Реальность мелькает яркими кадрами. Как я не падаю на крутой лестнице – не представляю. Пробираюсь сквозь толпу, не отвлекаясь на возмущенные лица. Как эту гонку выдерживает сердце – загадка. Ко всем прочим причинам волноваться прибавляется жгучий страх, что Олег сейчас меня догонит. Догонит и… И что? Что он сделает? Почему я так боюсь самого дорогого мне человека? Как все могло так быстро перевернуться с ног на голову?

Отмахиваюсь от мыслей и достаю телефон и вызываю такси.

Только бы успеть, только бы не догнал…

Не отрываясь от экрана смартфона, пробираюсь сквозь толпу на танцполе. Одновременно слежу за поиском такси, чтоб Соня не отставала и пытаюсь уворачиваться от очень активно танцующих рук. Пытаясь защититься от одной особо когтистой лапы, врезаюсь в мужчину, который решил срезать путь к своему столику через танцпол. Все три коктейля, которые он бережно нес, оказываются опрокинуты именно на меня. Ледяная крошка жжется холодом, запах сладкого апельсинового ликера пропитывает меня насквозь, тонкая ткань платья прилипает и становится совсем прозрачной. Мужчина хлопает глазами не зная, что делать: то ли извиняться, то ли начать качать права. У меня нет времени на разборки, я быстро стряхиваю льдинки и направляюсь к выходу. Все, абсолютно все пялятся на меня, но плевать. Нужно бежать скорее.

Кое-как разблокирую телефон мокрыми руками. Благо центр города и машина находится очень быстро. И рядом. Как раз в тот момент, когда мы с Соней выбегаем из клуба, прямо ко входу подруливает белая Шкода.

Усаживаемся в салон и только глядя в зеркало на удаляющееся здание клуба, я начинаю свободно дышать. Олег так и не вышел. Значит, не гнался. Вот и прекрасно. Надеюсь, он вернулся к своей красотке, а у меня будет время собрать вещи и уехать к маме. Хотя среди ночи ее тревожить совершенно не хочется. Она у меня очень нежная и новость о том, что я ухожу от Олега, будет для нее ударом.

Все тело пульсирует жаром несмотря на мокрое ледяное платье, а сердце скоро попросит выходной. Очень хочется плакать от жалости к себе и маленькой Ае, которую я потеряла, но не выходит. Глаза совершенно сухие.

Опускаю стекло, впуская в салон прохладный ночной ветер. Кажется, что это тот самый ветер перемен. Он хоть иногда приносит что-то хорошее?

Всю дорогу чувствую обеспокоенный взгляд Сони, но заговорить она решается только когда мы выходим у нашего подъезда.

– Ай, ты что делать будешь? Может, у меня останешься? Что-то мне тревожно, – она так смущается, будто напрашивается ко мне переночевать, а не предлагает мне помощь.

Мы же совсем чужие люди, практически не знакомы, а она так тепло ко мне относится, что начинает щипать в носу. Я согласно киваю и тянусь обнимать.

– Ну вот и отлично. Не хотела тебя одну оставлять.

Соня идет к себе, а я, оглядываясь как воришка, опасливо открываю двери в уже совсем чужой дом. Коридор освещает только синяя лампочка роутера. Где-то в глубине кухни слышится тихое урчание холодильника. И больше ничего. Пустота и тишина.

Стараюсь все делать очень тихо. Будто боясь спугнуть спокойствие. В чемодан – только самые необходимые вещи. Открываю ящик стола, чтобы взять папку с документами. Под ней почему-то лежит наш свадебный альбом. Не могу себя остановить и тянусь к тяжелой бархатной папке. Сползаю вместе с ней на пол, в уголочек между столом и кроватью.

Яркими кадрами застыли счастливые воспоминания. На каждом фото мы смотрим только друг на друга. Смотрим с такой теплотой и нежностью, что в сердце впиваются острые иглы от контраста с сегодняшним Олегом.

Звук какой-то возни у двери заставляет меня встать, рассыпая веером незакрепленные фотографии веером.

Неужели не успела?

Я замерла. Застыла на одном месте в ожидании бури, будто бы так меня никто не заметит и беда обойдет стороной. Я почти слышала раскаты грома. Они взрывались в ушах так сильно, что я не различала никаких звуков, доносящихся из прихожей. Похолодела кровь в венах, пальцы начали дрожать, я чуть было не выронила альбом. Представила с каким звуком он бы шлепнулся на пол и прижала его к груди, чтоб наверняка не уронить.

