Максим чувствовал, как сквозь его тело проходит огромная энергия, наполняя тело силой, которую он ранее не ощущал. Где-то в глубине души он ощутил спокойствие, которое начало наполнять его, отчего каждая мышца стала расслабляться. Максим, лёжа на земле, наблюдал, как его огромная рука стала уменьшаться и вскоре приняла человеческое обличие. Лепестки отпустили палец, а стержень, вновь спрятался в каменном штыре. Он попытался подняться на ноги, но расслабленные мышцы не дали ему этого сделать, и Макс, как подкошенный, упал на землю. Глаза его закатились и перед ними побежали картинки воспоминаний, которые так тщательно скрывала от него память.

– А где Максим? – набросилась на шамана Марина, когда он шагнул сквозь туман и стал оглядываться по сторонам.

– Не знаю, следом за мной шёл. – ответил Одун, оглядываясь на каменный круг, наполненный туманом. – Сколько времени прошло?

– Полтора месяца… – ответила девушка, с недоверием рассматривая ойууна.

– Даже не верится, по ощущениям – мы там не больше суток провели, – пробормотал он, присаживаясь на лавочку, затем неожиданно оживился и с нотками беспокойства спросил. – А чем же ты питалась?

– Нашла в доме ружьё, вот с ним и ходила на хоту, – произнесла Марина, присаживаясь рядом. – Хорошо, что у меня отец охотником был, научил кое-чему…

– Да, это хорошо, – протяжно проговорил Одун. – Я думаю, что там, время там течёт по-другому, раз здесь прошло так много времени, а там, только сутки… значит, он выйдет чуть позже…

– Насколько позже? – спросила она, повернув голову к шаману.

– Не могу знать, – мотая головой, проговорил Одун. – Мы свою задачу выполнили и нам, практически никто, не мешал.

– Практически? – встревожилась Марина, но шаман попытался её успокоить: – Да, были небольшие приключения по пути к источнику, но потом, никаких проблем не возникало.

– Тогда, где же он? – не унималась Марина.

– Ничего не понимаю, – шаман встал и направился к малому кругу, в котором до сих пор стоял густой туман. – Он шёл сразу за мной, – Одун подошёл к самой кромке малого круга и протянул руку, которая упёрлась во что-то твёрдое. Где-то внутри тумана вспыхнул тусклый огонёк, который едва пробивался сквозь это марево.

– Не пускает обратно, – произнёс Одун, повернувшись к Марине и, поглаживая подбородок, продолжил размышлять: – Так, теперь понятно, этот переход в только одну сторону… хорошо, что он не закрывается, значит, с Максимом всё в порядке. Остаётся только ждать.

– А если с ним что-то случится? – в голосе девушки проскочили нотки нескрываемого страха.

– Не беспокойся, всё будет хорошо, – ойуун, чтобы успокоить девушку, старался говорить как можно спокойнее, – Только надо одежду для него приготовить, он там превращался в кое-кого, довольно крупного…

– А мы можем провести ещё один ритуал и отправиться за ним? – продолжала беспокоиться Марина, не слушая шамана. – Может ему помощь, какая, нужна?

– Я не могу начать новый ритуал, пока не завершён предыдущий, – покачав головой, ответил Одун. – Да и опасно закрывать единственный проход, пока там кто-то есть. Представь себе, что ты проходишь через дверь и в этот момент в проём закрывается…

– Гильотина? – глаза Марины округлились.

– Очень похожий эффект будет, – ответил шаман, глядя ей прямо в глаза, тяжело вздохнув, девушка направилась в сторону дома, а шаман, оставшись внутри капища, продолжил ощупывать заполненный туманом столб.

– Вы наверно проголодались. – Марина обернулась на пороге дома. – Давайте поедим, раз ничего поделать не можем.

Максим с трудом открыл глаза, голова раскалывалась от боли, а перед глазами до сих пор стояла картинка, как он разрывает вукулу на части и с жадностью пьёт его кровь, наслаждаясь её слегка солоноватым вкусом. Рядом, под деревом, лежит девушка, она находится без сознания. Существо, находящееся внутри него, требует и её крови, но он, с трудом сдерживая себя, продолжает питаться только что убитым монстром. Макс почувствовал, как сжимается его желудок, чтобы опустошить своё содержимое, но не может этого сделать, так как в нём абсолютно ничего нет.

