— Этот лентяй, эта бестия, эта…! — Рихарту никак не удавалось подобрать подходящее ругательство. — И он еще утверждает, что оказал мне услугу, как ты думаешь! — первый раз за последние две недели он посмотрел на Арвина.

— Да, мейстер, вы абсолютно правы! — с энтузиазмом ответил тот и закивал головой, не особо понимая, о чем вообще шла речь. Рихарт только и ждал этого поощрительного жеста, чтобы продолжить:

— Говорит, мол, пока я спал, барский пес… — Светоносный запнулся и покраснел. Рихарт по природе своей был лишен чувства стыда, поэтому теперь в нем горело чистое возмущение. Однако даже гнев не раззадорил его настолько, чтобы признаться в кощунстве, на которое пошло животное.

Грязь буквально свисала с него клочьями. В этот момент в прихожей раздался бешеный крик хозяйки. Отчетливые следы предательски выдавали, кто из постояльцев был причастен к вопиющему преступлению против чистоты. Дородная тетка ворвалась в комнату, и не слушая ругань, претензии, а потом и вовсе — мольбы мейстера, погнала его на улицу, лупя веником по спине.

Арвин встрепенулся и направился следом за ними. Даже ему стало интересно, чем закончатся полуночные приключения Рихарта. А закончилось все для уважаемого рыцаря очень плачевно и унизительно. Ссутулившись, он стоял возле кадушки с водой, пока сквайр обливал его из ведра.

— Уф, старая карга! — кряхтел господин Рейнор, отдуваясь от холодной воды.

Умывание вернуло мейстеру бодрость. К сожалению, отмыть таким образом рыцарское достоинство не оказалось возможным. Поборов обиду, господин Рейнор плотно позавтракал на постоялом дворе, и они с Арвином покинули маленькую деревушку.

Благо, дворник оказался порядочным мужиком и успел рассказать забавную историю, произошедшую с ним утром, только своей старухе. Так что, когда новость о барском псе Снежке и воинственном охотнике, сразившем семиглавого дракона, разнеслась по деревне, путешественники были уже далеко.

— Грабители! За один вечер выкачать из посетителя столько денег, а потом облить водой, да еще насмехаться! — к полудню мейстер никак не унимался.

Арвин вздохнул. Впереди его ждал тяжелый день.

Кого стоит опасаться больше: стаи волколаков или одного дракона? Безусловно, первых, потому что вы никогда не встретите дракона, а вот стаю волколаков — запросто.

Из записей неизвестного путешественника.

Никогда раньше, пусть и за недолгую жизнь, Найджел не чувствовал ничего подобного, проснувшись утром. Что же с ним произошло и отчего пробуждение стало таким особенным? Чтобы разобраться во всем, нам придется ненадолго перенестись в одну таверну.

— Какую еще таверну, при чем тут таверна? — спросите вы.

— Не волнуйтесь так, сейчас все встанет на свои места. Каждый из вас, наверняка, слышал про таверну одноногого Сэма. Отрицательно мотаете головой? Как же так! Ведь Сэм варит самый лучший яблочный эль на всем восточном побережье, а там, как известно, знают толк в хорошем эле… Обязательно загляните к нему, когда будете в тех краях.

Нет, это совсем не рядом с Гериотскими болотами. Да, чуть восточней Хартгарда. И прекратите же, наконец, перебивать, я перехожу к самой интересной части! Так вот, представьте, что вы попали в самую веселую забегаловку, какая только может быть на всем белом свете. А что можно найти в таком месте, кроме хорошей и дешевой выпивки? Правильно — компанию. Да почему сразу дешевую, компанию — очень даже достойную! Как здорово, что здесь нам снова улыбнулась удача. В этот вечер в забегаловке Сэма собрался настоящий бомонд.

Не успев присесть на кособокий стул, вы уже успели выпить за какого-то старого капитана, чье имя вам совершенно ни о чем не говорит. Но как отказать этим милейшим, добрым господам?

Яблочный эль, между прочим, — лучший напиток. Если кто скажет, что это не так, знайте: перед вами самый лживый человек на земле, или он попросту никогда не бывал у Сэма. Стоит божественному нектару коснуться губ, как теплая бодрящая энергия разливается по всему телу. Да… и это только начало!

