— Ну что же, — почти мурлычет монстр, надавливая на тазовые кости. Он вытягивается, становясь на одном уровне с его лицом, — готов к самой интересной части? — он приближается к чужому лицу, левой рукой убирает волосы в сторону, уже шепча на ухо. — Я обещал, что возьму тебя, — его шепот звучит одновременно угрожающе и слащаво, — но я не обещал, что это будет безболезненно.
Когда лицо приближается к лицу жертвы, у того снова перехватывает дыхание от страха. Он не хочет, чтобы Первый Терзатель продолжал его касаться, не хочет, чтобы Первый Терзатель делал ещё что-то, ему вдоволь хватило всех этих прикосновений, от которых точно останутся болезненные синяки, мысли снова путаются, путаются, заставляя бормотать себе под нос что-то нечленораздельное, молитвы ли, проклятия ли, Мерек не понимает и сам, а Первый Терзатель всё ближе и ближе, и когда чужой горячий язык касается кожи у виска, со стороны Второй Терзатель, кажется, не впервые слышится имитация рвоты, а в Мереке что-то переклинивает.
Дыхание становится еще более быстрым, он одёргивается, дабы не продолжать этот контакт, и взгляд его похож на взгляд забитого, измученного, маленького щенка. Слёзы снова начинают неконтролируемо течь, звук, с которым воздух вырывается из легких, будто становится скрипучим, и в него проникают истерические нотки, а каждый вдох отдаётся громким хрипом. И Мерек так хочет закрыться руками от этого всего, но не может, не может, потому что находится в крепкой хватке особи, такой же ненавистной, такой же ненормальной как и монстр, как и все остальные, в подземелье «Погибели», на языке словно чувствуется вкус мха, сердце колотится, кажется, что сейчас Мерек наконец потеряет сознание или полностью погрузится в эту безумную карусель из болезненных воспоминаний, но…
Этого… Не происходит.
Очередное касание до щеки уже не вызывает такой буйной реакции, потому что буйнее некуда. Грудь словно разрывает от скорости сердцебиения, и даже не сразу осознаёт, что прикосновение, на самом деле, было пощёчиной.
— Окстись! — прикрикивает монстр. С огромным трудом Мерек улавливает в этом голосе то ли беспокойство, что маловероятно, то ли панику и непонимание, и нервно сглатывает, старается подчиниться, утихомирить собственное тело, успокоить его, но это так трудно, так невыносимо трудно. Хочется попросить воды, но он почему-то так уверен, что не получит ни капли.
Второй Терзатель говорила, что совесть рано или поздно начнёт жрать. Видимо, сейчас этот момент и настал. Первый Терзатель всё ещё считает его высокомерным ублюдком, наглым, грубым и неприятным, достойным всего самого худшего, но он не ожидал подобной реакции на практически невинный — вне контекста, конечно — жест. Это должно быть с чем-то связано, это точно с чем-то связано.
Первый Терзатель не знает с чем. Но где-то глубоко в душе он чувствует, что Мерек пережил страшные вещи.
На считанные мгновения он даже сомневается в своих планах. Может, отпустить и полезть драться с наблюдающим флагеллянтом? Или быть верным себе, но всего-то поступать более нежно, чтобы не вызвать еще одного подобного приступа?
— Какой же ты, чёрт возьми, странный… — комментирует Первый Терзатель, взглянув в красные от слез глаза, замечая, как тот поджимает губы, лишь бы не всхлипывать.
— Себе это скажи, — хрипит Мерек, бездумно глядя на кожаную жилетку монстра. Даже находясь в таком отвратительном состоянии, он умудряется огрызаться.
Первый Терзатель тяжело вздыхает, отсаживается и вынуждает его сделать пару, кхм, шагов себе на встречу. Всё ещё будучи связанным, жертва испытывает большие трудности с этим, но он не хочет знать, что случится, если он перестанет подчиняться. Боль снова прорезает всё его тело, заставляя всхлипнуть.
