Мы вошли в башню уже через десять минут. Укутанный мною в несколько одеял Эдмунд по-прежнему лежал на диване в окружении крапивы. Кожа приобрела какой-то уж совсем неестественно бледный оттенок, а губы и вены бледно-фиолетовый цвет.

Над ладонью Аслана возникли белые нити, быстро завернувшиеся в плетение, уничтожающее чужие заклинания на определённой площади. Отпустив сияющий белый рисунок, хозяин ателье разом убрал всю крапиву. На моей памяти он колдовал впервые.

Быстро подойдя к другу, похлопал его по щекам. Ответа не последовало.

— Не накрывай его, это мешает телу остывать, — стягивая одеяла заметил мужчина.

— Это очень плохо звучало, мистер Нерт.

Развязав пояс на жилетке, задрал моему учителю рубашку. Слева на груди очертилось несколько неярких серые полосы, таких же, как на предплечье.

Аслан применил диагностическое плетение. На теле учителя засияли красно-розовые пятна, похожие на внутренние органы. Меня начало ощутимо подташнивать. Вынужденный врач же был абсолютно спокоен.

— Температура выше нормы, пульс учащён и ритм неровный. Ну, и так… по мелочи. Не критично.

Аслан разорвал связь с плетением, оно погасло. Над ладонью мага загорелся «проявитель магии».

В ответ на это плетение на груди учителя засияла проекция источника и несколько линий связи между ним и едва пробивающейся из земли крапивой.

Я села рядом с учителем, разглядывая удивительную картину. Впечатляющий объём источника — порядка двух сердец, в то время как стандартом считается от половины до полутора. Белый, как и должно источнику светлого мага. Но больше половины поверхности закрывали слабо светящиеся серые пятна — части печати.

Но и здоровая часть не была идеально белой. Во-первых, часть энергии была потрачена, и оттого источник светился куда слабее, чем должен был. Во-вторых, то тут, то там возникали лиловые всполохи и вместе с белой энергией разливались по телу.

Источник дёрнулся, образуя крохотный узор, и белое плетение ударилось в пол, образовав новое растение, связанное с источником.

Аслан спустил уничтожающее заклинание. Плетения разрушились, растения исчезли и сами собой оборвались связующие каналы.

— Ну что? — я заглянула в глаза врачу.

— Всё в порядке, — Аслан загасил проекцию источника и вернул рубашку моего учителя в прежнее положение. — Он только выглядит страшно.

Хозяин ателье подошёл к столу с лекарствами.

— Всё, что можно, уже сделано, разве только температуру попробую сбить.

— Но что происходит?

— Видишь ли, из-за этих серых пятен.

— Частей печати.

— Ты знаешь? Хорошо. Из-за частей печати Крапивник может применить весьма малое количество заклинаний. Он может разрушить свои чары, а чужие нет. Но. Есть техника, которая помогает ему обойти этот запрет. Она очень сложная, требующая огромных усилий и навыков, и сама видишь, чем заканчивается.

— И что это за техника?

— Поглощение. Нужно оборвать связь плетения с создателем, втянув энергию в свой источник. Это опасно, ведь ты превращаешься во что-то вроде полигона для испытаний.

По ходу рассказа Нерт налил микстуру в ложку и влил это в рот другу.

— Организм начинает бороться с чужеродной энергией. Выбрасывает её понемногу из источника. Она задерживается в теле. В первую очередь в крови. Вот тебе и все симптомы заражения крови. При больших дозах энергии в теле, как при разрыве источника, возможен летальный исход, но в данном случае у Крапивника всё будет в порядке.

Аслан обмакнул полотенце в холодную воду и положил моему учителю на лоб.

— Покипит немного и придёт в себя. Ты, конечно, слишком напитала плетение энергией, но недостаточно, чтоб сменить ещё одного учителя.

Толстяк засмеялся, а вот мне весело не было. Выходит, я чуть не устроила Эду смерть сродни разрыву источника?

Я покосилась на учителя. Белый, с нездорово цвета сосудами, тяжело дышащий. Как папа. Один в один.

Нерт заметил моё выражение лица:

— Не волнуйся.

— Угу, — ответила, стараясь не смотреть ни на одного из магов.

