Братья Иван и Василий умерли в младенчестве. Отец зарабатывал на хлеб сапожным ремеслом, жили небогато, но никогда не унывали, вера в Бога поддерживала семью.

В доме любили церковные песнопения, вслух читали Евангелия и Жития святых.

В 1914 году началась русско-германская война, отец – Василий Николаевич – был мобилизован в армию, а перед отъездом на фронт он перевёз семью в свою родную деревню Барское Енорускино Аксубаевской волости.

Там в возрасте шести лет Михаил пошёл в школу. К тому времени сёстры научили его читать, он умел исполнять духовные песнопения, имел свою тайную молитву «Песнь Пресвятой Богородице» и читал её по девять раз с поклонами. Уединяясь в огороде или на чердаке, он, преклонив колени, молился Царице Небесной о спасении души и о своей жизни.

Он был тихим и скромным мальчиком, любил читать Жития святых и Историю Православной церкви. Увлекаясь развитием событий в книгах, он словно не замечал происходящего вокруг, часто пребывая в глубокой задумчивости. На расспросы близких людей неизменно отвечал, что размышляет о Втором Пришествии Господа нашего Иисуса Христа.

К десяти годам Михаилом были выучены наизусть молитвы: заутренняя и обедняя, тропари двунадесятых и святительских праздников; он уже знал о святителях, о жизни всех преподобных и об их подвигах. Познав силу тайного моления, мальчик уединялся в укромном, одному ему известном месте, в поле, в кустах, у реки, и украдкой преклонял колени в своей детской молитве.

Уже тогда его отличала необыкновенная, безудержная любовь к Богу и к Церкви, в которой Михаил подолгу рассуждал о духовном, не предаваясь суетным мирским помыслам. Дружившие с Михаилом дети нередко смеялись над ним, обзывая его девчонкой лишь потому, что никогда не слышали от него непристойных слов, которые попросту не могли возникнуть в его сознании. У молодого праведника вырабатывался собственный образ поведения и восприятия окружающего мира, словно он не собирался надолго оставаться в настоящей суетной действительности.

Михаилу исполнилось одиннадцать лет. Однажды серьёзный паренёк, державший строгий пост в первую и четвёртую недели Великой четыредесятницы, обратил на себя внимание прихожан из церковной общины, которые уговорили старосту принять его певчим в церковный хор. На репетициях хора необыкновенные способности мальчика удивляли многоопытных певчих на клиросе. Они интересовались его именем, родителями и почему он так быстро смог изучить церковные песнопения. На вопросы мальчик отвечал, что его зовут Мишей, а отца Василием Николаевичем, он и научил его петь, поскольку сам хорошо поёт, знает множество молитв, и вообще в его семье такое пение звучит часто.

Семья Ершовых. Слева направо в верхнем ряду: Анна, мать – Дарья Михайловна, Отец – Василий Николаевич; в нижнем ряду: Алексей, Евдокия и Лидия. Михаила и Надежды на фотографии нет.

Спустя некоторое время его начали ставить ближе к книге, чтобы быстрее научить искусству пения, хотя мальчик уже пел без книги, прекрасно знал молитвы на память, пел всегда правильно и никогда не сбивался. Продолжая приходить в Церковь во все праздники и в каждое воскресенье, он спрашивал знакомых прихожан: «Почему служба бывает не каждый день?».

Старший брат часто обращал внимание на перемены, происходящие в характере подростка, и говорил отцу, что из него выйдет что-то особенное.

В 1920–1921 годах в стране был голод. Михаил тогда ещё не успел закончить два класса, пришлось трудиться с отцом, обучаться сапожному мастерству, а спустя год он самостоятельно мог зарабатывать на хлеб для семьи и себе на одежду, что было весьма кстати, поскольку иногда ему нечего было надеть, чтобы пойти в Церковь.

