— Ты советуешь его подписать, так?

— Да. Одновременно с этим я взял на себя смелость предложить подписать еще один договор — торговый. Хану нужно многое из того, что у нас в избытке, начиная от железа, заканчивая зерном.

— Железа я ему не продам. Мы уже обсуждали это, дядя. Царство не будет торговать сырьем, только готовыми изделиями. Исключение только для зерна, которое выгоднее продавать в виде зерен, а не муки или хлеба.

— Я помню. Но он предлагает огромные деньги.

— А представляешь, какие деньги он даст за товар из железа?

— Зачем нам жилы рвать и выплавлять что-то, если только за сырье он даст столько, что нам хватит не только оплатить работу кузен, но еще и останется столько, словно мы ничего не брали, — развел руками Радомысл.

— Да что же ты так узко мыслишь, дядя. Ты же один из немногих умных людей царства, кто понимает многое из того, что не дано уразуметь в этом веке. В краткосрочной перспективе твои доводы верны, но если думать наперед, то наши потомки нам же скажут спасибо за то, что мы создали бренд славянского товара, оружия, бытовых вещей. Бренд царства Гардарики.

— Бренд? — переспросил дядя.

Ох уж эти мои словечки с 21 века. Хорошо, что он не обратил внимания на акцент про текущий век.

— Как бы тебе объяснить. Бренд — это что-то, что возникает в голове у человека при упоминании товара и ассоциируется с чем-то положительным, за что он готов платить больше денег, чем у конкурентов. Я хочу, чтобы, когда говорили о славянском товаре, у людей возникал в голове образ чего-то качественного, долговечного, хотя и дорогого. Такой образ тяжело делать из сырья, но идеально ложится на товар.

— Трудное это дело, Ларс, — вздохнул Радомысл.

— Знаю, дядя, поэтому я и не хочу обходиться полумерами. Если я сейчас не введу такое отношение к тем богатствам, что у нас есть, то в дальнейшем потомкам станет все сложнее что-то менять в сложившихся устоях.

Мы с дядей уже обсуждали подобные вопросы. Когда я с Добрыней делился секретами дамасской стали, булата и стали, дядя, к моему удивлению, был категоричен. Он считал, что качественные вещи, а уж тем более оружие, нужно делать для внутреннего пользования, а за рубежом пусть пользуются нашим сырьем, а не товаром. Он считал, что нужно сохранить в секрете способы производства стали и прочего. Я же придерживался иной точки зрения. В секрете, конечно, нужно сохранять все это, но на внешний рынок все равно надо будет выходить с готовым товаром, чтобы совершенствуя технологические процессы здесь, делать в разы невыгодным копирование товара, в случае получения наших секретов.

Рано или поздно у соседей возникнет желание иметь то, что есть у нас. И дядя отчасти прав в том, что не нужно продавать сталь за рубежом, но мы и не собираемся этого делать. По крайней мере, пока не вооружим нашу армию. Тем более что там есть трудности технологического характера, но мы это решим. Получение высококачественного железа убедило моих людей в реальности моих «придумок». Но в то же время я хочу всеми силами открещиваться от любого намека на сырьевой характер моей экономики. В будущем моему царству итак придется торговать сырьем — нефтью и газом. Надеюсь, к тому моменту бренд Гардарики будет весомее в процентном соотношении с сырьем в общей экономике государства.

— Ладно, тебе виднее, — кивнул Радомысл, — Омуртаг зовет завтра к себе во дворец, чтобы мы окончательно договорились о подписании договоров. Я привез свитки этих договоров. Они на латыни. Нужно будет тебе и Аршаку ознакомится. Я в торговых соглашениях не столь грамотен, как наш казначей.

— А что представляет собой договор о военном союзе?

— Взаимная помощь при нападении любого врага. Если хан нападет на кого-то, то мы не обязаны воевать вместе с ним. Если на хана кто-то нападет, то мы обязаны помочь. То же самое относится к нашему царству.

— Помощь подразумевается войсками или достаточно прислать снабжение и деньги? — задумался я.

— В договоре написано про помощь. Там не уточняется. Я как-то не задумывался о том, что можно и денег дать союзнику, — удивился Радомысл.

— Я просто спросил, — хмыкнул я, — бывают разные случаи.

— Какие?

— Представь, что мы воюем с Византией, а те же франки, с которыми у хана какие-то разногласия, решили повоевать с болгарами. Нам что, нужно снимать осаду и мчатся ему на помощь? А как же наши интересы? Проще денег отправить, а он уже сможет на них нанять варягов на севере, которые смогут неплохо нас заменить.