Вы были слепы, но сейчас ваши глаза широко раскрыты, вы прозрели! Долой сомнения в этих прекрасных господах! Долой все сомнения! Улыбка расплывается по лицу, пока вы пьете за вислоухого Эдди, за новую прическу Бруга, облысевшего двадцать лет назад, а потом — за здоровье хромого Джонни. Неважно, что кто-то кричит, что он уж год как в ящик сыграл. Приходит черед всяких Грегов-Виллов-Мэтов, и как же не выпить за Чарли — волосатого хозяйского спаниеля? Ой, Чарли, фу!

Так! Кто сказал «пьяница»?!

Уже давно за полночь, но стаканы продолжают ударяться друг о друга в задорном, таинственном танце. Вы так любите людей в этой таверне. Нет! Все люди на земле — ваши братья. Вот один добродушный юноша изящно омывает ароматным напитком из кружки вашего соседа. Тот нежно отстраняет вас в сторону и начинает выказывать новому знакомому самые горячие знаки внимания. Все сердечно подбадривают катающуюся и обнимающуюся на полу пару и затеваются похожие побратимства везде вокруг.

Теперь-то вы поняли, о чем я говорю? Вы покраснели, отводите глаза в сторону? Ну что вы, прекратите немедленно! Каждый, побывавший в гостях у Сэма, попадал в такую ситуацию. Что говорите? Конечно, и я в том числе…

Хм, знаете, мы уже достаточно узнали про яблочный эль. Нам, пожалуй, стоит прерваться и перенестись с праздника пенного напитка и фестивалей народного единства, дружбы и любви на восточном побережье обратно на северо-восток, где бедный Найджел медленно приходил в себя после тяжелого сна. Его одолевали сильные и противоречивые чувства, словно он весь прошлый вечер и ночь провел у одноногого Сэма, заслужив звание первой кружки.

Веки намертво прилипли друг к другу и не собирались разлипаться. Как будто один нерадивый гномик забыл сменить бак в своем распылителе и вместо волшебной сонной пыли со сладким привкусом вишни смочил глаза мальчика прошлым вечером клейстером для обоев. И словно этого было мало, его подружка — сонная фея связала ресницы заснувшего не красивыми бантиками, а настоящими морскими узлищами!

Тело, всю ночь занимавшее неудобную позу, затекло и ныло. С чего ему вообще взбрело в голову уснуть на твердом полу, когда рядом стояла кровать? Он решил потянуться, но быстро пожалел об этой необдуманной глупости. Тело пронзила тысяча крохотных, но очень острых, игл.

В горле пересохло, как будто яблочный эль он закусывал исключительно маринованными собачьими хвостами. Какими еще хвостами? Найджел повел носом и сразу понял, откуда взялись подобные мысли.

— Неужели запах такой едкий, что пропитал стены?! — недовольно проворчал он, широко зевнув.

Пришла пора подниматься, но вместо того, чтобы постараться разлепить наконец глаза, он стал обдумывать приключения, которые случились всего пару часов назад. Все ужасы предстали пред ним в мельчайших подробностях, как в диафильме. Сразу вспомнились леденящие кровь кошмары, часто тревожившие его. Правда, сны никогда не удавалось запомнить. После пробуждения оставался только безотчетный страх. Здесь же все было иначе. Может быть, потому что на этот раз кошмар сплелся не из полуночных фантазий, а был самым что ни на есть настоящим — клубком острых зубов, когтей, хищных глаз и вонючих шкур.

Как ему удалось пережить прошлую ночь? Образы, всплывавшие в памяти, наводили на него настоящий ужас. Превращение коня и мистера Барлоу, огромные клыкастые, а самое главное — настоящие, оборотни! Одинокий всадник, так вовсе, казался ему теперь наперсником смерти. Все, как в старых сказках, тех, что пострашней.

— Нет, ну до чего же удобная подушка! — промычал Найджел и чуть подвинул пуфик, на котором проспал всю ночь. Рука прилипла к меху. Он перевел еще сонный взгляд на пол, залитый сиропом темно-бурого цвета, поднес руку к носу и принюхался. Это точно был не сироп. Он повернул голову.

Полусонный Эрик преспокойно бормотал какую-то песенку себе под нос, когда дикий крик раздался из экипажа. От неожиданности возница чуть не кувыркнулся под колеса повозки. Он быстро распахнул дверцу за своей спиной и уставился на дрожавшего, всего перепачканного в запекшейся крови Найджела, вжавшегося в мешки под гамаком.