— Думаю, если кто-нибудь спросит, как мы познакомились, мы скажем правду, — решаю я. — Ты пришла ко мне домой в слезах, а потом пускала слюни от того, как потрясающе я выглядел, стоя без рубашки на своей кухне. А потом тебя вырвало прямо на мои туфли. Как думаешь, это достаточно мило?

Одна мелодия сменяет другую, но в перерыве между песнями Инди спрашивает:

— Я напомнила тебе о том, насколько ты отстой сегодня?

— Дважды.

Сейчас между нами существует едва уловимое чувство комфорта, скорее всего, потому, что я должен доверять ей настолько, чтобы притворяться ее парнем, и наоборот. К несчастью для нас, на этой неделе мы виделись лишь мимоходом, в промежутке между ее поездками и моими, так что нам остается изложить историю наших отношений за пять минут до отъезда на осенний банкет.

Она проецирует свой голос сквозь стену.

— Как насчет того, что ты увидел лучшую подругу своей сестры издалека и сразу понял, что она та самая? Я постоянно отвергала тебя, ну, потому что, так оно и было. Но ты ходил за мной по пятам, как потерявшийся щенок, пока я не сдалась и не назначила тебе свидание из жалости.

— Звучит не очень реалистично.

— Думаю, большинство людей купились бы на это, — дверь ее спальни открывается. — Ну, что думаешь?

Выкрашенные в сиреневый цвет ногти на ногах и белые босоножки на каблуках — первое, что я вижу, когда она входит в гостиную. Мой восхищенный взгляд обводит нескончаемую дорожку ее золотистых ног, хотя сегодня полностью выставлена на всеобщее обозрение только одна из них благодаря разрезу, опасно высоко поднимающемуся на бедре. Мерцающий атлас окрашивает ее тело в ярко-розовый цвет, и я не понимаю как, но платье идеально сидит на ней благодаря единственной бретельке через плечо.

Интересно, как быстро платье собралось бы у ее ног, обнажив то, что находится под ним, если бы эта бретелька соскользнула?

— Райан.

— Мм, — я заставляю себя поднять глаза, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Я спросила, что ты об этом думаешь? — она обводит себя рукой.

Господи Иисусе, возьми себя в руки.

Кивнув, я встаю с дивана, разглаживая свой костюм.

— Ты прекрасно выглядишь, Блу.

— Ты тоже прекрасно выглядишь.

Моя грудь вздымается.

— Я хотел выглядеть устрашающе, царственно и учтиво.

Она делает шаг ко мне, и из-за своего роста и дополнительных сантиметров от каблуков она почти встречается со мной взглядом.

— Мы поработаем над этим в следующий раз.

Мне требуется вся сила воли, чтобы держать руки по швам, когда единственное, что мне хочется — это обхватить ими ее бедра. Я могу только представить, каким прохладным был бы атлас под ладонями, какой маленькой она казалась бы под моими прикосновениями. Она само совершенство, женственная и красивая, но мы соседи, и она лучшая подруга моей сестры, и единственный раз, когда мы прикинемся друг к другу будет на виду у посторонних глаз. Только когда за нами будут наблюдать другие люди.

Руки с сиреневыми ногтями нащупывают мой галстук, когда она поправляет его, и я не могу не наблюдать за ее работой. Ее веки мерцают, щеки накрашены розовым, а ресницы темнее, чем обычно. Может, это ракурс, но они идеально подходят к ее светло-карим глазам, пока она пристально смотрит на мой галстук.

— Ты хорошо поработала над своим макияжем.

Она вскидывает голову, в замешательстве хмуря брови.

Я указываю на свое лицо.

— Твой макияж. Тебе идет.

— Странно такое говорить.

— Почему?

— Потому что ты должен был сказать, что тебе нравится моя естественная красота. Это типичное мнение представителей мужского пола.

— Ну, что могу сказать? Я не такой, как другие парни.

Она улавливает насмешливый тон этой избитой фразы, закатывает глаза и издает тонкий смешок.

— Иногда ты бываешь забавным, Шей.

— Тебе нравится твой макияж? Ты все это время потратила на него?

Она смотрит на мой галстук, а не на меня.

— Да.

— Ну вот. Так что, думаю, ты должна знать, что хорошо поработала над ним.

