— Я все это время находился тут, в Вышемире, и наблюдал, как мой родной город постепенно превращается в гадюшник. Мой Вышемир! Не побоюсь громкого слова — но это больно. Кое-кто думает, что выборы в Земство что-то изменят. Глупости! — Рыбак пробежался пальцами по клавишам калькулятора, рассчитывая стоимость покупок, потом — посмотрел на меня, достал рулон больших черных мусорных пакетов на двести литров, моток армированного скотча и, дождавшись моего одобрительного кивка, положил рядом с лопаткой и точильным камнем. — Выборы просто поменяют одних пиджаков на других. Вместо Гапоненки, хозяина бара «Посейдон», выберут Завадского — владельца «Бегемота». Вместо Лучиэнь Илидановны из гимназии — Петра Петровича из агротехнического колледжа. Суть останется прежней. От перемены мест слагаемых сумма не меняется.
Он прошелся туда-сюда по магазинчику, не торопясь брать у меня деньги, испытующе сверкнул своими голубыми глазами и продолжил:
— Другие считают, что только сильной рукой можно навести тут порядок. Что сами мы не справимся, нужно приглашать варягов.
— Варягов? — параллель была более чем очевидная.
Он имел в виду внешнее управление, вот что. Отказ от земских свобод ради порядка и безопасности. Отказ в пользу кого?
— Я белорус, — внезапно прогвоорил Рыбак. — Как и вы, верно? Просто вспомните: хоть раз за всю известную историю паны делали для нашего народа что-то хорошее?
— Паны? — поднял бровь я. — Вы имеете в виду аристократов?
— Панов, — нажал голосом собеседник. — Ясновельможных. Шляхту. Магнатов. Они аки львы рыкаяй ходят вокруг Вышемира, облизываются на наши предприятия, леса, пашни, ископаемые… На людские ресурсы. Мы окружены юридиками. Солтаны, Волк-Ланевские, Горватты, Радзивиллы, Козелл-Поклевские…
— Ископаемые? — удивился я вполне искренне.
Да, да, там, в моем мире в нашем районе находилось крупнейшее в Беларуси месторождение нефти. По меркам Самотлора или Саудовской Аравии — пшик, но где мы — и где Аравия? Добывали, перерабатывали… «Белоруснефть» — крупная кампания, которая давала рабочие места и неплохие зарплаты двадцати или тридцати тысячам семей, и добрая половина из них проживала именно в Вышемире… А тут — тут ведь были электрокары! Какая, к черту, нефть? Или…
— О, судя по изменившемуся выражению вашего лица вы в курсе результатов последних геологических изыканий? — туманно намекнул Рыбак. — Тогда кое-что из происходящего в городе для вас гораздо более понятно, чем для большинства обывателей…
Он вдруг достал из кармана картонный прямоугольник и протянул его мне. Похоже, визитки — это местная земская фишка. Любят тут дизайном карточек меряться…
— Есть и третья группа граждан, которым небезразлична судьба Вышемира. Нам кажется, если изменить правила игры — изменится и город. Нужно людям дать право постоять за себя. В конце концов — наличие Хтони это вовсе не обязательное условие, главное — предпосылки для совместного проживания разных рас и укладов… А это как раз то, что можно наблюдать в Вышемире. Нужно пятьдесят процентов плюс один голос от Земства, десять тысяч подписей и прошение на имя Государя. Это запустит процесс отказа от земского статуса, а дальше — дело за Династией…
Я наконец глянул на картонку. Obshchestvennaya organizaciya «Vyshemirskij servitut» — вот что там было написано. Ну и контакты — номер телефона и электронный ящик, само собой разумеется.
— Нам бы пригодились такие люди как вы, — сказал этот загадочный дяденька. — И не смейте отказывать сразу. Подумайте. Сервитут — это выход для всех нас. Думайте, а пока — с вас сорок четыре деньги, за все. Скотч — бесплатно. Спасибо за покупку, приходите еще.
* * *
Стремительно темнело и двор в это время выглядел особенно уютно: желтый свет фонаря, пробивающийся сквозь ветви деревьев, рой насекомых, атакующих плафон… А еще — занавески на ярких окнах квартир, забытая в песочнице игрушечная машинка, спящий на лавочке кот и некошенная несколько месяцев трава, которая качалась под порывами ветра.
— СЛУШАЙ, ЭТО ПРЕЗАБАВНО, — сказал дракон. — САМОЧКА В НЕДОУМЕНИИ.