Мерек смотрит на монстра помутневшим взглядом. Сердце вновь пропускает удар, когда тот переползает за спину мужчины. Жертва, в последней, отчаянной даже, попытке избежать подобной участи, поднимает взгляд на флагеллянта. Он улавливает его, но так старательно показывает дьявольский оскал.
«Если хотите умереть за просмотром экстравагантной сцены или от руки чудищ — милости простим, не забудьте только завещать своё тело для плотских утех для этих двоих».
Флагеллянт, собрав всё необходимое, предварительно украв и сумку своего палача, медленно удаляется.
— … прошу, хотя бы осторожнее… — взмаливает совсем шёпотом, потому ему кажется, что никто его мольбу так и никто и не услышал.
Однако Первый Терзатель издаёт тихое «мгм», чтобы не вывести мужчину на еще одну истерику, и с нажимом проводит по его позвоночнику, вынуждая прогнуться. Позвонки так выступают, кажется, что и кожи над ними нет, но Первый Терзатель игнорирует эти мысли, касаясь губами слабых, широких плечей. Его стоит успокоить перед тем, как делать что-либо еще, иначе… иначе будет просто неудобно, да и заниматься сексом с человеком, который сопротивляется, не очень приятно. Он безотрывно касается Мерека пальцами, чтобы не напугать его внезапным прикосновением, осторожно закидывает спутанные волосы на правое плечо и оставляет легкий поцелуй на шее, сдерживая себя от того, чтобы прикусить ее. Он ощущает, как Мерек дрожит от этих действий, чувствует на губах солёную испарину. Всё ещё краем глаза наблюдает за эмоциями Второй Терзатель из любопытства, и в голове проскакивает мысль, что происходящее сейчас — пытка для них обоих.
— Я правильно понимаю, спрашивать о твоих вкусах бесполезно, так? У тебя их наверняка нет, — Первый Терзатель беззлобно усмехается, оставляя ещё один поцелуй под ухом и слыша, как он сглатывает.
Мерек нашёптывает что-то себе под нос, что-то, чего Первый Терзатель совсем не может разобрать.
Жертва, тяжело вздохнув, старается расслабиться полностью и откидывает голову на плечо монстра, потому как держать спину ровно… да и в принципе держаться на коленях самостоятельно уже не остаётся сил. Первый Терзатель воспринимает это как приглашение, касаясь шеи более уверенно, более резко, позволяя себе оставить небольшой след на ней. Не причиняя сильной боли, но и не боясь этого сделать. Мерек всхлипывает, сам не понимая отчего — эта боль несравнима с тем, что Первый Терзатель уже сделал с ним, да и чувство отвращения притупилось. Однако… просто так отдаться не сможет никогда, тем более мужчине. Его тело уже никогда не сможет оправиться от такого, но, с другой стороны, а нужно ли уже это?.. Нужно ли дальше сопротивляться? Нужно ли продолжать страдания, которые, по сути, и являются всей его жизнью? Нужно ли продолжать после такого жить?..
И Мерек уже не может — да и не особо хочет — сдерживать слезы и всхлипы. Он просто рыдает, пока Первый Терзатель, будучи совершенно невозмутимым, лишь разогревается, а действия его все больше продвигают дело к половому акту. Это даже не столько унизительно, сколько больно. Больно от того, что именно он отбирает возможность провести первый секс с желанием, именно он просто берет и нахально, насильно трогает Мерека.
Первый Терзатель, все-таки обращая внимание на то, что снова начал рыдать, подносит губы к плечам, мягко целуя, поднимается выше, к уху Мерек, шепча туда:
— Ну же, ты снова начинаешь? — монстр проводит рукой по ребрам тощего тела. — Чш-ш-ш… Я даже ничего не сделал… — не то, чтобы этот шепот успокаивает, если не делает только хуже.