Да, Нерт знает, что говорит, но это не меняет самого факта: Эдмунду плохо. И плохо из-за меня. И это крайне опасно. И в следующий раз я могу сделать ещё хуже.

— Слушай, слабые плетения вызываю максимум недомогание.

— Ага, а сильные? Я только начала обучение, а уже такое! — дёрнулась я, едва не плача.

— Сильные, — Аслан пожал плечами. — Да, это другое дело. Сильное плетение в своё время разнесло ему источник. Но к тому времени, когда ты сможешь применять сильные плетения, ты научишься держать их под контролем.

— Что Вы сказали про источник? Его повредило плетение?

— Ну да, — Аслан, кажется, счёл этот вопрос знаком, что смог меня успокоить. — Ты ведь знаешь, что они с твоим папой вместе служили в пустынях?

— Да, — меня на секунду покоробило, что Нерт что-то знает обо мне и моём отце, но они учили примерно в одно время, да и Эд его друг… сплетни и информация просто не могли Аслана.

— Так вот. Крапивник рассказывал, что их отряд перебили, а он и твой папа потерялись в пустыне. Набрели на остатки древнего города. После нескольких дней в песках они пошли туда, надеясь найти колодец или что-то вроде того. Неспроста же город построили именно в этом месте. Воду-то они нашли, но город облюбовал лич.

— Кто это?

— Маг, ставший нежитью. Это очень сложная магия. Не могу сказать точнее, в академии предпочитают не давать детям знаний о том, как превратиться в чудовище. Только как убежать. Эдмунд и Роланд это и попытались сделать. Роланд попался в какое-то плетение, поглощающее силу. Обычное заклинание-разрушитель не работало. И у Крапивника остался весьма простой выбор: бежать одному или поглотить плетение врага.

— А подобрать контрзаклинание?

Нерт пожал плечами:

— Мне он говорил, это заняло бы слишком много времени.

— И тогда он выбрал второе, — я констатировала очевидное.

— Да. От перенасыщения энергией источник начал рваться. Эдмунд потерял сознание, когда от него уже одно решето осталось. Когда очнулся, был всё ещё в пустыне с Роландом и запечатанным источником. Ещё через пару дней блужданий по пустыне, они вышли к чужой базе. Там их обоих выходили. Одного отправили домой, лечиться, другого в свою часть, продолжать службу.

Аслан заглянул в шкаф с лекарствами и извлёк оттуда какую-то настойку.

— Вот валерианка, выпей несколько капель. Если кто-то пережил магию лича, четырнадцатилетняя девочка его вряд ли добьёт.

— Ага, — я забрала баночку, витая в своих мыслях. Почему Эдмунд, имея такой опыт поглощения заклятий всё равно это сделал? Надо спросить его потом.

— Тогда я пойду. Волноваться не о чем, но зови, если что.

— Хорошо. До свидания.

— До свидания.

Толстяк поправил куртку и вышел из башни. Я ещё несколько секунд простояла на месте, задумчиво потираю бутылку.

Собравшись с мыслями, я отнесла успокоительное на место и вернулась к учителю. Вид у него был жуткий. Ясно было, что он мёрзнет, но накрывать его мне запретили. Забрав нагревшееся полотенце, я отошла сполоснуть его.

— Надеюсь, ты сделаешь выводы из этой ситуации, — я опустила прохладную тряпку на горячий лоб. В ответ на такое лечение пациент дёрнулся. — Мне ведь не придётся и тебя хоронить, правда, Эд?

— Хо… — сквозь сон и жар забормотал учитель. — …лад… на…

— Я знаю, но мне сказали, что накрывать тебя нельзя, пока не остынешь.

Он простонал ещё что-то неразборчивое.

— Только давай не до комнатной температуры, хорошо?

Главы 36–38. Луна, Автор.

…

36. Луна.

…

Закрыв порядком надоевший учебник, я оглянулась на диван. Последние сутки я не мешала учителю спать, даже накрыла, когда температура спала, но мистер Нерт говорил, что к этому вечеру он будет в порядке, а Эдмунд всё не просыпался.

Подойдя к дивану, я наклонилась над учителем. Нельзя сказать, что на его лицо вернулся здоровый румянец — Эдмунд сам по себе бледный — он просто перестал быть сиреневым. Однако не отпускала мысль о том, что и из папы, в конце концов, ушла лишняя энергия. Уже после смерти.