— Я, э-э… — потираю рукой затылок. — Я приготовил тебе кофе перед уходом на тренировку и поставил его остывать в холодильник, чтобы ты не добавляла лёд.

Инди склоняет голову набок.

— Райан, это очень мило. Спасибо.

Я отвожу взгляд от девушки, которая, вероятно, предполагает, что это какой-то грандиозный романтический жест.

— Ничего особенного.

Она роется в холодильнике, ее светлая коса каскадом ниспадает по спине. А босые ступни и длинные ноги снова отвлекают меня.

— Где обычный бекон? — спрашивает она.

— Я его не заказал. Я купил веганские продукты.

Она оглядывается на меня через плечо, ожидая объяснений.

— По-моему, они довольно вкусные. Нет необходимости заказывать и то, и другое.

Еще одна задумчивая улыбка тронула ее губы.

Проклятье. Я знаю, она подумает, что в этом скрывается нечто большее, чем есть на самом деле. Она делает из меня романтика, заставляя покупать ее любимые продукты на завтрак, потому что она сама такая, но это ерунда. Правда.

Я просто хочу, чтобы в холодильнике было все, что она сможет съесть. Хочу, чтобы она чувствовала себя здесь как дома, потому что это и ее дом тоже.

Осознание пронзает мою грудь.

Я хочу, чтобы она жила здесь. Хочу, чтобы она захотела жить здесь.

Черт, когда это случилось?

12. Райан

— У нас было слишком много потерь в третьем тайме, и мы не смогли отыграться. Мы поработаем над этим на тренировке на этой неделе.

По меньшей мере тридцать рук взлетают вверх, но я едва могу разглядеть лица репортеров из-за слепящего света камер.

— На сегодня вопросов достаточно, — объявляет наш медиа-координатор на послематчевой пресс-конференции.

Я встаю, поправляю свой костюм и, убедившись, что мои ответы идеально подходят для Прессы, машу рукой и дипломатично улыбаюсь.

— Спасибо вам всем.

Гул разговоров стоит у меня за спиной, когда я возвращаюсь по туннелю в раздевалку. Остальная команда ушла. Только нам с тренером пришлось остаться, чтобы выслушать вопросы о том, почему мы дерьмово играли на домашней площадке. Я провел свою худшую игру в сезоне, и поскольку я веду свою команду своей игрой, мы коллективно играли как отбросы.

Хотел бы я сказать, что моя рассеянность была случайной, но правда в том, что я знаю, где были мои мысли сегодня вечером.

Моя соседка застряла у меня в голове. Я переписывался с ней перед игрой, и она сбросила бомбу, заявив, что сегодня вечером будет таксовать. Она была в восторге от того, что вечер обещал быть насыщенным, поскольку многим нужно добраться до арены и обратно. Однако я думал лишь о том, что она застрянет в своей машине с незнакомцами. Неужели она не понимает, насколько это может быть потенциально опасно? Неужели она не понимает, насколько пьяными бывают болельщики после игры?

Хуже того, она не ответила мне с тех пор, как я добрался до своего телефона.

— Рай.

Я выхожу из оцепенения, когда вижу Зандерса, небрежно прислонившегося к стене возле моей раздевалки, закинув одну ногу на другую.

— Привет, чувак. Ты был на игре? Я думал, Стиви сказала, что ты уехал из города на какую-то спонсорскую сделку.

— Только что приехал и сразу направился сюда.

Я толкаю дверь, открывая ее.

— Хочешь зайти в мою раздевалку?

— Ты имеешь в виду мою раздевалку? — на его лице появляется самодовольная улыбка.

Не раньше завтрашнего вечера.

«Рэпторс» и «Дьяволы» делят арену «Юнайтед-центр», так что в те вечера, когда я не играю, есть хороший шанс, что вы сможете застать на льду парня моей сестры.

— Ты забираешь Стиви или как?

Зандерс садится в одну из кабинок раздевалки, пока я беру свой телефон, бумажник и ключи, все еще расстроенный отсутствием сообщения от Инди.

— Нет, она уже дома и не знает, что я приехал. Я не знал, дома ли Инди, потому что хотел поговорить с тобой наедине.

Что ж, это привлекает мое внимание. Я оборачиваюсь и вижу, что выражение лица Зандерса совершенно серьезное, что необычно для защитника.

