– Мы только вернулись от моей мамы. Несколько дней в деревне на свежем воздухе уменьшили их активность, а так их и силой не заставишь сидеть на месте, – рассмеялась женщина.

– Да уж, знакомо, – усмехнулась я.

Мы прошли в большую светлую кухню, большая часть которой была заставлена разнообразной техникой. Я удивленно осмотрелась.

– Безумно люблю готовить, – воодушевленно пояснила она, поймав мой взгляд. – Ванюша знает об этом, поэтому на все праздники я получаю что-нибудь новое для кухни. Представляешь, у меня даже есть прибор для приготовления домашней лапши. Ванечка мне его буквально неделю назад подарил. Теперь ни за что не буду покупать макароны в супермаркете. Домашние намного вкуснее. Тебе капучино, моккачино, глясе? – спросила Маша, останавливаясь у кофейной машины.

– Капучино, – выбрала я и спросила: – Маш, а почему твой телефон недоступен?

– Разрядился, наверное, – беззаботно пожала она плечами, ставя передо мной кружку с ароматным напитком.

Я сделала глоток и зажмурилась от удовольствия. Не представляю свою жизнь без кофе. Могу отказаться от любой еды, но без порции кофе не могу прожить ни дня. Пока Маша рассказывала, как они весело провели время в деревне, я напряженно придумывала, как рассказать ей о Ване. Маша так непринужденно себя вела по отношению ко мне, словно мы знакомы тысячу лет и каждый день сидим на кухне, попивая кофе. Из-за этого мне еще сложнее было начать разговор.

– Маша, а ты знаешь, где Ваня? – наконец решилась я, собрав всю волю в кулак.

– На работе, наверное, – пожала она плечами. – Мы со вчерашнего утра не созванивались. Ванюша всегда говорит: если я недоступен, значит, я работаю.

– Машунь, я не знала, как тебе сказать, ты только не волнуйся, – начала я, облизав пересохшие губы. – Макс и Ваня попали в больницу.

– Как? – моментально побледнела женщина.

Я не могла признаться, что, скорее всего, их отравили, поэтому сказала то, что мне сообщил Борис Федорович:

– Они приняли какой-то препарат для сердца, из-за него им стало плохо.

– Какой препарат? – недоуменно заморгала она.

– Я не помню название, – смутилась я. – Их забрали в Склиф, и заведующий отделением, в которое их положили, объяснил, что если неправильно принимать этот препарат, то последствия…

– Но Ваня не принимает никаких лекарств, – перебила меня Маша. – От чего оно?

– От проблем с сердцем, – тихо повторила я.

– Бред какой-то, – воскликнула женщина. – У Ванюши все в порядке со здоровьем. Он занимается в спортзале, старается правильно питаться, мало курит и редко употребляет алкоголь. Зачем он принял это лекарство?

– Не знаю.

– Что же делать? – вскочила она и заметалась по кухне.

– Ты не волнуйся, – поспешно сказала я. – Их жизни ничего не угрожает. Сейчас Макс и Ваня без сознания и находятся в реанимации, но, как только придут в себя, их переведут в палату и разрешат посещение. Я позаботилась, чтобы это были платные одноместные палаты. Единственное, что ты можешь сделать, пообщаться с лечащим врачом, он же заведующий отделением кардиологии Борис Федорович. Возможно, он сможет более подробно объяснить тебе, что случилось с Ваней.

– Да, конечно, – кивнула она.

Я подошла к ней и, обняв, успокаивающе погладила по спине.

– Все будет хорошо.

– Я не понимаю, зачем Ваня пил лекарство для сердца, – всхлипнула она.

– Я тоже, – тихо ответила ей и мысленно добавила: «Но непременно узнаю».

– Марк, – неожиданно крикнула Маша так, что я подскочила на месте. – Ой, прости, – заметила она мою реакцию.

– Мам, ты звала? – вошел в кухню ее сын.

– Ты остаешься за главного. Присмотришь за Лизой, – сказала Маша Марку.

– А ты куда? – удивился мальчик.

Маша замялась, явно не собираясь ставить детей в известность о том, что их папа находится в больнице.

– Мне надо в магазин, – поспешно ответила она сыну и бросилась собираться.

