– Твое, – согласился отец. – Но не заигрывайся с ней. Тебе будет труднее сделать это.

– Папа, – мальчик давно собирался об этом спросить, но трусил и боялся, что над ним будут смеяться. – Скажи, а почему мы едим людей?

– Разве тебе не объяснил доктор Грымов?

– Объяснил, но очень поверхностно. Сказал, что мы так устроены, но люди… они же почти такие же, как мы? Разве мы не одной с ними крови?

«Почти» Шоми сказал только из вежливости и уважения к отцу. Он то совсем не понимал разницы.

– Хорошо, – отец улыбнулся и взъерошил длинную челку сына. – Я расскажу, как об этом говорят старейшины. Понимаешь, сначала на Земле никого не было, кроме животных и растений. А потом из далеких далей, из черного неба…

– Из космоса!? – чуть не подпрыгнул Шоми.

– Да, – похлопал отец мальчика по плечу, улыбаясь его увлечению. – Из далекого космоса опустилась наша богиня Гуля. Она сошлась с лесным великаном Кирком и глубоко в северных лесах родила тридцать дочерей и сыновей и сказала им плодиться, но пища на Земле оказалась непригодной для их организмов. Тогда богиня Гуля отломила свои пальцы и сделала из них существ по нашему образу и подобию, но, разумеется, намного более уродливых, не складных и туповатых и назвала их людьми. И Гуля сказала своим детям «Это будет ваша пища!». Люди были очень трусливыми и капризными, поэтому сразу разбежались во все четыре стороны. Так мы начали на них охотиться, но не смогли поймать сразу всех и запереть в загон, как скот, поэтому люди бесконтрольно размножились. Они делали это прямо, как кролики. И через тысячи лет появились человеческие города, человеческие дороги и даже человеческие рестораны. И люди теснили нас все дальше в леса. Они унаследовали от нашей Гули каплю разума и поэтому смогли создать цивилизации, летающие машины, корабли, телевидение и прочие вещи, которых нет даже в Людоедовых землях. Охота на людей стала опасной, ведь теперь они защищались, давали отпор и много наших погибло в своей последней охоте.

– Ого, – присвистнул Шоми. – Так получается, мы все-таки из одного теста?

– Нет, сын, – ласково и терпеливо ответил отец. – Мы рождены, а люди созданы. Это разные вещи. Мы прямые потомки Гули, а люди это наша еда.

– Но у людей же есть душа!? – не унимался мальчик.

– Говорят, есть, – пожал плечами папа. – По крайней мере, они выпендриваются и строят церкви и храмы и даже придумали себе какого-то бога. Но я лично не верю в это. Разве может быть душа у кролика?

– Наверное, нет, – с горечью вздохнул Шоми, а потом собрался с храбростью и спросил прямо:

– Скажи, почему ты выбрал Лидию? Мне кажется, она вполне нормальная и совсем не тупая.

– Она была в списке, сын. Это все, что я знаю.

– Что это за список?

– Туда попадают те, кто делает плохие вещи. По большей части те, кто вредят своему племени. Обычно у них что-то не в порядке с головой. Понимаешь, о чем я?

– Не совсем. Она что, должна была лежать в психушке?

– Да, скорее всего, но не каждого из людей садят в психушку, поэтому они разрушаются изнутри. Как гнилые яблоки или гнилая картошка.

– Лидия не выглядит, как гнилая картошка.

– Да, она кажется тебе милой, хотя это и ненормально. Только знай, что внутри она совсем не милая и прикончит тебя сразу, как только будет возможность.

– Я знаю это. Только мне нужно понять, что она такая, как ты сказал. Гнилая внутри. Думаю, тогда бы я смог пройти ритуал. Скажи папа, кто составляет эти списки? Может он расскажет мне о Лидии больше?

– Ты никогда не найдешь тех, кто составляет списки. Это наша тайная агентура. Мы получаем списки раз в год через службу доставки.

Шоми догадался, о чем говорит отец. Раз в год в одно и то же время в Людоедовы земли в самую гущу дремучих лесов приезжал синий минифургончик с почтальоном. На визит собиралось поглазеть три-четыре десятка подростков людоедов, не считая официальных представителей совета старейшин. Молодые люди прятались в кустах и за деревьями леса. Все хихикали, пока почтальон с дрожащими коленками выходил из салона. Шоми и сам разок наблюдал, как смешной усатый дядька в синей фуражке, оглядываясь на уханье совы, шагал к раскидистому дубу, как дрожала его рука с запечатанным конвертом, как он бережно клал этот конверт под деревом и медленными шажками пятился обратно к фургону. Неприкосновенность курьера охранял людоедов закон, поэтому он всегда гарантированно возвращался домой целым, но страху успевал натерпеться порядочно.

