– Здесь вообще-то пешеходный переход, кретин! – Выдергиваю руку из его хватки. – И ты что-нибудь слышал о личном пространстве? Отодвинься от меня! От тебя разит перегаром.

Не разит. Пахнет лишь жвачкой со вкусом вишни и каким-то необычным парфюмом, но разве это повод «опускать щит»?

– Да пожалуйста! – Эзра буквально отскакивает к тачке и рывком открывает дверцу. – Катись, куда бы ты там ни катилась до этого. Идиотка.

На последнем слове он хлопает дверцей и заводит «Шевроле», а я стою не двигаясь и пытаюсь поверить в то, что чудом осталась цела.

– Ты свалишь с дороги или так и будешь изображать статую панды? – орет Эзра из приоткрытого окна.

Возможно, временное помутнение или желание еще больше разозлить этого самоуверенного хама толкает меня к пассажирскому сиденью его тачки и заставляет руку дернуть дверь на себя.

– Какого хрена?! Я же вроде бы тебя не задел. Так с чего вдруг твой крошечный мозг привел тебя сюда?! – рычит Эзра напротив меня, и я замечаю, как стремительно сгущается темнота в его глазах. – Вышла вон!

– Все сказал? – Я безразлично разглядываю его искаженное злобой лицо и забрасываю гитару назад. – Так вот. Как ты успел заметить, ты вроде бы не задел меня. Значит, я вроде бы в порядке. Вроде бы. Визуально. И если ты не хочешь, чтобы я вызвала сюда врачей, копов, дорожную полицию, то отвезешь меня домой. Еще попрошу побольше радости на твоем лице. Можешь трогаться.

– Хрена с два. Выметайся из моей тачки, симулянтка. Твои манипуляции со мной не прокатят.

– Ой… Кажется, помутнело перед глазами. – Я откидываюсь на спинку кресла и драматично прикрываю глаза, прикладывая ко лбу тыльную сторону ладони.

– Это зашевелился мозг. Прекращай, Панда. Не трать мое время.

– Ты сам тратишь свое время. Могли бы уже ехать. – Кошусь на разъяренного Эзру, под щетиной которого отчетливо играют желваки, а на татуированной шее проступают вены. – Давай, подумай еще. Я никуда не спешу. Меня отовсюду уволили, так что у меня у-у-уйма свободного времени. Могу сидеть здесь с тобой до посинения.

– Отвезу тебя все-таки в больницу. Кажется, от наглости у тебя треснула черепная коробка.

Эзра жмет педаль газа, а внутреннее ликование от выигрыша в этом условном споре едва не выливается на лицо улыбкой, которую я вовремя сдерживаю, позволив дернуться лишь уголкам губ.

Мы трогаемся слишком резко, и мои руки моментально тянутся к ремню безопасности.

– А пару минут назад помирать собиралась, – усмехается Эзра, бросая на меня косой взгляд.

– Не по своей воле, хочу заметить. – Я пристегиваюсь и удобнее устраиваюсь в кресле.

– Ты сама выскочила из-за угла.

– А ты гнал сверх положенного ограничения по территории, где могут быть скопления детей, – я дергаюсь в его сторону, чтобы сделать вдох и все-таки унюхать перегар. Но вместо этого в нос ударяет приятный запах парфюма и ментолового шампуня. – В не совсем трезвом состоянии. – Я перебарываю себя, чтобы оторваться и перестать уже заметно обнюхивать его. Но любопытство берет верх. – Что это вообще за запах? Специально вылил на себя флакон туалетной воды, чтобы затушевать амбре от веселой ночи?

– Какая тебе разница?

– Для такого мерзавца и алкоголика ты слишком классно пахнешь.

– А у тебя слишком развязный язык для такой милой мордашки.

– Все-таки считаешь меня милой? – В этот раз вовремя скрыть улыбку не получается. Она мгновенно цепляется к лицу и сменяется хитрым взглядом.

– Не льсти себе, Панда. Не милее всех остальных выпускниц старшей школы.

– Все еще заглядываешься на школьниц? Ужас какой.

– Кажется, все-таки это мой ад, а не твой. Закрой, пожалуйста, рот и сиди молча.

– «Пожалуйста»? Ночью ты не был так вежлив.

– Думал, сработает, но ты по-прежнему продолжаешь болтать. Знал бы – не растрачивался.

– Поздно, я уже оценила.

Эзра закатывает глаза и тормозит перед пешеходным переходом.

– Куда тебя везти? Курсы экстрасенсорики я не заканчивал.

