Наобнимавшись, отец поднял кубок за славных потомков словенского племени и яркое будущее нашего народа. Я же в расстроенных чувствах, стараясь не показывать свое настроение, под конец застолья покинул пирующих и направился в свою избушку. Сокол тоже пошел спать, напомнив мне о ранней побудке и поездке к вятичам.

Уже лежа в постели, я пытался осмыслить события сегодняшнего дня и проанализировать свое поведение. Мне нравится здесь. Если бы не постоянные покушения на меня, то было бы вовсе хорошо. С другой стороны, при удачной инсценировке своей гибели можно остаться и наблюдать за становлением Руси. Можно помочь Рюрику зародить массовое производство товаров и создать промышленность. Можно столько всего наделать, что ни один из династии Рюриковичей не сможет не восхититься делами своими. Так ни к чему и не придя в своих размышлениях, я вырубился, погружаясь в сладостную негу.

– Вставай, баляба! – Голос Сокола за дверью был полон злости. – Ларс, выходи, а не то сломаю дверь и лично брошу тебя в реку.

Я мигом проснулся. Мне кажется, этот тип не шутит. Лучше не провоцировать его на исполнение угроз. Одевшись под грозные окрики учителя, я выскочил наружу. Сокол стоял с ведром воды, явно собираясь окатить меня с головы до ног. Его странная поза мне не понравилась. Кажется, он еще не передумал совершить утреннее омовение моей бренной тушки. Я поднял руки вверх в классическом жесте сдачи в плен. Вроде бы убедил его в добрых намерениях, если судить по опущенному ведру и вредной ухмылке этого изверга.

Как оказалось, меня уже ждали у центральных ворот города. Когда подъехавший Сокол не увидел меня спозаранку, он направился ко мне с целью вытрясти дух, ну и заодно разбудить нерадивого ученика. Все это учитель рассказывал, пихая меня в незажившее еще ребро, не забывая сдабривать богатейшими матерными оборотами мою сонливость и вялость. Умыться толком мне не дали.

У ворот нас ждал дядя Радомысл и четверо варягов. У дядюшки была помятая физиономия, видно, что вчера он вдоволь пообщался с крепкими напитками. Молча кивнув на мое приветствие, мы тронулись в путь. Варяги держали под уздцы наших с Соколом коней.

Хольмгард расположен в живописном месте. В это время года природа наливается насыщенными яркими красками. Окружающие леса изобилуют разнообразием звуков. Рассвет на востоке только начал подкрашивать алым цветом вихрастые облачка. Дорога на юг петляла по лугам и лесам.

Ближе к полудню дядюшка оживился, чему явно способствовала кожаная фляга с подозрительной жидкостью, притороченная к луке его седла.

Меня же интересовала мысль об Эсе. По идее, она должна нас сопровождать. Вот только знает ли она о моем отъезде. Вот и проверим ее профпригодность.

Наше посольство должно дойти до пункта назначения дней за десять. Сокол обещал начать обучение вечером на привале. Кстати, мое согласие учиться бою на топорах его сначала насторожило, но, когда он понял, что это не шутка, его радости не было предела. Он даже хотел начать на ближайшей стоянке вдалбливать в меня азы топоромахания. Его энтузиазм меня немного напряг. Не погорячился ли я – покажет время. К счастью, дядюшка остудил пыл Сокола, так как на дневные остановки у него имелись свои виды. Мое недоуменное хлопанье глазами было скопировано и Соколом. Радомысл обещал брату вдолбить в меня основы дипломатии. Получается, что днем мой мозг будет насиловать дядя, а вечером мою тушку будет подвергать издевательствам Сокол. На ироничное замечание о подозрительно свободном утре ухмылки этих двух психов сказали больше, чем любые слова. Думаю, что не стоит лениться и нужно постигать их науки с должным рвением, иначе утро у меня свободным не будет.

На дневном привале я получил первый урок Радомысла в области дипломатии. Как ни странно, рассказывать он начал о вятичах, о тех, к кому мы направляемся в гости.

