Однако, может я и спровоцируюсь. У нее следующая смена — во вторник. Если курить не будет — приглашу на чашечку кофе или чего-то посерьезнее. В конце концов, почему бы и не попробовать? Конечно, про Бабеля, Бебеля и Гегеля разговоры вряд ли пойдут, но мне нынче все интересно, любое общение о мире и городе — хорошо! Тем более, когда общение с вот такой вот в целом симпатичной мадмуазелью. Не все ж над книгами корпеть… Накорпелся уже. Надо как-то очеловечиваться, что ли… А то вон, дракон превозмочь может.

— ТРАХНИ ЕЕ КАК СЛЕДУЕТ! — заявил о себе дракон. — ЖЕНЩИНЫ! ВЛАСТЬ! СИЛА! БОГАТСТВО! О, ДА!

— Гос-с-споди… — только и выдал еле слышно я, и тут же сообразил, помянув Всевышнего — церкви-то тут тоже были!

На Земской у Детского парка величественный храм стоял, а я — не зашел до сих пор! Историк, тоже мне. Ценитель архитектуры… Да и вообще — в моей ситуации как-то про высшие силы забывать не стоит, особенно учитывая вот этот самый голос в голове. Драконы — они вроде как из другой команды, если верить христианским преданиям.

— НЕ-НЕ, ВОТ ТУТ НАПРАСЛИНУ НЕ ВОЗВОДИ! МЫ С НИМ НЕ КОНФЛИКТУЕМ, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ. РАЗВЕ ЧТО ОТДЕЛЬНЫЕ УНИКУМЫ… А ТЫ ТУТ НЕ ПО ЕГО ПРЯМОМУ РАЗРЕШЕНИЮ, КОНЕЧНО, НО С ЕГО ВЕДОМА ТОЧНО, — как будто бы забеспокоился дракон. — ХОЧЕШЬ В ЦЕРКОВЬ ИДТИ — ИДИ, ТВОЯ ВОЛЯ, НИ СЛОВА ПРЯМО ПРОТИВ НЕ СКАЖУ. НО ЕСТЬ ДЕЛА ПОИНТЕРЕСНЕЕ, ДА? ВОТ НАПРИМЕР, КАКАЯ У ДАШИ Ж-Ж-Ж… ЖЕЛТАЯ БЛУЗОЧКА, А?

С кем это — с ним? Кого он имеет в виду? Все эти недоговорки, недомолвки… А блузочка да. Замечательная. И то, что под блузочкой — тоже внимания заслуживает. Но это не повод не зайти в церковь. Надо изучать культурный и религиозный бэкграунд, это как минимум. Историк я или нет, в конце концов?

Но пока что — я собирался зайти в другой храм. В храм науки. Ладно, храм науки — это университет, или там — академия. Школа — так, часовня образования. С забором из прогнутой сетки-рабицы и бетонных столбиков, покрытых облупленной белой краской. Я на секунду остановился у железной калитки, сваренной из арматуры, и осмотрел школьный двор. И знаете что? Ландшафтный дизайн тут был на уровне. Гораздо круче, чем в остальном городе. Альпийские горки просто процветали, благоухали и цвели буйным цветом. И выглядели как творение настоящего эстета.

А еще — посреди дворика расположился фонтан с какой-то скульптурной композицией! Это на школьной территории! Каменная изящная дама выливала из кувшина воду в пруд, где плавали рыбы. Не золотые, нет — самые обычные караси. Золотые — это было бы, пожалуй, слишком. Каменная дама оказалось эльфийкой, грациозной и остроухой, с приятными изгибами и каменными же волосами, которые развевались под порывами гипотетического ветра, как натуральные. Красотка получилась на пять с плюсом. Точнее — на десять, если по местной десятибалльной системе. Да у них тут конкретный художник-скульптор обитает!

Я зашагал по асфальтовой, местами выбитой, дорожке к школьному крыльцу, в обход пристройки, судя по всему — столовой. Это было даже забавно: миры разные, а проекты школ до ужаса похожие. На одном фланге — столовая, на другом — спортзал, само трехэтажное здание — кирпичное, пошарпанное, со следами косметического ремонта примерно до середины первого этажа. Дальше, похоже, финансирование закончилось.

На газоне перед крыльцом технички красили до боли знакомые офисные фанерные стулья суриком (такая коричневая краска), на футбольном поле пацаны гоняли мяч. Вот ведь энтузиасты, с утра — уже здесь! Спортсмены, можно только порадоваться такому энтузиазму. С другой стороны — в голове всегда следовало держать поправку: Сеть в земщине работала скверно, смартфоны считались зверем редким, почти нереальным. Что, впрочем, не умаляет достоинств активного досуга…

— О-о-о-о, здрасти! — замахал мне рукой один из хлопчиков, знакомый по турничкам белобрысый шкет. — А вы зачем в Шестую?