– Норт-Энд. Держись ближе к порту. А там покажу.

– Серьезно? Ты там живешь?

– Снимаю квартиру.

– Еще б на Аляску забралась.

– Извините, но не у всех есть бабки на бары в центре города и новые тачки из салона.

– Туго с финансами?

– Тебя это не касается, – резко обрубаю я, стараясь не смотреть в его сторону.

– Так, может, дело в тебе?

– Что?! – Я поворачиваюсь и сталкиваюсь с улыбающимся профилем мерзавца, который внимательно смотрит на дорогу.

– Может, если бы ты держала язык за зубами, тебя бы не выперли с работы? – невозмутимо продолжает он, на этот раз предельно раздражая меня. Все должно было идти не так.

– Может, в этот раз стоит заткнуться тебе и не лезть в чужие дела? Я не записывалась на сеанс к психологу.

– Да тебя ни один психолог не выдержит. Не трать последние центы.

– Ничего больше не слышу.

Вытаскиваю из кармана наушники и всовываю их в уши, запуская на телефоне любимый плейлист. Эзра больше не говорит ни слова – вижу по его сомкнутым губам.

Да, я смотрю, хоть и знаю, что уже пора отвернуться к окну, по которому дождь начал вырисовывать свои незамысловатые узоры. Но продолжаю ловить себя на том, что тайно поглядываю на мужчину слева. Сегодня он не такой, каким был ночью. Несколько часов назад я видела перед собой неопрятного мужлана, не знающего меру в алкоголе. Хама, не представляющего, что такое чувство такта. Наглеца, не подбирающего слова в адрес кого бы то ни было.

И этот мужлан, хам, наглец сейчас везет меня домой. И выглядит опрятным, вкусно пахнет, частично, но сдерживает себя, чтобы не послать меня куда подальше, и даже подбирает слова. И молчит. И так же, как и я, делает вид, что не смотрит в мою сторону. А может, и не смотрит. Может, это мое бурное воображение с чего-то разыгралось и рисует теперь идиотские картины. Такие же идиотские, как и рисунки на его теле, которые выглядывают из-под ворота и рукавов кожаной куртки.

«Интересно, куда доведут эти рисунки? – исследую взглядом его расписанные черными чернилами пальцы, сжимающие руль, запястья, руки, облаченные в черную кожу, плечи, шею, на которой видны части татуировок, линию подбородка, обрамленную ровной щетиной, но не скрывающей острые скулы, горбинку на носу. – Красивый, как черт. От этого и такой мудак», – стоило подумать, как напрямую сталкиваюсь с такими же черными глазами, как линии под его черной курткой.

– Куда дальше?

– Эм… Сейчас направо. Через два дома повернешь еще раз направо, и все – твоя миссия будет выполнена.

– Неужели.

Хмыкаю и убираю наушники обратно в карман.

Мудак. Определенно и бесповоротно.

– Приехали, Панда. Извольте свалить на хрен из салона моего автомобиля. – Он поворачивается ко мне лицом и на секунду улыбается. – Хотел бы сказать, что приятно было тебя встретить, но это не так.

– Взаимно, Эзра.

Хватаюсь за ручку и уже собираюсь распахнуть дверь, как замечаю знакомый пикап красного цвета у своего дома, в котором сидит до боли знакомый силуэт до боли знакомого брюнета. Резко сгибаюсь пополам и прячу голову под приборной панелью «Шевроле».

– Черт! Трогайся! Трогайся!!!

– Ты шутишь? – вскрикивает Эзра, но заводит мотор. – Что ты делаешь?

– Поехали! Быстрее!

– Серьезно тебе говорю: обратись к психологу. А лучше – к психиатру.

Педаль газа вжимается в пол, а я жмусь все ниже и зажмуриваю глаза.

Это не он. Это не он. Не он. Не он. Не он.

Идиотка.

Мелкая, наглая самоуверенная идиотка, которая возомнила себя центром вселенной и думает, что может помыкать мной, указывать мне, что делать.

Не угадала. Высажу ее прямо здесь и плевать я хотел, что она просит.

– Поехали! Быстрее! – выкрикивает она и на мгновение поднимает на меня свои синие глаза. Глаза, в которых сейчас, кроме страха, нет больше ничего. Ни язвительности, ни иронии, ни издевки. Только безумный страх непонятно чего. Широкие зрачки разрастаются и перекрывают глубокий синий цвет радужек, а слезы подступают раньше, чем она успевает отвести взгляд.