— А что мешает нам нанять этих варягов и отправить их к союзнику? — задал резонный вопрос дядя.

— И смысл нам контролировать их на территории чужого государства. А так — хан нанял, хан и отвечает за них.

— Тоже верно, — согласился Рядомысл.

— Есть что-то, что может изменить его лояльное отношение к нам?

— Нет, но я на всякий случай предложил хану побрататься, — аккуратно заявил дядя.

— Что ты имеешь в виду? Ты и хан будете побратимами?

— Не совсем. Ты, — Радомысл сделал упор на этом слове, — и хан будете побратимами.

— А зачем? Думаешь, что это как-то остановит от возможного предательства?

— Лучше, как ты говоришь, перебздеть, чем… — дядя развел руками

— Ясно, — я махнул рукой, — если ты считаешь, что так надо, значит, будем брататься.

Мы обсудили с дядей еще несколько моментов касательно его контактов с местными купцами и вельможами. Нужно отметить, что в окружении Омуртага было много ястребов, которые хотели отомстить византийцам за прошлые злодеяния. Ведь столица ханства двадцать с лишним лет назад была разрушена до основания именно византийцами. И с тех пор камень за пазухой болгарской знати ждет своего часа.

На следующий день я с дядей, Агой, Эсой и десятком легионеров направился во дворец Омуртага. За старшего в войске остался Ходот. Сомнительно, что меня попробуют устранить в столице болгар, но инструкции по поведению в случае моего исчезновения или смерти, тесть получил. Ходот после этого предложил войти всей армией в город, чтобы не прибегать к полученным указаниям. Лестно, конечно, но это будет сейчас лишним. Да и инструкции, в целом, заключались в блокировании городских ворот и марше на войско хана.

Плиска была окружена высокими каменными стенами. Ров, опоясывающий столицу, меня не впечатлил. Постройки в городе в основном были каменные, одноэтажные. Все сооружения были типичными для того же Киева. Нужно отметить, что главным отличием было то, что в этом болгарском антураже бросалась в глаза восточная, азиатская составляющая декора зданий и сооружений. При въезде в столицу мы сразу попали на рынок. Разноцветные яркие палатки рябили в глазах. Громогласные зазывалы приглашали к себе отведать те или иные сладости. Снующие нищие пытались жалобно вымолить монетку на пропитание. Эса пару раз царапнула клинком особо рьяных попрошаек, пытающихся срезать кошель у меня. Воришек тут было многовато на квадратный метр.

Столица Болгарского ханства была очень похожа на растревоженный улей. Что интересно, были голоса со знакомыми словами на нашем языке. Много людей было с тюрбанами и халатами, с характерной арабской внешностью. Гул восточного базара ни с чем не спутаешь. Хотя мне тяжело об этом судить, ведь я такое видел только в исторических фильмах.

Радомысл говорил, что Омуртаг всячески поощрял ремесленников, что наглядно демонстрирует разнообразие товаров на прилавках столичного рынка. Здесь были товары разного сорта, качества и размеров. Оружия и брони было мало, но вот предметов обихода было огромное множество. Всевозможная домашняя утварь от кружек и чаш до шкафов и столов наполняла базар своим разнообразием. Восточный колорит этих вещей просматривался в каждом узоре и орнаменте.

После рынка мы проехались по центральной площади, на которой разместились несколько дворцов и даже каменная базилика. Нужно отметить, что столица ханства была довольно большой, одних только площадей было четыре, а ханских дворцов — не счесть. Каменная базилика, мимо которой мы проходили, была религиозно-дворцовым комплексом, который все еще находится в процессе постройки, но уже сейчас внушающая уважение своей монументальностью. Нужно будет на Ладоге сделать не хуже. Дядя говорит, что на этом месте до строительства базилики находился мартириум с крестообразным храмом и колодцем со святой водой. Мартириум — это культовое сооружение, вроде храма или часовни, построенное над местом гибели или захоронения мученика, а также на месте, связанном с библейской историей. Радомысл был не особо силен в вопросах христианства, поэтому не вдавался в подробности, когда ему проводили экскурсию местные торговцы, жаждущие привлечь денег на это строительство. Дядю даже пытались прощупать по вопросу принятия христианства, в то время, как сам хан был язычником. Христиан-торговцев было достаточно много. Омуртагу было все равно на вопросы веры, лишь бы в казну платились монетки, а сам он был при этом язычником.