Внезапно мой слух обострился, матерные возгласы орков в беседке, которые резались на сей раз в нарды, охи и вздохи из квартиры Шиферов, навязчивая детская песенка из окна Зборовских, и шум деревьев исчезли, как будто кто-то подкрутил настройки на эквалайзере, и я отчетливо различил голос Даши, которая, видимо, общалась с кем-то по телефону.
— Я думала, он программист, айтишник! — взволнованно объясняла девушка, делая перерывы, чтобы затянуться сигаретой. — А он учитель, представляешь? Я Наташке позвонила, она туда только устроилась, эльфийский преподавать и что? Представляешь — он на самом деле учитель истории! Купил парты в кабинет за свои деньги! Как это — и что? Ну да, говорила что щедрый, что в «Бегемот» ходили, и такси премиум класса… Это про него, да. Ну не знаю, не знаю! Может из армии деньги проматывает! Но парты-то зачем? И вообще — дурачок какой-то, получается, зачем он в школу вернулся? Понятное дело — нравится мне, он симпатичный, умный и вообще… Ну да, да, было. Ну-у-у-у… Нежный такой, старомодный, но горячий, горячий, да! И дворянин, представляешь? Его папа двойную фамилию носил, пока в земщину не переехал. То есть если бы Пепеляев в армии остался и стал вольноопределяющимся, а потом — офицером, то мог бы вернуть дворянство, понимаешь? Да, да, ну дай уже помечтать, Лидочка… Не знаю я, что теперь делать. Мне Круглов ставку крупье предлагает, три тысячи денег, прикинь! Но это надо переезжать в Гомель, и Круглов точно приставать будет, давно пристает и вообще — он противный… Но я уже больше так не могу: это не город, это сраное болото, Лида, меня уже тошнит от Вышемира! А тут — Пепеляев, весь из себя джентльмен, и я вообще не знаю что и делать… Но — школа, серьезно? Наверное, он все-таки дурачок, да? По нему вообще не видно, что он собирается жить нормально…
— Хватит, — сказал я. — Подслушивать нехорошо. Ничего по-настоящему нового я для себя не узнал.
— ТЫ ВЕДЬ И ПРАВДА НЕ СОБИРАЕШЬСЯ ЖИТЬ НОРМАЛЬНО, ДА? — дракон явно пытался меня троллить.
Я посмотрел на лопатку в своей руке и скорчил рожу. Норма, как и девиантность — понятия очень растяжимые. Нет какой-то одной общепринятой нормы, почти ни в чем. Если норма — это ради трех тысяч терпеть приставания работодателя или отстегивать бабло бугаям, которые не занимаются производительным трудом в принципе — то нет, я не собираюсь жить нормально.
Я считаю нормальным вкладываться в дело всей своей жизни, двигать его вперед, даже если для этого нужно покупать парты. Но уж точно я не собираюсь никого заставлять переходить в мою веру, даже Дашу. Особенно Дашу.
Еще раз зачем-то скорчив рожу, я двинул в сторону подъезда.
* * *
На последнем лестничном пролете в сидел мой сосед — Женя Зборовский. Тот брюнетистый журналист. Он держал в руках маленькую кофейную чашечку с блюдечком и вдыхал ароматы кофе. Пахло, надо сказать, отлично, да и чашечка выглядела очень красиво.
Рядом с ним, на ступеньке, стояла еще одна, такая же. Тоже — красивая.Завидев меня, он вздохнул и показал глазами на кофе:
— Будешь? Внезапно образовалась лишня порция. Жена уснула, пока детей укладывала.
— Неудобно как-то, — дернул плечами я.
— Ой, да брось ты, — сказал Зборовский. — Садись.
Я сел, пристроил сумку и лопатку и взял кофе. Судя по запаху — его варили с шоколадом, то есть — с какао-порошком, но без сахара. Интересный вариант, стоит попробовать.
Мы молчали несколько минут, просто пили кофе. Когда напиток закончился, сосед сказал:
— Говорят, среди американских эльфов — уманьяр, считается, что даже посидеть и помолчать рядом — уже общение. Представляешь? Один воин видит другого, который сидит у своего вигвама, подходит к нему, садиться рядом, достает трубку, раскуривает, они сидят десят минут, молчат — и все. Расходятся. Пообщались, ять. Вообще не понимаю такого. Я же — трепло каких поискать. Я только и умею, что байки травить. Ладно, если выражаться корректно — коммуникабельный! Писать, рассказывать, вопросы, ответы — это все моя тема… Потому в журналисты и пошел. Так что давай, спроси уменя что-нибудь, а я тебе расскажу! Вижу же — вопросов у тебя целая куча. У тебя прямо вот на лбу такая морщина, которая означает, что ты дико озадачен.
