Куда делась «защита»?

Квадрат, крестик, круг. Хорошо.

Их посоха потянулась верёвочка, оплетая две хаотично движущиеся руны.

Неосторожное движение связующей нити — и одна из рун распалась.

Восстанавливая её, я развалила вторую и, восстанавливая, потеряла первую.

Кое-как снова собрав обе руны, я принялась заворачивать нить.

Сюда, сюда… вот в эту петельку.

— Вот тут криво, — Эд указал на несовершенство в моей работе.

Пытаясь всё исправить, я разрушила одну из рун. На этот раз восстановить получилось с первого раза.

Нить снова стала связывать рисунки.

— Эдмунд, у меня что-то получилось.

Учитель оторвался от бумаг и прошёлся взглядом по плетению.

— Не та петля.

— Где?

— Вот тут. Надо было в эту дыру просунуть и потом уже в паутину заворачиваться, а ты вот тут что-то накрутила. Это плетение не сработает как должно.

Я попыталась разобрать вязь энергетических ниточек до момента, где допустила ошибку, но через пару узелков вся конструкция развалилась.

Мне удалось повторно собрать плетение и в этот раз получить одобрение:

— Теперь всё нормально. Сегодня будем пробовать удалять не использованные плетения. То бишь втягивать энергию обратно в источник. Подержи плетение пару минут.

Эдмунд зачем-то принёс кастрюльку и начал отмерять дозы нескольких порошков.

— Короче, у большинства удаления получаются с первого раза, но бывают и исключения. Если осложнения возникнут, я удалю плетение, — учитель ссыпал порошки в кастрюлю и прибавил, словно предвещая что-то плохое. — Как могу.

— И что случится? — плетение, соединённое с посохом задрожало. Не хорошие ассоциации, ох, не хорошие…

— Ничего. Я разберусь, но… сильно устану. Свари эти порошки. Три кружки воды, десять минут на огне. Мне нужно будет выпить полчашки. И, главное, помни — всё под контролем.

— Успокоил! — на грани паники сыронизировала я.

Учитель встал рядом, собрал волосы ленточкой и закатал рукава, непреднамеренно демонстрируя серые полосы-вены на левом предплечье.

— Что это?

— Что «это»? — не понял преподаватель.

— У тебя с рукой. Это от магии?

— Полосы? Да. Считай шрам.

Эдмунд положил правую руку мне на плечо, готовясь в любой момент оттолкнуть. Левую поднёс к лиловому плетенью. Кисть и частично предплечье покрыл тонкий слой сияющей белой энергии. Однако от кончиков пальцев к середине ладони вели серые линии, словно бы втягивающие в себя окружающее белое сияние. Шрамы стали ещё заметнее и словно срослись с полосами на кисти, продолжая их.

— Не отпускай посох. Выпустишь — всё к чертям взбесится. Поэтому держи и впитывай.

— Что мне делать?

— Заставь его вернуться в источник. Впитай. И не нервничай, смотри, как трясётся.

Глубоко вздохнув, я зажмурилась и мысленно потянула плетение к себе.

— Открой глаза.

Я разлепила веки. Фиолетовое плетение растянулось и сдвинулось к кристаллу. Оно тряслось и меняло форму. Мне так хотелось отбросить его прочь.

Энергия отчего-то стала напитывать плетение.

— Успокойся. Тяни внутрь, не пытайся от него избавиться. Тебе нужно как раз забрать его назад.

Я попыталась всё исправить, но делала лишь хуже. Энергетическое месиво странной формы парило в паре сантиметров от верхушки посоха.

На глазах выступили слёзы. Тот взрыв. Всё выглядело почти также. И крики сотрудников и доктора… вены, кашель с кровью. Перед глазами зависла рука с серыми полосами.

Посох начал содрогаться от бесконтрольно проходящей через него энергии и рухнул на пол, выскользнув из похолодевших пальцев. Глаза закрылись сами собой.

Рука учителя впилась в плечо и оттянула куда-то в сторону. Я поняла, что стою у него за спиной и нервно вцепилась жилетку.

Зазвучал оглушительный свист, свет пробился даже сквозь закрытые веки. Я не видела, что случилась, но Эдмунд за которого я держалась, вдруг покачнулся.

Я отпустила ткань жилетки и взглянула в мертвенно-бледное лицо преподавателя.

— Эдмунд?

