– Ага, – поддакнула Лидия, – я видела. Они их ищут по периодическим пульсациям.

– Точно, да, – Шоми посмотрел Лидии в глаза и сразу же вспомнил, кто она и зачем здесь. И хотя он понимал, что вряд ли сможет её убить, но все же продолжал клясться себе, что постарается. Ужасно не хотелось разочаровать отца. Это было даже хуже, чем убить живое существо, пусть и ради пропитания.

Возникла неловкая пауза и Лидия отвела взгляд, изображая из себя невинную девочку, которой хочется жить и радоваться мелочам.

– Я…я знаю, что тебе нужно сделать, – сказала она, глядя на двигающийся марсоход в телевизоре – Ты пришел за этим?

– Не за этим,– чуть обижено отозвался Шоми. – Я просто хотел поговорить. Вы ведь практически ничем не отличаетесь от нас.

– Ну, тут с тобой многие поспорят. Вы едите людей, а мы нет.

– Да, знаю. Только мы ведь не выбирали, что родились такими, разве нет?

– Наверное,– согласилась Лидия. – Я не знаю только, зачем вы не едите обычное мясо?

– Людоеды от этого умирают. Так мне сказал доктор.

– Вранье.

– Не знаю, но говорят такая смерть очень мучительна, – Шоми вспоминал страшилки, услышанные от братьев, которые были недалеки от истины. – Ты можешь съесть сто кроликов за раз и все равно останешься голодным. Когда нельзя съесть человека, людоед умирает от переедания всякой дрянью. Просто разрывает себе желудок.

– Звучит жутковато.

– Расскажи мне о людях,– попросил Шоми. – Я никогда не бывал в городах. Говорят, у вас есть фонтаны и ручные голуби. Это правда?

Лидия непроизвольно хихикнула. Наивность маленького монстра была такой искренней, что делала его чертовски милым.

– Правда, – она все еще улыбалась. – И ручные голуби, и фонтаны и даже трамваи с троллейбусами.

– И вы живете семьями, как мы?

– Да, только не в лесу, а обычно в таких больших многоэтажных домах. Знаешь, ну ты видел по телевизору.

– Видел. Только никак не пойму, как вы туда помещаетесь.

– Ну, там бывает достаточно места и для пятисот человек.

– Врешь!

– Нет, я сама в таком доме живу. У нас в одном подъезде не меньше ста человек живет.

– А что вы едите?

– Ну, друг друга мы точно не едим. Если только в переносном смысле.

– Переносном?

– Ну, знаешь, когда говорят «хватит есть мне мозги».

– Ого, вы мозги едите? А я маму всегда прошу мозги мне не готовить. Как то они противно выглядят. А вот Теллу нравятся и папе тоже.

– Да нет, ты не понял. Есть мозги – это означает доставать человека вопросами или просьбами или всякой чепухой.

– Как я сейчас?

Лидия снова улыбнулась.

– Ну, почти. Только мне с тобой приятно общаться. Ты не похож на своих родственников.

Шоми заметил, что Лидия посматривает на ручку-отключалку, которую он ни на миг не выпускал из кулачка. Да, возможно он болен синдромом Доброты и Симпатии и не в меру любопытен, но все же он все еще маленький мальчик, которому до жути страшно оставаться вот так рядом с будущей едой. У людей, как и у всех живых существ на планете, тяга к жизни неимоверно сильна. Шоми знал, что пленница может быть непредсказуемой и даже убить его на пути к свободе.

– Ты думаешь, я могу причинить тебе боль?– Лидия угадала мысли мальчика.

– Я так не думаю, – слукавил Шоми. – Я знаю, что ты хочешь вернуться домой. И готова сейчас на все, что угодно, лишь бы не быть здесь.

– Ты очень умный.

– Просто проницательный, – заскромничал Шоми, – но мне тоже приятно с тобой общаться. И я считаю, что ты красивая, чтобы там не говорила мама или Телл. Или папа.

– Спасибо.

Лидия уже не вжималась в подлокотник дивана. Они сидели очень близко друг к другу. Шоми изучал лицо девушки, как какую-то диковинку. Как некоторые люди изучают в зоопарке узоры жирафа, которого видят впервые. Да, она была определенно интереснее, чем мышки в банке. И почему он не может оставить её у себя насовсем.