Страшно не только оттого с какой стороны Олег себя сегодня показал, но и от контраста перемены.

Он всегда был защитой и опорой. Самым близким мне человеком. После особенно тяжелого дня, от всего мира я пряталась именно в нем. Забиралась на колени, утыкалась носом в ключицу и вдыхала теплый аромат кожи с пряными нотками лимонно-имбирного парфюма. Олег, кажется, все понимал без слов, а мне не хотелось нагружать его мелкими проблемами. Просто наслаждалась близостью и жадно впитывала его тепло. Воспоминания о его нежности сейчас, когда тело переполнено страхом, ощущаются чужеродными.

Сквозь грохот в ушах и мое шумное дыхание прорывается шаркающий звук шагов. Спустя несколько бесконечных секунд ожидания из темного коридора в комнату вплывает белое привидение.

– Ты чего тут так долго? – скрипящий шепот разносится из темноты.

Я недолго раздумываю, а не грохнуться ли мне в обморок, но очень вовремя различаю в лицо Сони. Она надела белую шелковую пижаму с длинным рукавом и выглядит парящим призраком.

– Я заждалась уже, пойдем скорее?

Меня так резко отпускает страх, что я, вскочившая на ноги от испуга, резко плюхаюсь на кровать, все также продолжая сжимать в руках альбом.

– Ай, ты чего? Напугалась, что ли? – она делает шаг ко мне, но спотыкается о десятки разбросанных фото, – Ой! Это… Давай мы это уберем быстренько? Я помогу.

Соня быстро складывает снимки в стопочки. Я тоже отмираю, разжимая побелевшие пальцы на альбоме, и наклоняюсь за снимками. Маленькие карточки, снятые на полароид. Вторых экземпляров таких фото попросту не существует. В этом их уникальность и ценность. На первом снимке, что подбираю, мы с Олегом едим торт. Какая свадьба без приключений? Вот и наша не обошлась.

Гостей было больше ста человек, торт пришлось заказывать огромный. И все четыре яруса фисташково-малинового удовольствия с декором из сахарных цветов, были уничтожены курьером, который просто забыл закрепить коробку с тортом. Кондитер смогла исправить ситуацию, быстро сделав несколько небольших тортов, уже без роскошного декора. Но вот это фото…

Большущая коробка, со съехавшим набок тортом, Олег смеется и ковыряет аппетитные руины вилкой. Я зареванная, нос измазан кремом и судя по надутым щекам жую добрый кусок десерта. Такие забавные и счастливые. Помятый торт казался самой страшной трагедией. На деле же примерно через пятнадцать минут было уже все равно.

Сейчас так не выйдет.

У нас был волшебный фотограф, тогда совсем молодая девчонка. Она видела мир совершенно иначе и ловила нереальные кадры.

Мой взгляд на Олега. Я любуюсь им, пока он не видит. Там столько чувств и энергии, что хватило бы подпитать целое здание.

Его руки на моей талии. Никогда не думала, что такое фото может показывать любовь, но… Оно будто не просто ее показывает, а рассказывает подробную и красивую историю. Снимки живые. Они будто сохранили нашу любовь и сейчас, спустя почти десять лет, готовы поделиться ею, только бы спасти. Их влияния даже хватает, чтобы я успела подумать, а может все не так? Мы просто запутались, сошли с ума и все еще можно вернуть?

Отрываюсь от фото, когда Соня аккуратно пытается вынуть альбом у меня из рук.

– Я все сложила. Ты собралась? Мы можем идти? – чувствую, как ее пальцы подрагивают. Она тоже боится. Нам и правда нужно уходить.

– Да. Только документы нужно взять.

Перед выходом замечаю оставленные нами кружки на столе. Вино подсохло разводами на стенках и кисло пахнет отсыревшей древесиной. Тащить сейчас с собой всю коллекцию моих особенных кружечек откровенно плохая идея. Открываю шкаф и достаю не самую красивую, но самую ценную. Смешная, корявенькая кружечка с носиком. Бабушка когда-то привезла из Минеральных вод. Аккуратно оборачивая салфетками прячу ее в сумку и не оглядываясь выхожу из квартиры.