Учитель хрипло дышал, прижимал к груди руку и, судя по плавающему взгляду, испытывал головокружение.

— Эдмунд, ты в порядке?

Учитель попытался что-то сказать, указывая на камин, но это удалось ему не с первого раза:

— Отвар.

Эдмунд добрёл до дивана и завалился на него.

— Воды.

Я принесла стакан. Сделав несколько глотков, учитель стал дышать легче.

— Всё хорошо. Огонь разведи и поставь отвар. Я полежу пока.

— Давай я схожу за мистером Нертом?

— Не надо. Всё в порядке. Просто устал, — Эдмунд вымученно улыбнулся, закрыл глаза, и напомнил. — Отвар, Луна.

Несмотря на всё ещё не унявшееся дрожание рук, я залила порошок водой и поставила кастрюльку на жаровую доску.

— Эдмунд, — я села рядом с учителем. — Ты слышишь?

За прошедшее время он уснул, но дыхание стало тяжелее, на лбу проступила испарина, кожа приобрела голубоватый оттенок, а вены на руках и шее прочертились особенно ясно.

Подбежав к столу с лекарствами и инструментами, я отыскала градусник. Вложив учителю под руку, отправилась караулить отвар.

Через некоторое время сняла кастрюлю с огня, разбавила холодной водой, и отправилась отпаивать учителя.

Вокруг него из земли в нижней части трехслойного пола пробивались стебли крапивы. Я всё ещё не иногда удивлялась этой конструкции: каменный пол, утеплённый досками и присыпанный сухой чистой песчаной землёй, а сверху решётка, чтоб по ней ходить. Какая больная фантазия это породила. Не удивлюсь, если Эд построил это самолично.

Натянув штаны и шерстяные носки для защиты от жалящих растений, я смогла приблизиться. Градусник показал тридцать восемь и шесть. Не нужно быть врачом, чтобы понять, что всё плохо.

— Эдмунд, проснись, надо принять лекарство.

На мои призывы и похлопывание по плечу учитель приоткрыл глаза и едва слышно застонал. Я сунула ему в лицо чашку.

Эдмунд выпил снадобье и, заметив крапиву, спустил с руки заклинание, разрушившее растения, но тут же скривился, прижимая к груди руки.

— Тебе больно? Давай я схожу за мистером Нертом.

— Да уймись ты, — проворчал учитель. — Это в порядке вещей. Думаешь с моими способностями можно просто развалить чужое заклинание? Это особенности доступных мне чар.

— Но тебе нужен доктор.

— Я сам себе доктор. И вот тебе рецепт: вечером влей в меня ещё чашку. А теперь дай мне поспать. Желательно, до завтрашнего вечера. Приготовить себе еды ты сможешь.

Я отнесла чашку и, вернувшись, задала последний вопрос:

— В каком случае позвать мистера Нерта?

— Если сдохну, — не раскрывая глаз, проворчал учитель и повернулся на бок, почти моментально заснув. Надо укрыть его.

…

35. Луна.

…

— Мистер Нерт, — я влетела в ателье.

Уже хорошо знакомый мне мужчина вышел из подсобного помещения.

— Что-то случилось?

— Да. У меня вышло из-под контроля плетение. Эдмунд как-то убрал его, но потом ему стало плохо, поднялась температура и лекарство, которое он велел ему дать не помогло. Но он сказал прийти к Вам, если он умрёт. Этого пока не случилось, но температура растёт, и вторая доза лекарства не помогает. Я решила не ждать его смерти и прийти к Вам.

Из подсобки высунулся мальчик лет семи:

— Дядя Эд умирает?

— Пока нет, — Нерт принялся натягивать и застёгивать куртку. — Если не вернусь до конца рабочего дня, закрой ателье и иди домой. Маме скажешь, что я у дяди Эда. У него какие-то проблемы.

— Хорошо.

Закончив, мужчина указал мне на дверь:

— Пошли.

Мы быстро зашагали к башне. Если честно, такой резвой походки я от мистера Нерта не ожидала — не той комплекции человек, да и не в том характере.

Всегда более-менее спокойный, ко многому равнодушный, он, казалось, никуда никогда не спешит. Сейчас мне приходилось за ним почти бежать.

Однако, стоит заметить, перепуганным он не выглядел. И не бежал. Просто шёл. Точно так же, как если бы наслаждался прогулкой, только значительно быстрее.