне надоело тратить на нее свое время. Да и руки снова отозвались онемением, что опять же подтверждало, что проблема моя связана с нервами.
– Что? Ты оборзела? Из общественного места меня выгоняешь? – громко задышала она, раздувая грудь и не находя сил вдыхать кислород. Если хочет тут свалиться в обморок и обвинить меня в доведении до него, пусть не надеется. Я даже в сторонку отошла, чтобы она меня не тронула или не инсценировала якобы рукоприкладство с моей стороны. С нее станется.
– Я тебе говорю, что не буду слушать твои бредни. Мало того, что ты нагло меня преследовала, так еще и угрожаешь мне? Я не намерена с тобой разговаривать. Если не уйдешь ты, уйду я.
