Во-первых, в одном из них была та дурацкая запись, которую, как думала Флора, она потеряла, так что, по крайней мере, мы вернули её, и, надеюсь, проблем не возникнет.

И мы знали, что Чендлер Адамс что-то прячет в верхнем ящике своего стола. На одной из флешек было целых десять копий моего видео. Десять. Я не знал, зачем ему понадобилось десять копий одного и того же видео на одной флешке, но теперь они были уничтожены навсегда.

Хотя это показало мне, что у него было больше. Гораздо больше.

Третий был самым интересным. В нём содержался один-единственный документ со всеми паролями Адамса.

Это была самая глупая вещь, которую кто-либо мог совершить, но это был только вопрос времени, когда глупость приведёт к его падению. Возможно, сегодня был не тот день, но мы стали на шаг ближе.

Один из двух компакт-дисков был пустым, на нём ничего не было, ни звука, ни видео. Однако на другом содержалась запись разговора между Чендлером и женщиной. Сначала я не узнал этот голос, но потом она произнесла моё имя, и внезапно каждый волосок на моём теле встал дыбом. Дрожь пробежала по моей спине, и меня охватило внезапное желание убежать.

Я не мог подумать, что этот голос принадлежал кому-то другому. Она бы не осмелилась приблизиться ко мне.

Но тут Адамс заговорил.

— Ты уверена, что это сработает, Джули?

Джули.

Я сделал следующий вдох, но мне показалось, что он был недостаточно глубоким.

— Ты в порядке? — спросила Флора и положила руки мне на подбородок, чтобы заставить меня посмотреть на неё. — Кай?

— Джули, — сказал я, — это моя мама.

ГЛАВА 39

Что он сказал?

«Я никогда не думала, что мы будем так близки» — Sinners by Ari Abdul, Thomas LaRosa

Кай Оклер

— Помни, — сказал я, — прикоснись ко мне, и я перестану трахать тебя, когда ты будешь так близка к оргазму, что достаточно будет ещё одного толчка, чтобы ты оказалась за гранью, и ты ничего не сможешь с этим поделать. Я буду делать это снова, и снова, и снова, пока ты не начнёшь умолять меня заставить тебя кончить. И даже тогда я не позволю тебе.

Флора кивнула, но я не был уверен, что она меня слушает. Мне было всё равно. Я бы с радостью свёл её с ума. В конце концов, она была причиной моего безумия.

После того, как я узнал, что моя мама работает с Чендлером Адамсом, мне нужно было избавиться от напряжения, заняться чем-то, что не требовало работы мозга. И, к счастью, у меня была невеста, которая помогла мне в этом.

Она уже была вся мокрая, но я пока отказывался прикасаться к её прелестной киске. Вместо этого я обхватил губами один из её сосков и втянул его в рот. Я хотел оставить следы на всём её теле, но особенно на этих безупречных, упругих сиськах. Не думаю, что я когда-либо в своей жизни видел что-то лучше.

Её руки идеально подходили по форме к моим ладоням, и когда я накрыл её грудь, то ещё раз убедился в своей правоте.

Кожа Флоры была такой нежной, такой теплой, и я хотел, чтобы каждый миллиметр её тела принадлежал мне.

Я осторожно прикусил её сосок, не так сильно, чтобы причинить ей боль, но достаточно сильно, чтобы она почувствовала, что это нечто большее, чем просто царапина.

— Скажи мне, что ты понимаешь.

— Я… — Она ахнула, когда я пошевелил бедрами и она почувствовала, как мой твёрдый член коснулся её влагалища. — Я понимаю.

— Хорошо.

Я позволил себе снова укусить её, оставить красные синяки на обеих её сиськах, оставить на ней отметины. Эти отметины не были постоянными, но, чёрт возьми, как бы я хотел, чтобы они были такими.

С ними на теле она выглядела ещё лучше.

— Кай, — простонала она, и я накрыл её губы своими.

Мне нравилось, когда моё имя слетало с её языка. С каждым разом, когда она произносила моё имя, оно звучало всё лучше. Это пронзило моё довольно ледяное сердце, и, хотя я не был уверен, хорошо это или плохо, мне было всё равно, заставлять ли её остановиться.

