Его глаза готовились выпрыгнуть из орбит. Он медленно кивнул.

— Тогда скажи это. Громко — прошептал я, одобрительно улыбаясь.

— Царь Ларс, — голос малолетнего хана дрогнул, — я знаю, что ты не сможешь этого выполнить, но я хотел бы, чтобы ты вернул мне отца.

На последних словах его голос снова дрогнул и толпа зашумела. Ропот народа был громогласным. Кто-то сочувствовал желанию маленького хана, кто-то ворчал на нас, тех, кто заставил их правителя попросить несбыточное. А кто-то и вовсе ругался на глупые «хотелки» Маламира.

Да уж, этот момент мы с Омуртагом не предусмотрели. Видимо, он, как и я, не ожидал такой реакции от сына. Бросив ненароком взгляд в сторону лежачего хана, я заметил его плотно сжатые губы. Не по сценарию пошла пьеса. Чувства маленького Маламира нами не учитывались. Не подумали мы об этом.

— Хан Маламир! — я громогласно обратил внимание, едва сдерживающегося от плача, мальчишки, — Я никогда не был обвинен в том, что не сдерживал своего слова. Да будет по-твоему.

Я соскочил с коня и подошел к Омуртагу. Охранение «тела» расступилось и сомкнулось за моей спиной. Легионеры стояли не достаточно плотно для того, чтобы зрители видели развернувшееся представление. Лицо советника Исбула было жалким и удивленным одновременно. Нужно побыстрее заканчивать этот балаган, пока этот пройдоха не придумал что-то, что расстроит наши планы.

— Хан Омуртаг, — мой голос пронесся по всей площади, — Мы стали побратимами, когда выпили братину. В тебе есть моя кровь, а во мне — твоя! Волей твоего сына, хана Маламира и воле царя Гардарики, прошу тебя явится и исполнить свой союзнический и отцовский долг. Ханство требует твоей железной воли.

Я держал свою руку на лысине хана. На последних словах моей «речи» я схватил Омуртага за грудки и поднял. Он в этот момент широко открыл глаза и жадно вдохнул воздух.

Тишина, воцарившаяся на площади, меня немного напрягала. А вдруг меня посчитают черным колдуном и сожгут «ведьму-Ларса»? К счастью, я не успел развить панические мысли, так как восторженные крики радости и ликование толпы оглушили меня, заставив улыбнуться.

— Ларс, чтоб тебя… — прохрипел Омуртаг, — я чуть на тот свет не попал от твоих резких движений.

Ух ты! Так он на самом деле, взаправду, выпучил глаза и восстанавливал дыхание. А я уж подумал, что такой актер пропадает в хане…

— Отец, — Маламир дал волю чувствам и вклинился между мной и ханом, обнимая ноги «ожившего» батюшки.

Омуртаг слез с телеги и преклонив колени, обнял сына. Я отошел от воссоединившейся семьи и залез на своего коня. Толпа ликовала. Попытка Исбула сбежать была пресечена моими легионерами, оттеснивших его от народа.

— Скоморохи, — пробубнил Радомысл с легкой ухмылкой.

— Получилось же, — так же тихо ответил я.

— Гляди, как бы за тобой слава волшебника не потянулась, — хмыкнул дядюшка.

Вот же старый жук. Сумел-таки бросить ложку дегтя в хорошо выполненную работу.

План Омуртага заключался в том, что народ должен был увидеть некое чудо, оценив важность и ценность дружбы между царством Гардарики и Болгарским ханством. Хан предложил «оживить» его прилюдно. Тонким моментом здесь был сам Маламир. Он мог не явится или не попросить об «оживлении». Но Омуртаг сказал, что все получится. Младший сын у него вышел, как он сам выразился «любителем сказок и чудес». Вдобавок, на Маламира большое влияние оказал старший сын Омуртага — Енравота, который вырос под влиянием византийских ценностей и перенял благожелательное отношение к христианству, а, следовательно, в «чудо воскрешения» верил. «Оживление» Омуртага должно было создать в болгарском народе желание помогать моему царству в благодарность за возвращение предыдущего повелителя ханства.

В целом, у нас получилось все замечательно. Остался последний, заключительный акт.

