— Поверь, отпиливанием рук ты сегодня не обойдёшься. У меня в голове возникла такая прелестная идея… — не сдержавшись, он усмехается, зарыв свою левую руку в спутанные, тонкие волосы. Что же творится в его голове…

Болмет, чувствуя себя неуютно в этой ситуации, сильнее забивается в угол, снова сворачивается в клубочек и без особого интереса изучает остатки своей руки, касается косточки, что слегка торчит наружу, тыкает пальцами в разорванное мясо и дышит с еле-слышным присвистом.

— Мне даже интересно, что ты удумал, Мерек, — смеётся Аммия негромко и неуверенно, и с нажимом проводит пальцами по толстой, будто пергаментной загорелой коже пленного. От таких действий флагеллянт только и может, что съежиться в отвращении и попытаться отдернуть руку, что ему не даёт сделать девушка, схватившись за локоть. Она пока не приставляет пилу к нему, лишь наблюдает за Мереком, который, видимо, нуждается в некоторых приготовлениях.

Мужчина, не обращая никакого внимания на действия Аммии, тянет руку к подолу, заводит ладонь под неё, всё также смотря прямо в лицо флагеллянта, которое постепенно начинает выражать тихий ужас. Изотл, он что, правда собирается сделать это?..

Ладонь в изношенной перчатке касается бедра пальцами, резко и грубо сжимая его, заставляя богослужителя охнуть, а Аммия, находящуюся рядом скривиться в отвращении.

— Бог милостивый, ты что, серьезно хочешь… — она не заканчивает предложение, надеясь, что тот сам поймет, что должно было прозвучать дальше.

— Ха, именно, — пожимает плечами Мерек, отрывая взгляд от пребывающего в ужасе флагеллянта и поворачиваясь к девушке, — что-то не так? — интересуется он исключительно для того, чтобы лучше разглядеть её реакцию.

Но ответа от не следует.

Не то, чтобы он сильно нужен Мереку. Единственное, что сейчас его волнует, так это до смерти настороженный и напуганный флагеллянт, что совершенно не в силах сейчас даже нашептать что-нибудь, дабы уберечь себя от таких похотливых действий, дабы не дать очернить своё тело его грязными руками, не дать… полностью унизить себя…

Мерек убирает руку с крепкого и холодного бедра, заводит ее за спину, надавливая на позвоночник, чтобы приблизить тело к своему. Они слишком близко, это противно, это мерзко. Изотл, прости же за такие грязные действа раба своего.

— Знаешь, флагеллянт, — Мерек тянет эти слова, смакует их, старается вложить в них как можно больше немого гнева. Голос его звучит одновременно слащаво и угрожающе, и бедняга не уверен, что из этого волнует его больше. Вторая рука грубо хватает его за подбородок, не давая ему отвернуться. — Ты увянешь в унижениях.

«Изотл помнит ваше достойное подношение в лесной библиотеке, смертный. Тёмный Бог вам признателен, в качестве презента божественная сущность дарует вам… [случайный выбор между «Восстановление утраченной конечности» и «Исцеление ноги»]... и то и то! В довесок ко всему… Изотл намеренно сохраняет искусственную боль в ноге на ближайшее время, усиливает непрерывающуюся боль в голове».

О каком жертвоприношении идёт речь?

«Миллионы идей и концепций заполняли голову, склонившегося меня над книгой. Учения были всеобъемлющими, способными дать ответ на каждый вопрос, который только мог возникнуть. Удивительно. Всецело преклонялся перед божественной силой церкви. Был бы и дальше погружен в чтение, если бы не один-единственный момент. Меня дергали за ткань самодельных шароваров, навязчиво требуя внимания. Маленькая спутница, кажется, была голодна. Уже сто раз успел пожалеть о том, что освободил ее из секс-рабства… Это серьезно мешает моему испытанию. Мысль закралась к нему в голову почти незаметно.

— Вот, — грубо всучил девочке палку салями, — если будешь отвлекать меня от чтения, ты лишишься еще и ног, а не только языка, — пригрозил ей, в какой-то мере наслаждаясь своим положением и правом сильного, девочка испуганно отошла от него на пару шагов, сжимая сухую колбасу в руке, ей не нужно было объяснять дважды.

Продолжил бы читать, сидя на стуле в огромной лесной библиотеке второго этажа. И все же одна мысль не давала теперь покоя. Навязчивая, она совершенно захватила разум.

Изотлу всегда приносили в жертву слабых. Не мог не воспользоваться случаем.

От девчонки не было никакого толка ни в бою, ни где-либо еще. Она просто ходила хвостом за мной и иногда требовала еды. А уж переводить на нее медикаменты, столь редкие в этих смертельных лесах... для меня это каждый раз было в тягость — заматывать ей окровавленные раны тряпками или, чего доброго, скармливать ей средства от паразитов или втирать в порезы зеленую траву.

Повысить свою близость с Изотлом. Прекрасный шанс. Почему не додумался до этого раньше? Почему-то мысль о том, что зарежу на ритуальном кругу это невинное создание, вызывала какие-то странные, неведомые ощущения. Хотелось хорошенько ощутить этот момент мысленно. А еще лучше — скорее бы отправиться... отправиться на ритуальный круг...

Резко встал, окликнув девочку. Тон голоса стал мягче, чтобы не спугнуть ее еще раз.

— Идем со мной. Мы должны вернуться на первый этаж, там безопаснее.

Девочка, заметив изменения в его настроении, покорно засеменила за мной. Стояла полная тишина, которую нарушало только шуршание одежд да монотонное пение паломников, стоявших в центре одной из зал и не обращавших на нас двоих никакого внимания.

Ритуальный круг. Вот он. Лесные создания и кто-либо еще не заметят и не потревожат здесь. Заметил, как растерянно стоит девочка рядом с ним, цепляясь пальцами за одежду. Как же меня раздражало это ее постоянное желание каждый раз да потянуть его за ткань шароваров.

— Закрой глаза. Так надо.

Говорил с ней вкрадчиво и мягко. Ритуал не должен был быть испорчен ее попыткой вырваться.

— Я дам тебе чернику, если сделаешь, как прошу.

Девочка покорно закрыла глаза. Взял ее за руку, отведя в центр ритуального круга.

Волнительный, по-своему сладкий момент. Руки даже слегка подрагивали, когда тихо достал старое доброе лезвие ритуального ножа, всегда пребывавшего со мной.

Резко, быстро полоснул по чужому горлу ножом. Захлебываясь кровью и даже не имея возможности издать нормально хотя бы один звук из-за глубокой раны на шее, девочка упала на колени, сжимая глотку руками. Как будто бы это что-то изменит. Быстро одними губами зашептал литанию Изотлу. У меня осталась пара секунд, чтобы дать жертве нормально истечь кровью, а затем добить ее, если понадобится, ударом в сердце.