Словены и вятичи не были врагами, но и дружить эти племена не спешили. В прошлом году Гостомысл и вождь Ходот – это предводитель вятичей, договорились о возможном их вступлении в союз племен под рукой моего батюшки. Говорят, Ходот до последнего хотел эту договоренность блюсти. Но смерть моих братьев пошатнула позиции Гостомысла. Ведь его сыновья – это не только члены правящей семьи, но и, как уверяет дядя, славные воины. А Сигурд, старший сын Гостомысла, был и вовсе любимцем словенских богов. Что это значит, я не совсем понял. Но, кажется, это какой-то особый титул, который дается за выдающиеся лидерские качества и силу. Потеря сыновей в битве со злейшим врагом Гостомысла изменила политический расклад, а так же и вес союза северных племен. Ходят слухи, что из-за этого вятичи заняли нейтральную позицию и воздерживаются от вступления в союз. А злые языки поговаривают о переговорах с Гунульфом. Последнее, возможно, может негативно сказаться на нашей дипломатической миссии.

Из особенностей этого племени можно выделить их традицию ведения боя. Перед каждым сражением вятичи обнажают свои стопы и ведут бой босиком. Считается, что это позволяет им держать контакт с матушкой землей и питать от нее силы, энергию. Особо отмороженные представители этого племени даже зимой ходят на охоту босиком. В целом интересный народец. Радомысл с особым уважением рассказывал о них, чувствуется, что они ему нравятся.

Дядя неожиданно стал нахваливать красоту вятичских девушек. Он разглагольствовал о том, что словенскую кровь нужно разбавлять именно такой силой, вятичской. Сокол, услышав про неземную внешность представительниц этого племени, встал «в стойку». Вот уж кобелина, не ожидал. Думал, что его только топорики возбуждают. Радомысл, кстати, посоветовал ему отрастить усы, дескать, у дяди есть инсайд о том, что эта часть внешности является у вятичей признаком мужской силы. Сокол, покрутив воображаемые усы, хитро взглянул на меня и принял независимый вид. Это он так на меня глянул, наверное, из-за того, что у меня усы не намечаются, и я ему не конкурент в этом деле. Как есть кобелина! Ах да, повторяюсь, я его так уже обзывал. Все равно – кобелина.

После дневного урока дипломатии мы тронулись в путь. Вскочив в седло, мне показалось странным, что у седла есть что-то особенное, цепляющее глаз. Моя наблюдательность меня не подвела. На передней луке была привязана черная тряпица. Развязав ее, я прочел вышитую надпись руной «Эса». Это была единственная руна, выученная мной, спасибо Эстрид.

А вот и весточка о ее профпригодности. Хороша все-таки воительница. Спрятав послание в рукав, я невозмутимо пришпорил коня.

Стоит отметить, что наш путь лежал сначала в Смоленск, а после – в столицу вятичей, город Кордно. В Смоленске мы должны будем остановиться на пару дней, этот город находился аккурат посередине нашего пути.

Вечерняя тренировка на топорах мена разочаровала. Я думал, мы с Соколом начнем махать боевым оружием, а он заставил делать упражнения на укрепление мышц кисти. Учитель считает, что прежде чем брать в руки оружие, нужно дорасти до уровня его применения. В целом это логично. Но почему-то болели у меня не только мышцы рук, но и все тело. Запустил я его, как мягко выразился Сокол.

По окончании тренировки хотелось рухнуть прямо тут же, на лугу, что, собственно, я и сделал. Мы тренировались чуть в стороне от лагеря. Сокол, довольно посмеиваясь, бросил меня и отправился на боковую. Я прикидывал свои шансы доползти до спасительного огня. Вечера здесь прохладные, да и теплотрасса подо мной не проходила. Варяги охранники косились в мою сторону и незаметно, как они считали, скалились. Гордость не позволяла их попросить о помощи. Я лежал боком, облокотившись о землю.

И тут мне в затылок прилетел камешек. Я резво вскочил, адреналин в жилах бурлил. Чуть щурясь, я пытался разглядеть шутника. Это была Эстрид. Она махнула рукой и скрылась. А я сообщил спутникам, что отойду по нужде.

Я чувствовал себя киборгом. Передвигал конечностями, мысленно заставляя себя не споткнуться и не опуститься ниже плинтуса перед Эсой. Думаю, что она не оценит вялого и беспомощного сюзерена в качестве защитника. Все же какой-то плюс в этой ситуации есть. Под разгоном адреналина мне удалось встать после тренировки. Молодец, Эстрид. Главное, не проболтаться бы ей об этом.