— На работу устраиваться, — я остановился, прищурился от яркого солнца и помахал в ответ.

— Физруком? — обрадовался шкет. — Пацаны-ы-ы-ы, это такой крутой мужик, щас я вам расскажу!

И юные футболисты сгрудились в кучу и, отчаянно жестикулируя, принялись что-то обсуждать и тыкать в меня пальцами. Или — не футболисты? Во что они вообще играли? Есть тут футбол? Ворот, по крайней мере, я не заметил. Но мяч набивали они вполне прилично.

Поднявшись по ступеням крыльца и дернув ручку тяжелой деревянной двери, я оказался среди таких хорошо знакомых и родных запахов летней школы. Знаете, чем летом пахнет школа, когда нет детей? Половой краской, побелкой, цементом и еще краской — водо-дисперсионной. Или эмульсионной? Ну и лаком — это из кабинетов особенно ответственных педагогов.

— А вы к кому? — кинулась ко мне уборщица в замызганном халате.

— К Ингриде Клаусовне, — откликнулся я.

— А она занята! — преградила мне проход эта решительная вневозрастная тетенька с лихим выражением лица.

— А она меня приглашала. Назначено у меня, вот на это самое время, — я попытался движением бровей добавить себе авторитета, но тщетно.

— Вы из попечительского совета? Или из управления? — уткнула руки в боки дотошная мадам.

— Я из армии, если честно, — развел руками я. — На работу устраиваться пришел!

Уборщица с сомнением оглядела меня с ног до головы:

— Из армии? А шо, уже пущают? Погромистом? Или физруком? Ну, не сторожем же точно!

— Историком, — давя улыбку ответил я.

— Брешешь! Историки все пьюшшые! — прищурилась она. — Ты больш на поргамиста похож. Вон, компуктеров полный класс наставили, а погромиста нет!

— Значит — не все… — развел руками я. — Я — непьющий историк.

— Не бывает таких… Хведор Хведорович — спилси, Явген Явгенович — таксама спилси…

— Елена Пална, пропустите уже Георгия Серафимовича! — раздался голос Ингриды Клаусовны, а потом появилась и она сама, в дверном проеме, который вел на лестницу.

Директор школы щеголяла в рабочей одежде: спецовке, косынке, резиновых сапогах. В руках у нее имелось ведро с то ли замазкой, то ли — штукатуркой и солидных размеров шпатель. Чисто — женщина с советских плакатов про послевоенное восстановление народного хозяйства — мощная и деловая.

— Георгий Серафимович, — сказала она. — Проходите на второй этаж и сразу направо, в приемную. Там секретарь — Верочка, она подготовит документы, а я закончу, переоденусь и к вам приду. Елена Пална, пойдемте со мной, нужно подержать стремянку!

Уборщица уже и не рада была, что попалась на глаза начальству. Она состроила страдальческую мину и, аки ягненок на заклание, отправилась следом за бодрой и энергичной директрисой.

— Я хочу, чтобы все было и-де-аль-но! — секретарша Верочка наманикюренными пальчиками вынула из аккуратной папки с файлами распечатку с шаблоном заявления. — Не намажьте снова! Аккуратнее надо, господин Пепеляев!

Я заполнял его в третий раз. Все-таки латинка — это та еще мука, приходилось концентрироваться. Допущенные ошибки маскировал под неопрятность — и это прокатывало. Кому придет в голову, что учитель не умеет писать? А вот некоторая небрежность — это вполне обыденное явление… Я с тоской оглядел прошлогодние классные журналы, которые стояли тут же, на этажерке в приемной — вот об этом аспекте я и не подумал! Надо учебник, что ли, какой-то взять в местной библиотеке, чтоб правописание подтянуть, а то ведь заклюют, как пить дать. На одних распечатках долго не протянешь, тем паче — это обычная, провинциальная школа. Тут явно с распечатками только у Верочки порядок. Плавали, знаем.

— Ну что, с документами все получилось? — Ингрида Клаусовна бодро вошла в приемную, уже переодетая в подобающий статусу брючный костюм.

— Медкомиссии нормальной нет… — сморщила нос Верочка.

— Да хорошая у меня медкомиссия! — возмутился я. — Вот, у меня из Гомеля, из больнички! Смотрите, какой список врачей! И штампы стоят. И вердикт, или как он там называется, рукой главврача подписан, вот, читайте: к возвращению на гражданскую должность годен!