– Скажи, почему тебя выбрал папа?

Лидия опустила взгляд и Шоми почувствовал, что вопрос попал в больное место.

– Я не знаю, – сказала девушка. – Наверное, оказалась не в то время, не в том месте.

– Может и так, но папа говорит, что ты есть в списке.

– Списке?

– Да, тех, на кого разрешено охотиться.

– Господи! – ахнула Лидия. – И кто же составляет такие списки?

– Я не знаю. Я только знаю, что ты почему-то туда попала.

К горлу девушки подступил комок. Она вспомнила о своей кошке, которая, наверное, сейчас жалобно мяукает у парадной двери. Она вспомнила о маме, которая, наверное, сейчас волнуется и пишет заявление в милицию. Она вспомнила о том, что так и не побывала в Таиланде и о новеньком консультанте, который ей подмигнул. Наверное, они смогли бы вместе сходить в кино, но уже никогда не сходят. В глубине души Лидия знала, почему попала в список.

Шоми заметил, что из глаз девушки катятся слезы.

– Не плачь. У нас еще есть целых три дня и мы можем стать хорошими друзьями.

Шоми, утешая девушку, свободной рукой дотронулся до её плеча. Лидия остро осознавала, что могла бы вырубить малыша одним резким движением, но если попытка не удастся – это будет безусловный конец.

– Пообещай мне одну вещь, – сказала она, решительно отбросив план с нападением. – Пообещай, что сделаешь это быстро и без боли.

– Я не сделаю тебе больно. Обещаю. Можно я посмотрю с тобой телевизор? В моей комнате так одиноко.

– Конечно. Что будем смотреть?

– Про Марс.

***

Шоми покинул подвал № 1 глубоко ночью, когда звезды на ночном небе стали бледнеть, чувствуя приближение рассвета. Мальчик и его жертва смотрели передачу про космос два или три часа подряд, делясь мыслями о том, какого это оказаться на другой планете. В конце концов, тепло их странного общества наполнилось тихой гармонией ночи. Разговоры прекратились. Воздух в подвале отяжелел от снов тех, кто спал наверху. Шоми продолжал следить за происходящим в ящике так словно сидел рядом с давней подружкой или сестрой. Потом Лидия уронила голову на грудь и выронила пульт из рук. Шоми слез с дивана, взял теплый плед с кресла и накрыл им девушку. Он пожелал ей спокойной ночи и только после этого поднялся к себе. Остаток ночи ему снились беспокойные сны, в которых была Лидия и все его родные.

Шоми лег самым последним, но проспал совсем немного. Он знал, что его беспокоит и потому в шесть утра побежал прямо в родительскую спальню, чтобы задать отцу важные вопросы. Лицо папы утопало в большущей подушке, набитой гусиным пухом. Мамина рука лежала на папе, что было очень мило, ведь это означало, что эти старперы все еще любят друг друга.

– Папа, папа!– Шоми плевал на все приличия и толкал родителя в плечо.

Папа начал жевать буквы, издавая непонятные звуки из которых получались странные слова.

– Ам..кххтфф….кто…что…

– Да просыпайся же! – Шоми затряс папу сильнее.

Отец открыл глаза и чуть не подскочил в кровати.

– Что такое? Что случилось? – глава Трикитрак был явно напуган и первой мыслью подумал, что девчушка убежала. – Ты в порядке?

– Ничего не случилось, – успокоил его Шоми. – Ты сказал, что Лидия не такая, как все. Что она в списке. Что ты имел ввиду?

Теперь все было ясно. Папа окончательно проснулся. Он аккуратно выбрался из-под маминой руки и выполз из постели прямо в большущие махровые тапочки с розовыми помпонами.

– Пойдем, – сказал он. – Сделаем нам кофе.

Они на цыпочках вышли из спальни, когда весь остальной дом еще спал, включая Лидию. Папа приобнимал Шоми за плечи. Из гостиной доносилось тихое, но неумолимое тиканье. Очень скоро эти часы могут отобрать у него сына навсегда, но сейчас он не должен показывать волнения.

– Ты был у неё и разговаривал допоздна, не так ли? – спросил папа, когда они сидели за кухонным столом и дули на пар из кружек с кофе.

– Да,– Шоми чуть смущено отвел глаза. – Но это же мое время, разве нет?