В общем, вы пока посомневайтесь, а я скажу следующее. У всякого из вас есть право придумать себе все что угодно, город в том числе. Только чур я первый!

И еще. Для чего мне придумывать то, что, может быть, давно уже придумано? Вы, может, это хотите спросить у меня? А вот об этом потом. И я буду помнить – за мной должок!

А голоса с небес все не дают покоя.

– Ах, белые штаны! А у нас дождик. Хорошая московская погодка: плюс двадцать три или четыре и легкий летний дождь. Зовут в Калининград погостить. Может, съезжу. Там тетенька живет из моего далекого прошлого, из юности. Мамина подружка! Давно зовет на море, а я все никак не соберусь. А ведь интересно – Балтика, янтарь, дюны, анклав…

Просматриваю списки вакансий (приходят автоматически с кадровых сайтов) – каких только профессий нет! Даже и не думала, что этакие могут быть. А на самом деле, скорее всего, сидят в носу ковыряются. Я долго привыкала к стилю работы местных офисов. Те, кто профессионально пашет, считаются идиотами, и от них стараются скорее избавиться… Ленивый день сегодня! Все вроде прибрала в доме, но вот до стола руки так и не дошли (бардак еще с твоих пор). Да и ладно, мелочи жизни!.. Да, все забываю тебе сказать: тут уже девочки в очереди стоят на «мальчика Мишу». Хочешь не хочешь, в разговорах с очень близкими подружками мелькает твое имя и, естественно, все спрашивают: а нет ли у него сына? Так что можно и для Миши найти московскую девочку.

Истерзанной душе всегда не хватает одного – любви!

– Я тебе двести раз произносила фразу: «Еще никто не умер от недостатка секса, умирают от недостатка любви», но ты все время пропускал ее мимо ушей и спорил со мной, когда я пыталась объяснить тебе, что надо научиться любить. Ты же все время говорил, что искал любовь. А раз много искал, значит, так и не находил. Хотя «научиться» звучит плоско, это не математика. Ничего случайного, как известно, не бывает. Вот я и думаю, почему у нас с тобой так: то потухнет, то погаснет, встречаемся, расстаемся… И так всю жизнь. Какой такой закон драматургии управляет нами? А мозг мой, словно диаграмму, рисует эпизоды наших встреч, четко совпадающие с теми периодами, когда воды двух морей раздвигаются и образуется дорожка суши, по которой можно идти. Значит, для чего-то это надо.

А годом раньше:

– Я прям встала и нервно стала ходить по комнате. «Ой» – это единственное, что я могу сейчас произнести. Этого просто не может быть. Я сейчас просто умру. Нет, любимый, мне это никогда не приходило в голову. Не знаю, что тому причиной. Ой, просто как ливень! Ты столько на меня орал, что я уже хотела было сделать себе харакири. Вот уже реву. Наверное, со мной следует говорить так, как в этом вчерашнем нашем разговоре. А по-другому, похоже, до меня туго доходит. Спасибо тебе. Я ошарашена… и счастлива!

А Таня сказала тогда, – запомнилось вот! – у нас, говорит, телочка родилась, забавная такая, чистенькая и вся белая, как молоко! И мама ее Муркой назвала! Мама, говорю, так же только кошек называют! Нет, Мурка – и никаких!

– Слушай, дед, ты ведь родился в начале века, того еще, когда атеистов не было. То есть были придурки среди всяких там ученых, но ты ж не ученый… Стало быть, ты с рождения знал, что душа вечна, хотя смерть – единственная безусловная реальность. Вы же не кричали на всех углах, что земная жизнь – это прихожая во Дворец Христа, а просто жили, чтобы за прихожей было что-то. Иначе в чем смысл жизни? Атеизм, говорят, произошел от ужаса, что придется давать ответ за все свои земные деяния… Ты кивнул мне, да? Ах, дед! Хорошую тебе трубку поставили!

– Тогда восклоните головы ваши, ибо наконец приблизилось избавление…

– Дед! Ты чего? Какое избавление?

Я приподнялся на своей койке насколько смог и увидел, что сосед мой все в том же состоянии. Кома.

– Кто здесь? – обратился я к пустому пространству.

Тишина.

– Иван Семёнович! – донеслось из небытия. – Тут хотят забрать три вишневые двери. По четыре штуки за каждую.

– Отдавай, чего спрашиваешь?

– Так дешево вроде…

– Пойдет. А белая с серебром?

– Стоит, не трогали пока.

– Во-от. Пускай стоит.

Мне ни разу не пришел в голову вопрос: «Не потеряют ли меня?» А, собственно, кто? С сыном и так неделями не видимся. На работе… Уже потеряли. И что? А кто-нибудь из шестидесятилетних вообще когда-нибудь, выходя из дому, задавал себе вопрос: «Я назад домой вернусь? А если да, то зачем?»

Был такой древнеримский ученый Колумелла – его почему-то даже и философом не считают, а так, аграрником, специалистом по орошению, – вот он хотел видеть человека, который знает, который хочет, который может. А более поздний философ Печчеи уточнял (или, если хотите, развивал) эту формулу следующим образом: может, но не хочет, потому что не знает.

Думаю, второй или не знал много чего, или лукавил. Хочет, потому что не знает, – вот это будет правильно. Богатство, власть, сила, честолюбие, прочие амбиции – все хотят, но никто не знает, к чему все это приведет. Тот же Печчеи задает страшный вопрос, на который ни сам он и ни кто-то другой не знает ответа: «Что следует за полным расцветом могущества?»

Из трех моих яблонь осталась одна. Киоски, в которых жарили куриц и торговали колониальными фруктами, снесли, и там теперь пусто. Три яблони в центре города – интересно, кому-нибудь приходило в голову, что это тоже архитектура? А я загадал на эту последнюю. Не скажу что.

Мы строим мост через маленькую речушку, протекающую в двух десятках верст от Барнаула. Все как в жизни: речушку и в половодье не разглядеть, а сооружение, чтобы переехать через нее, потрясает масштабами. Надо съездить к маме – год работай, чтобы скопить на билет. Надо выйти за угол в булочную – побрейся, вымой голову, выбери одеколон…

Лютый мороз (землю под фундамент можно выбирать только в мерзлом виде). Мы закутаны и замотаны во что попало, как немцы в походе на Москву. Работаем. Натыкаюсь своим отбойником на какую-то жилу, оказывается, это подземный узел, куда сходятся сточные воды со стоящих наверху скотных дворов. Я космонавт-водолаз, плаваю в огромной луже дерьма, по глинистым откосам скользят мои товарищи, пытаясь меня вытащить. Цепляюсь за крюк лебедки бульдозера, выбираюсь. Заработал полдня отдыха.

Я не женат, хотя давно забыл свою бывшую. Ту первую бывшую. Правда, она меня никак забыть не хочет. У нее многочисленная родня в Барнауле, старенькие уже почти все, помирают один за другим. И вот она почему-то решила, что я должен присутствовать на всех без исключения похоронах ее родственников. Неважно, знал я их при жизни или нет. Прихожу с парой гвоздик – шепотки за спиной. Вот что ей надо!

Живу в гостинице. Это в родном-то городе! Родительский дом теперь далеко отсюда. Наверно, скоро сниму квартиру, надо будет съезжать, потому что директор заведения направил мне последнее предупреждение по поводу неуемного оптимизма моих многочисленных гостей. Во Всеобщей декларации прав человека про меня сказано сплошь и рядом, про него же, директора гостиницы, ни слова, а он…

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.