Постепенно приходя в себя, он начал чувствовать дикую боль в одной руке и с трудом повернув голову, увидел, что лежит у самой кромки источника, а одна рука находится за пределами освещённого круга, рядом с ней присел падальщик и, не переступая границу, впился зубами в запястье и громко чавкая, пьёт кровь. За границей источника сидело около сотни таких же уродливых существ, которые, ожидая своей очереди и дрожа от предвкушения, перетаптывались, стоя на четвереньках. Максиму, сначала показалось странным, что они не набросились на него всей толпой, но вскоре он заметил в их поведении что-то необычное – ему показалось, что они боятся переступать границу источника.

Над головой твари, слегка касающейся луча, освещающего источник, вилась чуть заметная струйка дыма, которую Макс даже не заметил. От очередного приступа боли он, резко дёрнул рукой и запустил падальщика в полёт, над источником силы. Чем ближе к его центру подлетала тварь, тем сильнее начинало дымиться его тело, а в следующий миг тело падальщика превратилось в прах и осыпалось на землю. Всё произошло настолько быстро, что монстр даже не успел подать и звука.

Несмотря на отсутствие глаз, остальные падальщики почувствовали гибель своего соплеменника и, одновременно бросились на Максима, и переступая границу источника, впиваясь ему в ноги и руки, старались вытянуть его наружу. Не успевая отбиваться от такой атаки, он начал отступать вглубь источника, а твари, висящие на нём, начали дымиться и осыпаться на землю, оставляя после себя лишь небольшие кучки пепла.

Раздавшийся с неба вопль, остановил эту атаку и падальщики бросились врассыпную, стараясь поскорее спрятаться за пределами источника. Как только из виду скрылся последний из них, вопль прекратился, и наступила тишина.

Осмотрев себя, Макс заметил, что он вернулся к обличию человека и стоит абсолютно голый посреди бескрайнего плато, а раны на теле, с огромной скоростью затягиваются прямо на глазах, не оставляя на коже ни единого следа.

– Может, в обличие человека меня выпустит, – прошептал он и, сделав шаг, спокойно переступил границу источника, растворившись в воздухе также, как ранее это сделал Одун.

– Вы во что опять вляпались? – практически кричал Дохсун. – Связались с каким-то ойууном, на людей нападали. Вы хоть знаете, что за вами следует охотник, и ещё кто-то более могущественный… Кому вы умудрились перейти дорогу? – вожак обвёл взглядом стоящих перед ним бывших членов стаи, изгнанных им за нарушение порядков, – А теперь вернулись и просите, чтобы я вас простил и принял обратно? Нет, не будет этого, если я вас изгнал – значит, назад пути нет, даже не надейтесь на моё снисхождение… За свои преступления отвечайте сами, не прячась за нашими спинами.

– А тебе не кажется, что ты уже слишком стар, чтобы возглавлять стаю? – приходя в ярость, закричал Бечёк. – Достаточно того, чтобы хоть кто-нибудь бросил тебе вызов и победил тебя в поединке, а после этого нам откроется дверь в семью.

– Ты, что ли, хочешь бросить мне вызов? – засмеялся старик. – Хоть ты уже не член стаи, но если хочешь занять моё место, я сделаю для тебя исключение и приму твой вызов.

– Нет. – робко ответил Бечёк и, обводя взглядом всех присутствующих, продолжил. – Но в стае полно молодых и сильных волков, думаю, что среди них найдутся желающие занять твоё место и перестав бояться последствий, наконец-то заявить о себе человечеству…

– Да ты ещё и трус, хочешь чего-то добиться чужими руками? – продолжал смеяться Дохсун и, вставая, с кресла продолжил. – Ну, ладно, пусть будет, по-твоему, спросим у стаи… – вожак встал с кресла и громко произнёс: – Есть желающие бросить мне вызов? – он обвёл взглядом каждого члена семьи, вглядываясь в их глаза. – Нет? А может, есть желающие бросить вызов нашему бывшему брату?