Но… чёрт. Как же мне это далось тяжело!

— Эй… Теодол, — я подошёл к мальчику.

Он повернулся.

— Где… тебя этому научили? Ну, вчелашнему. Блоску.

Сердце колотилось. Хотелось провалиться сквозь землю! Как же стыдно, оооой, ну как же стрёмно! Мой детский мозг сопротивляется!

Но я прекрасно понимаю — это всё глупость. Просто какая-то напыщенность.

Теодор на меня спокойно посмотрел, а потом хмыкнул. Урод! Я тебя глаза выколю! Что смешного⁈

— А ты где научился голос менять и детей пугать? — спросил он в ответ.

— Я… тц. С лождения умел… — не могу же я ему это всё сказать.

— Ну тогда и я, — пожал он плечами и отвернулся обратно.

На удивление, адекватная реакция. От Теодора-то. Он точно изменился. Или вырос? Уверен, раньше бы он рассмеялся мне в лицо.

Никто мне не скажет секретов, если не получит что-то в ответ. Очевидно.

«Блин…», — вздыхаю.

Вчерашний бросок толстяка, который весит в три раза больше тебя, не даёт мне покоя.Люди тренируются. Где-то. Как-то. Получают навыки. А от меня этот пласт развития уходит.

Я… не хочу отставать.

— Бабуль… пливет… — там же, прямо из садика, я спрятался в туалете и с надутыми щеками позвонил бабушке, — Что делаешь?..

— Чего такое Миша? Что с голосом?

— Да так…

— Говори давай.

Я вздохнул и всё рассказал. И про Теодора, и бросок, и мою зависть, и про дебильное кунг-фу.

Нечасто у меня такое настроение, но сейчас именно оно. Детская грусть. Хотелось просто выговориться. Папе стыдно такое говорить, мама не поймёт, а бабушка — именно тот человек, который может понять мои чувства. Совета я от неё не ждал. Хотелось бы, но… не ждал. Во мне просто накипело и надо было выплеснуть.

— Не знаю, что делать… — бубнил я, — Тоже так хочу. Почему он умеет, а я нет?.. Фигня какая-то…

— Да уж… и впрямь ребёнок. У тебя, наверное, сейчас даже щёки надутые, — вздохнула она, — Блин, что-ж с тобой делать.

Я продолжал дуть щёки. Как вдруг…

— Прадед твой, то есть мой муж — он с вашего города. Он сиротой был, а жизнь у них тогда… не самая сладкая была. Тогда как раз война с Европой у нас шла. Его обижали, когда он маленький был. Всех мелких тогда обижали. Чтобы защищаться он пошёл. Зал тот всё ещё стоит.

— Я… я хочу туда! Я могу туда пойти!

— Миш… была я в том зале. Он не только для немагов. Он в целом… — она неуверенно вздохнула, — Тренер там собирает всех беспризорников, пробуждённых и нет. Пытается перевоспитать, привить правильное. Своими… методами. Если ты не хочешь пижонства, хочешь реальные тренировки, реально нарастить шкуру…

— Д-давай, баб!

— Назад пути не будет. Честно? Я не хочу туда тебя отправлять. Может произойти что угодно. Никаких сертификатов и регламентов там нет. Тебя, конечно, не убьют, но…

— Холошо! — я сжал телефон.

Она снова вздохнула. Повисла тишина. Бабушка действительно серьёзно задумалась, стоит ли меня туда отправлять.

Это не школа кунг-фу. Не школа бокса. Это, наверное, и вовсе школа жизни.

Тяжёлой и суровой.

И там был мой прадедушка! Бабина любовь! А я уверен, в слабосилка и нюню она бы не влюбилась.

— Ладно. Записывай.

Мы с мамой шли по двору.

Стоял ещё день, поэтому было светло, но впервые я испытываю такую… тревогу.

Мы ехали сорок минут прямо на край города. Я впервые здесь. И впервые вижу такую жизнь.

Странные панельные дома, странные дороги. Везде неприкрытые мусорки. Куча шпаны, куча подозрительных личностей. И постоянно какие-то звуки! Собаки лают в другом дворе. Какие-то пацаны ржут возле качелей. Всё старое!

Надо было дожидаться отца и ехать вместе, блин. Мне стрёмно. Я впервые на окраинах.

Но уже поздно — мы пришли.

Спортивным залом было обшарпанное здание с отваливающейся побелкой. К нему вела дорожка, а по бокам от неё стояли наваленные шины. Для отработки ударов?