– Так вот что привозит почтальон каждый год! – просиял Шоми. – А Телл мне говорил, что это черная метка для самых маленьких и добреньких детей. Говорил, что каждый год кого-то выбирают, чтобы отдать на съедение волкам.

– Ох уж, этот Телл! – посетовал отец. – Говорил же ему, чтобы не смел пугать младшего брата! Уж я ему задам трепку!

– Не надо, – попросил Шоми. – Он же не со зла. Если бы я был старшим, то, наверное, так же бы подкалывал брата.

– Я так не думаю, – с грустью произнес папа. Он то хорошо знал, что, к сожалению, у Шоми слишком доброе сердце.

Ко всему прочему младший был на удивление любопытен и целеустремлен. Список с Лидией не давал ему покоя даже теперь, когда он понял, что времени для поиска составителя списков практически нет.

– А тайная агентура это тоже людоеды? – продолжал копать Шоми.

– Да, сын. Но они приняли тяжелую судьбу. Они навсегда ушли из Людоедовых земель, чтобы поселиться в мире людей.

– А как же они там охотятся?

– Они…они не охотятся, сын.

Папа ответил на этот вопрос с явной неохотой. Не нужно Шоми знать о тех, кто составляет списки. Особенно сейчас, когда он должен стать полноценным людоедом. Но ящик Пандоры уже раскрылся.

– Как это не охотятся? – глаза Шоми вспыхнули, как два метеора. – А что они тогда едят?

– Они не охотятся потому, что это опасно, ведь они стали практически ничем неотличимы от остальных людей. Неотличимы даже в том, что едят.

– Они едят человеческую еду? – Шоми от волнения даже спрыгнул с табуретки. – Как это возможно? А как же метаболизм!? Они же должны давно умереть?!

– Я только знаю, что некоторые органы им заменили, чтобы адаптировать под человеческую пищу. Они пошли на чудовищные хирургические операции, чтобы сохранить Людоедовы земли в мире. Люди не нападают на нас только потому, что мы стали разборчивы в еде.

Впечатлительный Шоми смотрел отцу в рот, пребывая в какой-то возвышенной эйфории. Неудержимое воображение рисовало в голове истинных героев в длиннополых плащах и широкополых шляпах, чьи лица всегда в тени. Шоми влюбился в эти образы по уши. В этот момент он забыл про Лидию, про папу, про всех остальных. Оказывается, существуют людоеды, которые могут не есть людей. Эта истина взорвалась внутри мальчика радужным фейерверком.

– Сынок? – отец стал беспокоиться потому, что Шоми до сих пор не двигался и глядел куда-то сквозь него. – Ты в порядке?

– Д..да…Я в норме. Пап, а эти тайные агенты….как они стали тайными агентами?

Отцу не нравилось, куда клонит Шоми.

– Нет, нет, – замотал головой папа. – Даже не думай! Это взрослые люди, которых отбирают старейшины. Они проходит очень долгую подготовку. Множество тестов и всякой ерунды, от которой у тебя голова взорвется быстрее, чем ты поймешь, что этот путь скорее проклятие, чем награда. И потом… – тут глаза отца снова стали грустными. – Ты сейчас должен думать о другом. У тебя остается чуть больше двух дней.

– Да, знаю,– Шоми моргнул, рассеивая воображаемых тайных агентов, и сразу вспомнил о Лидии. И увидел родные глаза отца, в которых читались страдания.

– Пройди ритуал, сын. А дальше сможешь стать кем захочешь.

– Да, знаю, – повторил Шоми. – Спасибо за то, что рассказал мне про список, папа. А то в этой семье ни от кого не дождешься правды. Ты лучший папа на свете.

Шоми слез с табуретки и с тяжелым предчувствием обнял отца.

***

Маленький людоед не сознавал этого, но все это время относился к Лидии, ни как к другу и ни как к жертве, которую нужно будет отключить молотком, а скорее как к подарку на день рождения. Самому красивому и дорогому подарку, с которым можно играть лишь три дня….