— Повтори моё имя ещё раз, — потребовал я, и когда она повиновалась, я просунул руку между нашими телами и проник двумя пальцами в её влагалище. Она тут же обхватила их, ещё глубже вжимая голову в мою подушку.

Была причина, по которой я трахал её на своей кровати, даже зная, что ночью это вызовет проблемы.

Её духи пропитывали мои простыни, позволяя мне чувствовать её запах, даже когда она уже давно ушла в свою спальню. Комната, которую я хотел сжечь дотла, потому что предпочёл бы, чтобы она осталась со мной.

Я вытащил из неё палец, затем снова ввёл его внутрь, провёл им по её точке G и наблюдал, как она изо всех сил старается не обхватить меня руками.

— Ты хочешь кончить? — Пока я говорил, мои губы касались её губ. — Как ты думаешь, ты заслуживаешь того, чтобы кончить?

Флора кивнула.

— Кай, пожалуйста.

— Если я позволю тебе кончить, ты попытаешься прикоснуться ко мне?

— Нет.

Я замурлыкал, затем вытащил из неё пальцы и вместо этого потер её клитор. Она громко застонала и крепче вцепилась в мои простыни.

— С тебя капает на мою руку, дорогая. — Я поцеловал её крепко, неистово, провёл языком по её языку с такой страстью, что едва узнал себя. — Я хочу почувствовать, как твоя прелестная киска сжимается вокруг моих пальцев.

Она вскрикнула, но звук вырвался только у меня изо рта. Всё её тело содрогнулось от удовольствия, когда её охватил оргазм. Её спина выгнулась подо мной, ноги задрожали.

Чего бы я только не сделал, чтобы ощутить это на своем члене, но мы скоро к этому придём.

Пока Флора всё ещё пыталась прийти в себя, я схватил свой член, сделал один быстрый толчок, прежде чем провести кончиком по её влажному центру, покрывая себя её влагой. Я подался вперёд и вошел в неё одним быстрым, сильным толчком.

Такая теплая. Такая тугая. Я хотел оставаться внутри неё до конца своей чёртовой жизни.

Но пока я изо всех сил старался не трахнуть её сразу, дать ей хотя бы немного времени привыкнуть к моим размерам, Флора вздрогнула, и на её лице появилось выражение боли.

Она была достаточно влажной, так что же, чёрт возьми, причиняло ей боль?

Впервые в жизни я почувствовал себя виноватым. Я не хотел причинять ей боль. Никогда.

Я посмотрел Флоре прямо в глаза, секунду ждал, что она скажет мне, что я сделал не так, но она так и не произнесла ни слова, и я начал терять терпение.

— Что случилось? — спросил я.

Флора положила ладони мне на подбородок. Её руки были такими успокаивающими. Думаю, именно в этот момент я поклялся себе, что, если с этой чертовой женщиной что-нибудь случится, я сожгу весь мир дотла, чтобы отомстить за неё.

Я бы защищал её до самой смерти, даже если бы она больше не была моей.

— Просто… — Она слегка улыбнулась. — Мне просто больно.

— Чёрт. — Я совершенно забыл об этом. Проклятье. — Прости, дорогая. Я прижался губами к её губам, нежно поцеловал её, как будто её губы тоже болели, хотя я знал, что это не так. Я медленно, нежно вошёл в неё и стал ждать хоть какого-то признака того, что ей всё ещё больно. — Мне так жаль, детка.

— Всё в порядке.

Её руки обвились вокруг моей шеи, и она крепко прижала меня к себе. Это полностью противоречило правилу «не прикасаться», которое я придумал ранее, но мне было всё равно. Если моя невеста хотела прикоснуться ко мне, то она могла это сделать.

Я прижался к ней бедрами, на этот раз осторожно и сдержанно. Для меня это было впервые.

— Так нормально?

— Да.

— Ничего не болит?

Она покачала головой.

— Я и не знала, что ты вообще можешь о чём-то беспокоиться.

— Не привыкай к этому.

Я хотел раствориться в ней, но я не был таким эгоистом. Или, может, и был, но не сегодня.

Я посасывал и покусывал гладкую кожу её шеи, стараясь оставить следы, потому что каждый, кто посмотрит на неё завтра, должен знать, что она кому-то принадлежит. А если мужчина будет пялиться слишком долго, я его пристрелю. С этого дня все, кто осмеливался смотреть на Флору, были обречены потерять способность видеть.