— Я понимаю, что ты хочешь, чтобы тебя оставили в покое, и ты беспокоишься обо мне, — она похлопывает меня по груди. — Это мило, но мне нравятся люди. Я в восторге от этого события. Ты меня ни к чему не принуждаешь. Если я захочу — я уйду.

— Инди…

— О чем ты беспокоишься? Конечно, может появиться несколько заголовков, и мое имя может всплыть, но кого это волнует? Это продлится день, может быть, два. Когда они глубоко погрузятся в мою жизнь, то узнают, что я хожу на викторины, вышиваю крестиком в свободное время и читаю непристойные книги. Никому нет дела до меня. Я — не ты, Райан. Это тебе они поклоняются. Так что, пожалуйста, позволь мне побыть светской львицей, потому что я изголодалась по вниманию.

Ее нетерпеливые карие глаза светятся юмором.

— Ты вышиваешь крестиком?

— Конечно.

— Ты как бабушка, — она улыбается в ответ на это, подражая теперь уже расслабленной улыбке на моих губах. — Ты уверена?

— Я побрила и увлажнила каждый сантиметр своего тела не для того, чтобы вернуться домой. Да, я уверена.

Снова устанавливая зрительный контакт, я слегка киваю Гарольду в знак одобрения.

Как только мы подъезжаем, моя дверь тут же открывается. Я выхожу, застегивая костюм, когда вспышки освещают темное небо. Выкрикивают мое имя, камеры ослепляют, но я продолжаю выполнять задание. Обходя машину со стороны Инди, я останавливаю швейцара, когда его рука нащупывает ручку.

— Я сам.

Он вежливо кивает и отступает назад, сложив руки за спиной.

Я приоткрываю дверь Инди лишь на мгновение, давая себе минутку, чтобы проверить ее и убедиться, что она действительно в порядке, прежде чем показать ее всему миру. На ее губах в форме сердечка играет нетерпеливая улыбка, а карие глаза сияют от возбуждения.

Я в ужасе от предстоящей ночи, а она кажется счастливой.

Фотографы и папарацци позади меня неустанно пытаются сделать снимок, но я не беспокоюсь о том, чтобы произвести на них впечатление или убедить их. Мы делаем это не для них. Мне просто нужно убедиться, что мы покажем лучшую игру к тому моменту, когда неизбежно столкнемся с Роном Морганом.

Инди вкладывает свою руку в мою, и выставляет ногу вперед. Когда она выскальзывает из машины с такой грацией и блеском, все прежние правила и отсутствие беспокойства вспыхивают пламенем.

Потому что, учитывая, как идеально она выглядит сегодня вечером, никто не поверит, что она моя.

Камеры взрываются светом, когда мы ступаем на ковровую дорожку, ведущую в отель. Пальцы Инди переплетаются с моими самым так естественно, а я, черт возьми, не знаю, как это делать. Я не продумал это до конца. Обычно я ловлю себя на том, что бегу, чтобы попасть внутрь и подальше от фанфар, но я точно не могу торопить Инди, когда она на каблуках и привлекает всеобщее внимание.

Она медленно идет вперед, а я следую за ней, чувствуя себя напряженно и неуютно. Нет сомнения в том, что Инди сногсшибательна, но идеальное шоу, которое она устраивает сегодня вечером, отличается от той версии, которую я получаю дома.

И я не знаю, как к этому относиться.

— Райан Шей, фото!

— Сюда!

— Райан, сюда!

Моя спутница останавливается посередине ковра, заставляя меня встать рядом с ней.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

Она улыбается толпе, говоря сквозь зубы.

— Расслабься и позируй вместе со мной.

Я поворачиваюсь к группе фотографов, когда она кладет руку мне на грудь.

— Я не позирую, — говорю я достаточно тихо, чтобы никто другой не услышал.

— Ты хочешь, чтобы все купились на нашу игру? Так вот бегство от прессы точно этому не поспособствует.

Она права. Рон уже думает, что я лгу. Если я приду с Инди, которая, как я утверждаю, является моей девушкой, и покажусь ему только на несколько минут, он поймет это.

Выпрямившись, я улыбаюсь, позволяя Инди прислониться ко мне.

— Обними меня одной рукой.

— Нет.