Накрашенные розовыми румянами щеки пылают.

— Спасибо.

— Какой у тебя рост? — я говорю тихо, потому что ее губы находятся всего в нескольких сантиметрах от моих.

— Сто семьдесят девять, и нет, я не собираюсь менять туфли.

— Почему я должен просить тебя об этом?

Она закончила поправлять мой галстук, но не убирает свои руки, притворяясь, что занята.

— Потому что сейчас я всего на пару сантиметров ниже тебя.

— Я не возражаю.

Глядя вниз, я наблюдаю, как ее пылающие щеки снова загораются. В таком случае, мне следовало предупредить ее, что она будет много краснеть сегодня вечером.

— Нам пора, — она направляется к двери, прихватив по дороге свою крошечную сумочку.

— Куртка, — напоминаю я ей.

Она важно поворачивается, демонстрируя свое блестящее розовое платье.

— Я ни собираюсь надевать ее. Красота требует жертв.

* * *

Инди дрожала всю дорогу, благодаря короткой прогулке от моей квартиры до машины. Я предложил ей свой жакет, но она отказалась, заявив, что если нас будут фотографировать, она хочет остаться в одном платье. Я не виню ее, потому что, это платье черт возьми… тем не менее я не собираюсь вести себя как последний придурок, позволив своей спутнице замерзнуть в холодном вечернем Чикаго.

— Ты готова? — спрашиваю я ее, когда мы подъезжаем к шикарному отелю, где проходит осенний банкет. И хотя вопрос адресован Инди, внутренне я задаю себе тот же вопрос.

Помимо прошлогоднего свидания, меня не фотографировали с женщиной с тех пор, как я переехал в Чикаго, и теперь я сожалею, что втянул Инди в это безумие. Моя жизнь вечно выставлена напоказ, и я ненавижу это. Оставаться в тени — редкость, и я собираюсь лишить ее этой возможности.

— Да, думаю, да, — ее слова звучат с придыханием, заднее стекло запотевает, в то время как ее глаза остаются прикованными к толпе фотографов прямо снаружи.

Образ Стиви мелькает в моем сознании. Прошлой весной я не смог защитить ее от пристального внимания прессы, и я живо помню, как это повлияло на ее психику. Она была обычной девушкой, и я, как мог, держал ее подальше от всеобщего внимания, но как только стало известно, что у Эвана Зандерса есть девушка, ее жизнь перевернулась.

И я не собираюсь поступить так с ее близкой подругой.

Хотя я сомневаюсь, что спекуляции по поводу моей личной жизни были бы такими же серьезными, как и у Зандерса. Я не плейбой. Не веду себя пафосно. Никогда не выставлял напоказ свою холостяцкую жизнь, как это делал он, но это все равно слишком рискованно.

— Гарольд, разворачивайся, — говорю я своему водителю. — Обратно домой, пожалуйста.

Инди поворачивает голову ко мне.

— Что ты делаешь?

— Я не могу позволить тебе пойти туда со мной, — ерзая, я провожу ладонями по бедрам, ожидая, когда Гарольд развернет машину и отвезет нас домой.

Инди легким движением, не задумываясь, кладет свою руку на мою. Как будто мы прикасались друг к другу и утешали сотни раз в прошлом.

— Что-то не так?

Я смотрю на наши руки, ее такая маленькая по сравнению с моей. И хотя она умная и смелая духом, она ранимая. У нее есть чувства. Много чувств.

— Ты обычный человек, Блу.

Ее губы кривятся.

— Ты сегодня очень наблюдателен, Шей.

— Жить обычной жизнью — это нечто особенное. Я не хочу, чтобы из-за менять ты потеряла свою частную жизнь. Особенно из-за такой мелочи, как фальшивое свидание.

Мой водитель поворачивает руль, чтобы вернуться на главную дорогу.

— Остановитесь, — слова Инди резкие и повелительные, из-за чего нервный взгляд Гарольда встречается с моим в зеркале заднего вида.

Он был моим водителем четыре года, и я никогда не видел, чтобы он так быстро выполнял чьи-то приказы, как блондинки, сидящей рядом со мной.

Она поворачивается ко мне, греховный разрез медленно раздвигается, показывая ее золотистые ножки.