Он не хотел упускать своего времени, поэтому сразу после семейного завтрака побежал в подвал, где его ждала Лидия Синичкина, готовая смотреть с ним интересные передачи про космос, мультики про бегемотов и даже голливудские мюзиклы середины 60-х годов. Шоми заботился о Лидии так, как это делают с птенцами, которых хотят выходить, лишь бы они взлетели в небо. Он заранее спрашивал, что девушка хочет на завтрак, на обед или на ужин, а потом все передавал маме, которая с несколько смущенной улыбкой, но все же покорно готовила эти странные человеческие блюда по кулинарной книге и по советам из Интернета. Подобное поведение не сулило ничего хорошего для семьи Трикитрак. Никто не хотел, чтобы к фамилии приросло огромное пятно позора. Старшие братья даже перестали подкалывать Шоми и шутить над его нездоровым отношением к человеку. Сестренка Мури каждый раз тайком ловила его в коридоре, чтобы покрепче обнять и держала в объятиях долго, потому что не хотела, чтобы какой-то там тупой обычай отнял у неё славного братишку.

Лидия Синичкина, привыкшая ненавидеть людей настолько, чтобы впрыскивать в шампуни средство для унитаза, особо не надеялась выбраться из этого чертова подвала и вновь увидеть свет Божий. Внутри себя она давно решила, что её песня спета, хотя чрезмерная забота маленького опекуна подкидывала в смятенную душу камешки «а вдруг повезет». Нет ничего хуже надежды, когда ты практически точно знаешь, что тебя сначала убьют, а потом съедят. Однако не она начала эту игру. В доброте Шоми был виноват только Шоми, поэтому Лидия решила ему подыгрывать, насколько у неё хватит сил. Надо сказать, что не каждая девушка смогла бы сохранить подобное самообладание, зная, что над тобой висит молоток убийцы.

Мальчик действительно проводил с ней все свободное время. Они много разговаривали о космосе, и о звездах, и о планетах, и о необитаемых галактиках, и об островах в Тихом океане, и о чудных животных в пустыне Сахара, и о том, почему людей так много и становится все больше, а людоедов так мало, и о кошках, и о собаках и о самолетах, и обо всем таком, о чем Шоми всегда хотел говорить, но было не с кем.

Ко второй ночи Лидия и сама поняла, что она для Шоми больше игрушка, чем друг, хотя ей хотелось ошибаться. После ужина они как обычно сидели на диване и вместе смотрели телек. Между ними валялись игральные карты. Здесь же, едва не закатившись между диванными подушками, лежала ручка-отключалка, про которую Шоми забыл напрочь. Лидия Синичкина конечно помнила о грозной мощи этой штуки, но мысль о том, чтоб сделать что-то с мальчиком она полностью отвергла. Ей все равно бы не удалось убежать дальше десяти шагов от дома.

По ящику показывали, как касатки охотятся на молодого тюленя, который безуспешно укрывался на дрейфующей льдине. Лидия невольно сравнивала себя с жалобно мычащей жертвой, а Шоми думал о списке. Он никак не мог понять, что же с ней не так.

– Бедный малыш, – сказала Лидия, глядя на тюлененка, соскальзывающего со льдины. – Еще чуть-чуть и его съедят. Представляешь, он где-то там, в Северной Атлантике, один-одинешенек. И никто его не спасет. Никто. Никто не узнает, что он был.

Её слова саданули Шоми прямо по сердцу. Он прекрасно понимал её сопереживания, ведь синдром Доброты и Симпатии не приглушить какими-то там пилюлями два раза в день после еды.

– Самое главное, что он был, – мальчик вспомнил обезглавленного мышонка Брука. – И мы знаем об этом.

После многозначительной паузы Лидия смерила его полуобиженным полупрезрительным взглядом.

– Вряд ли твои слова доставят ему облегчение.

– Одни звери умирают, чтобы жили другие, – почти оправдываясь, говорил Шоми, в крови которого все-таки текла людоедская кровь. – Все так делают. Волки едят оленей, а лисы ловят мышей.

– А вы ловите людей.

– Да,– Шоми тяжко вздохнул и опустил взгляд. – Мы ловим людей.

– И тебе не противно от того, что ты будешь меня есть? Мы же с тобой любим одни передачи смотреть! Мы же практически подружились!