Так сложилось, что при достижении пятнадцатилетнего возраста и позже, он не составлял компании своим товарищам по улице. Михаила не интересовали их забавы и совершенно не влекло к праздной жизни, привычной для деревенских подростков. Некоторые из односельчан насмехались над безобидным певчим из Церкви, другие, случалось, хулили и прогоняли паренька, а иным, напротив, нравилось, что Михаил хорошо поёт, очень вежливый, доброжелательный, исполнительный и за это они признавали его близким себе по духу человеком.

Нередко отказ сына заниматься наукой, отсутствие интереса к играм и мирским забавам вызывал у его матери горькие слёзы. Ничего его не радовало и не увлекало, кроме историй о смысле жизни, добре, Боге и Его величии. Мальчика ни на минуту не оставляли мысли о божественном предназначении, о молитве, страшном суде и вечной жизни. Иногда ему снились удивительные сны, но они его не прельщали, поскольку Михаил думал, что это происки лукавого.

Однажды сёстры пригласили Михаила на занятия драматического кружка. Он очень сильно расстраивался и не хотел посещать драматический кружок и всё-таки поддался на уговоры сестёр. Сходив туда несколько раз, он почувствовал, что у него заболело сердце, вскоре и глаза стали болеть и плохо видеть.

Встревоженная мать стала ходить с сыном по врачам, но никто из докторов не смог установить, чем именно болен подросток. Однажды они узнали о том, что в соседнее село Старое Ильдеряково приехали из Петербурга врачи, специалисты по глазам, лечить трахому. Родительница повела своего сына Михаила на приём к врачам, чтобы узнать, что за болезнь у него. Врачи его приняли и сказали: «Болезнь мы не видим, что будто бы болят у него глаза, мы не находим ничего, и глаза у него ничем не заражены». И так Михаил с родительницей ушёл безрезультатно.

Тем не менее, Михаилу не становилось лучше. Глаза продолжали мучительно болеть, резь стала такой сильной, что было невозможно смотреть на солнце. И без того замкнутый, Михаил молился Богу, всё реже появляясь на улице. По обыкновению, он проводил время с шилом, дратвой и сапожной колодкой, кормил и одевал себя сам, по мере возможностей приносил пользу семье.

Наступил 1928 год, Михаил был воодушевлён твёрдым и пламенным желанием покинуть окружавший его греховный мир и полностью отдать себя воле Всевышнего Отца.

Так тому и суждено было свершиться. Конец двадцатых годов XX века был отмечен жестокими гонениями на христиан. Бесчинствующие атеисты и представители власти разрушали церкви, отнимая у верующих духовные книги, которые сжигались на площадях при большом скоплении беснующихся безбожников.

Богоборцы притесняли и преследовали всех без исключения молящихся и добродетельных людей, если замечали, что те читали Святое Писание. Православных христиан изгоняли из собственных жилищ, высылали в дальние области и заключали в тюрьмы. Почувствовав угрозу, исходящую от безбожной власти, и преимущества от сотрудничества с ней, многие из тех, кто раньше называли себя христианами, поддались соблазну и начали отходить от Бога. Некоторые из отступников и вовсе избрали путь богоборчества. Бывшие добрые христиане присоединились к безбожникам, принявшись громить храмы и сжигать святые иконы.

Веяния нового времени не обошли и семью Ершовых. Поначалу старшая сестра вступила в коммунистическую партию, а вслед за ней туда записался и отец. Новая идеология призывала искоренять христианство всеми возможными способами, поэтому в доме всё чаще звучали разговоры о вреде религии и научном атеизме.

Отступив от Христовой веры, старшие уговаривали Михаила принять их позицию касательно Церкви. Однако он твёрдо стоял на своём, отказываясь даже говорить на подобные темы. На почве несогласия между отцом и сыном часто возникали размолвки, которые со временем перерос ли в открытую неприязнь. Неизвестно, что было тому причиной – страх перед безбожной властью или полное подчинение новой идеологии, но Василий Николаевич никак не мог смириться с убеждениями своего младшего сына. Больше в их доме не были слышны духовные песнопения, а если юноша запевал тропари, в ответ ему звучали ругательства и угрозы отца, он запрещал даже упоминать имя Бога.