— Райан, — предупреждает она, пряча свою сверкающую улыбку. Как ей удается так внятно говорить сквозь зубы? Ей следовало бы быть чертовым чревовещателем. — Ты не кончишь от одного прикосновения к женщине. Обними меня своей гребенной рукой.

Глубоко вдыхая, я завожу руку ей за спину, помещая ладонь на почтительной высоте — на ее лопатку.

— Ниже.

Ниже лопатки.

Я чувствую, как раздражение разливается по ее телу, когда она тянется за спину, находит мою руку и обвивает ее вокруг своей талии. Она прижимается всем телом к моей груди и играет свою роль.

Почему она, черт возьми, так хороша в этом?

— Поцелуй меня, — тихо бормочет она. — В щеку. Лоб. Мне все равно.

— Нет.

— Поцелуй…

Я быстро машу рукой толпе.

— Спасибо вам, ребята. Хорошего вечера.

Держа ее за руку в своей, я тяну Инди к отелю, мне нужно убраться отсюда к чертовой матери.

Она вздыхает.

— Нам предстоит проделать так много работы.

* * *

Еще один час.

Изобрази радостную улыбку Райана Шея еще на один час. Стань сияющим золотым мальчиком баскетбола еще на один час. Все взгляды прикованы ко мне еще на час, а потом я могу пойти домой и расслабиться.

Я мысленно повторял эти фразы в течение последних двадцати минут, пока мы с Инди стояли в зале, приветствуя владельцев абонементов, высшее руководство и здороваясь с ребятами, которых я знаю, и которые играют за другие команды высшей лиги в городе.

Неизвестный мужчина, проходя мимо, похлопывает меня по спине.

— Отличная игра прошлой ночью, сынок. — Я видел его на мероприятиях, он богатый фанат, и я уверен, что он заплатил кругленькую сумму, чтобы присутствовать на этом вечере.

Я слегка кланяюсь.

— Благодарю вас, сэр.

Инди поворачивается и встает прямо передо мной, как только оказывается вне пределов слышимости.

— Почему ты так напряжен? Ты же знаешь, что тебе позволено улыбаться, — она кладет руки на оба плеча, опуская их вниз. — Расслабься и давай повеселимся, — ее глаза сверкают от возбуждения, когда она оглядывает комнату вокруг нас.

— Я не могу расслабиться, когда занимаюсь подобным.

— Почему?

Потому что я никому не доверяю.

Но прежде чем я успеваю ответить, по иронии судьбы, один из немногих людей, которым я доверяю, привлекает мое внимание через всю комнату, направляясь ко мне и моей спутнице.

— Райан Шей! — говорит он взволнованно, вкладывая свою руку в мою, а другую перекидывая через мое плечо. — Не могу поверить, что застал тебя до того, как ты успел бы тихо уйти.

— Рад тебя видеть, Кай.

Кай Роудс — хороший парень и чертовски хороший игрок в бейсбол. Стартовый питчер «Уинди Сити Уорриорз», Кай подписал один из крупнейших контрактов в истории ГЛБ⁹ в прошлом сезоне, когда он перешел в клуб Чикаго. У нас один и тот же агент, который снял для него квартиру в моем доме, и я не могу точно объяснить, почему он мне так сильно нравится.

В нем нет ничего меркантильного, и я думаю, что моя слабость к нему обусловлена масштабными изменениями, произошедшими в его жизни за последние пару месяцев, и тем, насколько хорошо он проявил себя и справился со своими обязанностями. Парень мог бы каждый вечер тусоваться, ему все сходило бы с рук, но вместо этого он сидит дома и заботится о своем сыне как отец-одиночка.

— А это кто? — взгляд Кая задерживается на женщине рядом со мной. В нем читается уважение, а не вожделение, словно: «Ты одна из самых красивых женщин, которых я имел удовольствие видеть».

Я сказал, что он мне нравится, но если он в ближайшее время не отведет от нее глаз, я без проблем откажусь от своих слов.

К сожалению, мы достаточно близкие друзья, и я не могу назвать Инди своей девушкой.

— Это моя соседка, Инди, — я делаю жест в ее сторону, собственнически кладя руку ей на поясницу.

Он берет ее за руку, пожимает ее, его глаза сверкают, как будто он только что нашел будущую мать своего ребенка.