– Ты думаешь, мы и, правда, подружились? – глаза мальчика зажглись, ведь у него никогда не было настоящего разумного друга.

– Конечно. Вот смотри, – Лидия взяла ручку-отключалк.у – Ты даже не держишь её в кулачке, как раньше. И я тебе ничего не делаю. Это называется доверие. Так поступают друзья. А теперь скажи, ты, правда, хочешь меня съесть?

– Нет, не хочу. Я никогда бы не съел друга.

– Но тебе придется, так? – в Лидии пробивалась её темная сторона. Она больше не казалась жертвой, её воспаленные глаза больше подходили опальному проповеднику.

– А что я могу поделать? Если я не сделаю, что требует обычай, меня отдадут на съедение волкам и безглазым тварям за семью пропащими болотами.

– Да, я понимаю, – вздохнула Лидия. – Или ты или я. Нет, нет, не подумай, я тебя не осуждаю, будь я на твоем месте, то, наверное, поступила точно так же. Взяла бы вон ту штуку, с которой в пору играть в крокет, и вырубила бы своего друга, пока он мирно спит. Ничего сложного. Замахиваешься покруче и делов то!

– Ты же это не серьезно? – Шоми вскинул бровь, услышав нотки сарказма.

– Нет, почему не серьезно? Все, как ты и сказал. Волки едят оленей. Ты волк…Ну или волчонок, а я олениха. Просто мы случайно заговорили на одном языке.

Повисла напряженная тишина. Шоми не нравилось, что она поворачивает их отношения в таком неприглядном свете.

– Ты не олениха, – произнес он, наконец.

– Знаю, – в голосе Лидии больше не было сарказма. Приступ отчаяния отступил. Она снова стала милой девушкой. – А ты не волчонок. Ну, может совсем чуть-чуть.

– Я хочу открыть тебе один секрет, – прошептал Шоми, подвинувшись к ее уху.

– Какой? – Лидия склонила голову.

– Я хочу стать тайным агентом.

– Кем?

– Тайным агентом, – продолжал шептать Шоми. – Это они составляют списки, в которые ты попала. И знаешь что?

– Что? – настороженно спросила Лидия.

– Они не едят людей. Мне сделают операцию и я смогу есть вашу пищу. И мне не придется охотиться ради пропитания.

Лидия вновь улыбнулась его наивности и мечтательности. Они определенно смогли бы подружиться по-настоящему где-то в другом мире, где людей не едят людоеды.

– Классно, – сказала она без особой радости.– Тогда у меня к тебе просьба.

– Какая?

– Когда станешь тайным агентом и будешь жить в городе, то навести мою маму. Скажи ей, что видел меня на вокзале и что со мной было все в порядке и что я уехала в Австралию к жениху по переписке и что я захотела порвать все связи с родными и найти себя в другом образе на другом континенте.

– Но ты же не будешь в Австралии….

– Знаю. Скорее всего, я буду переварена в желудке твоей чокнутой семейки. Но пусть уж мама думает, что я в Австралии и не пишу просто потому, что стала свихнувшейся стервой.

– Но это обман! – в Шоми протестовал ребенок.

– А ты бы хотел, чтобы твоя мама узнала, что тебя съели волки и безглазые твари?

– Наверное, нет, – ответил Шоми после коротких раздумий. – Пусть думает, что я стал тайным агентом.

– Вот и я о том. Так что, выполнишь мою просьбу?

– Если стану тайным агентом, то конечно.

– Хорошо. Больше мне и не нужно.

Лидия стала до неприличия грустной, хотя и делала вид, что просто смотрит телевизор.

– Не грусти,– Шоми дотронулся до её плеча. – Возможно….

Тут он осекся, поскольку не хотел давать пустых обещаний.

– Не нужно, Шоми. Я знаю, ты хороший мальчик. Я не буду тебя винить. Делай, что должен, когда будешь готов. Я даже могу закрыть глаза.

Она закрыла глаза.

– Или укроюсь пледом, чтобы ты не видел меня.

Она укрылась пледом.

– Перестань валять дурака,– мальчик стянул с неё плед. – У нас еще есть время.

– Время, – усмехнулась Лидия. – Это у тебя оно есть. А у меня только капелька.

– Расскажи мне, почему ты попала в список?

– Я не знаю, почему я попала в этот чертов список!

– Но ты делала что-то такое, что было неправильно? – вкрадчиво наступал Шоми.