— Хан Омуртаг, — громко позвал я «воскресшего» правителя, — твой сын, будучи ханом, дал мне вассальную клятву, — на площади воцарилась тишина, — теперь, когда вернулся ты, вернулся ли к тебе титул хана? И как быть с клятвой твоего сына?

В народе пробежались шепотки. Вопросы я поднял интересные и важные. Люди еще не до конца осознали потерю суверенитета в период нашего с ханом отсутствия. Террор Эсы установил порядок. А сейчас все возвращается на круги своя, по мышлению обывателя.

— Царь Ларс, — включился в спектакль Омуртаг, — я стану регентом и советником своего сына. Он будет достойным ханом. И клятву никто не может отменить.

Толпа взорвалась овациями. Заключительный акт окончен. Спектакль удался. Зрители в восторге.

Под радостные возгласы народа, осталось незамеченным указание Омуртага о заточении советника Исбула под стражу и вызове во дворец военачальника болгарской армии.

Итогом всего этого циркового представления стало триумфальное возвращение Омуртага к власти в качестве советника и регента. Пребывание в плену у Триумвирата не прошло даром для болгарина. Он смог оценить силу моих врагов, поэтому потеря ханства и мощь моего царства его устраивают. Я смог его убедить, что смогу ему дать в управление княжество, которое будет не меньше болгарского, если Омуртаг сохранит мне верность. Нам удалось достигнуть главного — взаимопонимания. Думаю, нам еще о многом надо будет поговорить с болгарским регентом.

Пока Омуртаг будет улаживать свои внутренние дела, мне остается только ждать подхода армии Михаила. Регент должен будет передислоцировать армию с правого берега на левый, до прихода византийцев. Если родственник Исбула, возглавляющий армию, не будет вставлять палки в колеса, то его отправят на почетную пенсию и Омуртаг назначит верного себе полководца, которого пришлет в мой штаб.

Остаток дня прошел довольно скучно. Мы вернулись в свой лагерь, вежливо отказавшись от приглашения болгарских правителей отпраздновать возвращение Омуртага. Когда весть о возвращении старого хана распространилась в лагере, ко мне вошла нахмуренная Забава, которая озадачила вопросом о «оживлении» Радомысла. Сначала я не понял вопроса, но потом смех заставил корчиться от боли. Не зажившиеся еще ребра были возмущены моим поведением. Но не рассмеяться было выше моих сил. Забава подумала, что реанимирование Радомысла было таким же спектаклем. Ей было обидно, ведь из-за этого случая она решилась стать настоящим лекарем. А тут я со своим цирковым представлением. Пришлось успокоить девушку и заверить в том, что с дядей все было не спектаклем. Она успокоилась, но все равно подозрительно косилась на мою ухмыляющуюся физиономию.

По донесениям наших лазутчиков, армия Михаила находилась на расстоянии дневного пути, поэтому византийцы прибудут не ранее завтрашнего вечера. Эса должна будет сегодня быть в лагере. Либо завтра на рассвете.

За пределами шатра доносился шум. Откинув полог, я окинул взглядом свою ставку. Легионеры в черных доспехах выгодно выделялись среди остальных моих воинов. Ага стоящий рядом, обеспокоенно посмотрел на меня.

— Что за шум? — спросил я телохранителя.

Он, растянув щербатую улыбку, кивнул в сторону. На тренировочной площадке сцепились в учебной схватке Ходот и Лука. Кажется, моему тестю сильно приглянулся молодой дрегович, если вятич решил обучать Луку всем воинским премудростям. Это хорошо, преемственность воинского дела — только во благо царству. Нужно будет пристроить нашего молодого канонира, а то скоро в обнимку с требушетами спать будет.

За учебным поединком наблюдал весь мой совет, за исключением Эсы и ее учениц. Радомысл и Аршак стояли у загона тренировочного плаца, опираясь на ограду. Гор присоединился к ним, услышав шум схватки. Командир конницы Куляба стоял вместе с командиром лучников Василько. Последний все натирал свои казацкие усы, восхищаясь скупыми движениями бойцов. Рогволд со своими неизменными двумя соплеменниками держали в руках увесистые кружки с чем-то алкогольным, если судить по их красным пятакам. Возле ободритов стоял улич Драг, который прогнозировался мной как правая рука Ходота, но, видимо, не судьба. Улич научился сносно общаться без толмача. Ходот дал ему характеристику заурядного стратега, а как бойца — лучшего среди наших воинов.