— Все в порядке? — я сажусь в своей кабинке, упираясь локтями в колени.

— Я не был на спонсорской сделке. Я был в Нэшвилле.

В нашем сон Стиви родном городе.

— Поговорил с твоим отцом.

О, черт.

— Помнишь ту ночь, когда мы встретились, и я сказал тебе, что не собираюсь просить разрешения встречаться с твоей сестрой?

Я пытаюсь сдержать легкую дрожь на губах, вспоминая благотворительный вечер, на котором я официально познакомился с высокомерным хоккеистом. В то время я ненавидел его. Он был ходячим стереотипом, но вот почти год спустя мы дружим. Парень, сидящий в кабинке напротив меня, — один из моих лучших друзей и любит мою сестру так, как она того заслуживает.

— Я за то, чтобы Стиви сама принимала решения, но опять же, я не собираюсь спрашивать твоего разрешения, однако на этот раз мне не все равно, что ты об этом думаешь.

— Зи, ты чертовски слащаво себя ведешь, — смеюсь я. — Выкладывай, в чем дело.

— Райан Тейлор Шей, — Зандерс опускается передо мной на одно колено, — ты будешь моим шурином?

— Ты идиот.

— Я шучу, — он встает, смеясь. — Но я хотел бы знать, как ты отнесешься к тому, что я попрошу Стиви выйти за меня замуж. Ты один из моих лучших друзей, но я также хочу, чтобы вы оба стали моей семьей. Официально.

Я не эмоциональный человек. Я не часто плачу. В молодости я проливал несколько слез, если у меня не получался победный бросок или если я чувствовал, что подвел свою команду. Теперь эмоции захлестывают меня только тогда, когда в этом замешана моя сестра. Она — моя серая зона в мире черного и белого. Я хочу ее счастья больше, чем своего собственного, и осознание того, что парень напротив меня делает ее самой счастливой в мире, вызывает легкое жжение в глазах.

Я делаю глубокий вдох, собираясь с мыслями.

— Ты заставляешь меня потерять самообладание, чувак.

— Хорошо. Тогда ты сможешь меня понять. Я плакал, разговаривая сегодня с твоим отцом.

Я прекрасно могу себе это представить. Мой папа — милый, заботливый и добрый, и Зандерс легко может выйти на эмоции, как никто другой. Ну, может быть, кроме Инди.

— Итак, что ты об этом думаешь?

— Что я думаю? — я на мгновение задумываюсь. — Думаю, если ты причинишь ей боль, я убью тебя, — я стою с улыбкой на лице, повторяя фразу, которую произнес в первую ночь, когда встретил своего будущего шурина. — Но да, я бы хотел, чтобы моя сестра вышла за тебя замуж.

Он тоже встает, и мы оба заключаем друг друга в объятия. Я пару раз хлопаю его по плечу, прежде чем отстраниться.

Он держит меня на расстоянии вытянутой руки.

— Кстати, ты сегодня дерьмово играл.

Тихий смех вырывается у меня из груди. Я почти забыл о своей ужасной игре, но это одна из восьмидесяти двух, и я больше не позволю ей портить мне вечер.

— Спасибо, Зи. Ты всегда поддержишь, — я выхожу из раздевалки, он следует за мной.

— Просто держу тебя в узде. Мне нужно, чтобы ты вышел в плей-офф, потому что у меня за плечами победа в Кубке Стэнли, и быть единственным чемпионом в этой семье становится тяжелым бременем.

— Но даже так я зарабатываю больше, чем ты, — мы направляемся на парковку для игроков. — Тебя подвезти?

— Нет, я на своей машине.

Пока мы направляемся на парковку, я колеблюсь, зная, что буду звучать как законченный сталкер, но к черту. Этот парень скоро станет моим братом. Кроме него, мне не у кого больше это спросить.

— Эй, Зи, — он поворачивается ко мне лицом, его рука задерживается на ручке Мерседеса. — Когда вы играете на выезде, Инди… у нее все хорошо?

Его губы озорно приподнимаются.

— Все ли хорошо у нее на работе? Да, все просто прекрасно.

— Нет.

— О, ты имеешь в виду, хорошо ли она справляется с тем, что к ней пристают в каждом баре, в который мы заходим? Да, в этом ей тоже нет равных.

— Пошел ты.