Однако, удивительно — мусора не валялось.

— Нам точно сюда?.., — пробормотала мама.

— Влоде…

Но меня смутила компания парней лет шестнадцати возле входа. Они были в спортивных растянутых костюмах и с сигаретами в руках. Их было четверо.

Плохо. Смотрят на нас. На ребёнка и красивую девушку.

Мы подходим к двери, дёргаем, и… она закрыта.

— Эй, шкет, куда идёшь? — слышу в спину.

Ожидаемо. Поэтому удаётся не дёрнуться от неожиданности — я был готов.

— Мне сказали тут тленилуют.

— «Тленилуют»? — передразнил он, а потом засмеялся, — А это, свою сестру старшую привёл? Эй, красотка попастая, ты-то куда?

— Следи за языком! — огрызнулась мама, — И не сестра, а мать!

Все переглянулись. А затем… хором заржали.

— У-у-у, смотрите, мальчик привёл мамочку! Утю-тю! «Мама, мама, защити меня от злого тренера! Мама, проводи меня за ручку!». Пха-ха-ха!

Все ржали.

Было стыдно. Правы ведь. Только за ручку мы не шли, а в основном — так и есть. Меня одного не отпускают.

— А чё, батя где? Нет что ли? Ну мы понимаем — почти у всех его нет. Сваливают, уроды. Присунут и всё, тю-ю — пропадают. Ну это ничего! Эй, мамуль! — свистнул он, — Может это… мелкого на тренировку, а ты с нами?

— Ч-что? — она распахнула глаза.

— Да не ломааайся! Тебе же ну максимум… сколько? Восемнадцать? Больше не дадим! Почти ровесница! Давай с нами! Мелкий пока потренируется, а мы того… по пивку. Ну?

— Идиот что ли? Себя слышишь?

— Все вы недотроги! Сама где-то нагуляла в таком возрасте, хрен пойми с кем, а сейчас строишь из себя! И следи за языком!

Мама замерла. Это её задело.

А я… медленно повернулся.

Ха?

«Пользователь, начинается выброс адреналина и дофамина. Эффективность ядра и всего тела увеличивается»

Ежеглавная рубрика «Новости на Первом Имперском!»

Сегодня мы проводим интервью с основателем так называемой Школы Берсерка. Господин Одинцов, скажите, в чём плюсы вашего направления?

— Мы учим воинов питать силу из ярости и страха за жизнь. Из воли к победе! В пылу сражения их эффективность увеличивается, и чем дольше оно идёт, тем больше растёт их мощь! Представьте себе воина, что с каждой секундой боя лишь увеличивает предел своих сил!

Но это ведь имеет последствия?

— Да. Как и любая магия. Наша основана на магии крови и ядах, мы погружаемся в безумие, связывая его с ядром. А безумие в битве — последнее, что ты хочешь испытать. Мы учим мыслить ясно.

И что если человек не сможет контролировать себя в этом безумии?..

— Мы получим аналог энергопсихоза — озверевшего воина, который всё больше звереет, и от этого всё больше усиливается. Лишь за тем исключением, что его можно оттуда вывести… если победить.

Ясно…

…

… по-моему вас скоро нах -*бип*- й закроют, господин Одинцов.

Я протяжно выдыхаю и разворачиваюсь к шпане. Моя мама стояла сбоку от меня, так что путь к придуркам она не перегораживала.

Дышать. Тихо. Не злиться. Я буквально чувствую, как подскочил адреналин, а вместе с ним и дофамин. Появляется какое-то предвкушение. Хочу улыбнуться. Радостно. Силы больше! Похоже, опасные ситуации и впрямь вызывают у меня радость.

Но я держу себя в руках. Это ощущение… контролируемо.

— Чё вылупился? — спросил парень в кепке и в спортивках.

— Никого она не нагуливала! И отец у меня есть, — процедил я, — Извинись.

Парни вскинули брови и переглянулись.

— С-сына! Сына-сына, ты чего! — мама быстро ко мне подбежала и начала аккуратно оттягивать, — Не надо, да чёрт с ними!

Шпана на это всё посмотрела и… заржала.

Я дёрнул плечом и вырвался из маминой хватки. Они ржали как не в себя, у одного аж слёзы пошли!

— Пха-ха-ха-ха, — угарали они, — Ой, смотрите, метровый защитник! Чё за уа-ахаха-ха-ха-ха! — их прям рвало с моей гордости.