Испытывая чувство вины, я предложила Маше поехать с ней в больницу, но она решительно отказалась, и мне не оставалось ничего, кроме как отправиться домой. Следовало хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию и решить, как быть дальше.

Дома меня ждал неприятный сюрприз: в прихожей валялась груда вещей и обуви, полностью покрытых грязью. Меня это невероятно возмутило. День и так выжал меня морально и физически, а теперь еще и это.

Несчастную кучу, так не вовремя попавшуюся мне на глаза, я сгрузила в ванну и залила водой. После чего набрала в легкие побольше воздуха и крикнула:

– Юля! Тимофей!

В том, что дети дома, не было никаких сомнений, судя по шуму и гаму, доносившемуся со второго этажа.

– Ты нас звала? – прибежали они на зов.

– Да, – зловеще ответила я.

Видимо, мое лицо было красноречивее языка, потому что Юлька, заглянув мне за спину, быстро поняла, почему я не в настроении.

– Выпачкались слегка, – улыбнулась она.

– Мам, не ругайся, пожалуйста, – попросил Тимка.

– Даже не собиралась, – хмыкнула я. – Сейчас вы все самостоятельно постираете, и впредь это будет вам уроком.

– В смысле, постираем? – не поняла девочка, хмуря лобик. – Ты же все водой залила.

– Естественно. С грязью нужно бороться водой, – прищурилась я.

– А стиралка тебе зачем? – фыркнула она.

– Если это, – сделала я акцент на последнем слове, – заброшу в стиральную машинку, то, боюсь, она не сумеет справиться с таким количеством грязи и сломается. И тогда вам придется стирать всю одежду в доме до тех пор, пока мы с Ксюшей не купим новую.

– И что ты предлагаешь? – осторожно уточнила Юлька.

– Знаешь, кто такой енот-полоскун? – оскалилась я.

– Нет, – покосилась она на Тимку.

Тот уже хотел ответить, но я его опередила:

– Сегодня это вы!

– И что мы должны делать? – насупилась девочка.

– Постирать все, что испачкали.

– Как?

– Ручками, – невозмутимо заявила я и, обогнув их, отправилась на кухню, не став слушать летевшие в спину возмущения.

В холодильнике сиротливо лежал кусочек сыра и банка сметаны. Не густо, а ужин готовить нужно. Сил на поход в магазин уже не осталось, и я в надежде на чудо открыла морозильную камеру. Кажется, вселенная решила, что на сегодня с меня хватит: в недрах морозилки обнаружился пакет с фаршем. Решение пришло моментально. Я положила брикет с фаршем в микроволновку, а после обжарила на сковороде, добавив соль и специи. За это время шустро начистила картофель, нарезала его кружочками, и все это под аккомпанемент детских радостных визгов, доносящихся из ванной комнаты. Боюсь даже представить, что там происходит, но проверять не пойду. На повестке дня в первую очередь стоит проблема ужина. Я выложила половину картофеля в форму для запекания, сверху распластала слой фарша и накрыла его оставшимся картофелем. Все это смазала приличным количеством сметаны и отправила в разогретую духовку. Управилась со всем буквально за полчаса. Осталось только не забыть за десять минут до готовности посыпать тертым сыром и сходить завтра в магазин за продуктами.

Довольная собой, я все же решила проверить, как справляются дети с поставленной задачей. Осторожно, чтобы не привлекать внимание, я приоткрыла дверь и заглянула в щелочку, после чего в шоке распахнула ее настежь. На меня уставились четыре лукавых глаза. В принципе, это все, что угадывалось в образе детей, потому что они восприняли мои слова слишком буквально. Раскрасив лица в черно-белые цвета, чтобы получились мордочки енотов, они забрались в ванну и самозабвенно топтали одежду ногами. На мой ошарашенный взгляд Юлька нагло выдала:

– Так лучше грязь отстает.

– Мне кажется, или я сказала постирать все руками, а не ногами? – прищурилась я.

– Руками не получается, – сделал жалобные глаза Тимка.

– Разбрасывать грязную одежду где попало у вас хорошо получается. Пачкать ее у вас получается, а постирать нет? – резонно возмутилась я.

– Главное – результат, а не процесс, – фыркнула племянница.