Когда сил идти не осталось, Лоцман испугался. Ему показалось, что он попал в пространственно-временную петлю Зоны и теперь просто топчется на одном месте, теряя силы и выматываясь все больше и больше.

Он присел на корточки.

– Спокойно, – сказал сам себе. – Сейчас отдохну малость и тогда полезу в схрон.

Не спуская глаз с остова вертолета, Лоцман снял респиратор.

Грузовой винтокрыл безмолвно покоился в нескольких шагах. Болотистая почва не выдержала веса гиганта, и его шасси полностью ушли под землю, в результате чего вертолет прочно лег на брюхо.

Как он здесь оказался, Лоцман не знал. Но выглядела машина вполне сносно – без явных следов крушения или воздействия какой-либо аномалии. Может быть, именно он доставил сюда первых ученых, но так и не смог улететь из Зоны.

«Не исключено, – подумал сталкер, – что именно его пассажиры оказались теми самыми прыгунами, что выкопали нору».

Вынутый мутантами грунт частью размыло дождями, но основная масса слежалась и задернилась, превратив вертолет в неотъемлемую часть ландшафта. Прыгунов истребили военные, а опустевшее логово облюбовали сталкеры, соорудив из него схрон. Неизвестные пробили в брюхе машины дыру, соорудив таким образом второй этаж убежища, прекрасно приспособленный для ведения кругового наблюдения или обороны против мутантов и зомби.

Только вот воспользоваться им никому толком не довелось. Когда подземную биоустановку «Вектора» отключили и местность стала относительно безопасной для передвижения, военные спелись с учеными и развернули базу у Черного озера. Одним – надежная охрана, другим – плацдарм для глубоких рейдов в Зону. Поэтому сталкерам пришлось уйти. Схрон оказался забыт и заброшен…

«Шустрик знал о нем, когда пытался оторваться. Но сбросить с хвоста охотников так и не смог».

Вспышка боли напомнила Лоцману, что надо двигаться дальше. Он попытался подняться с корточек, но не смог. Недолго думая, пополз вперед на четвереньках.

Зачем тратить силы, пытаясь встать, если можно проползти каких-то пару метров и залезть в логово?

Там можно спокойно отлежаться и восстановить силы. Обработать рану, перебрать вещи…

Лист вертолетной обшивки лежал нетронутый, на своем месте.

Лоцман с трудом отодвинул его, открывая вход в нору. Игра в кошки-мышки с Зоной окончилась победой человека.

Но радость сталкера быстро улетучилась, когда он вспомнил, что ему предстоит еще одна ходка. У болота остался ранец Зубра, и бросать его Лоцман не собирался ни при каких условиях.

Потерю медальона требовалось компенсировать. Бывший напарник, Зубр, просто обязан компенсировать утрату.

Онисим ткнулся носом в землю рядом с небольшой лужицей и почувствовал, как выступившая из почвы вода охлаждает разгоряченное лицо.

Стало легче.

«По ходу, у меня лихорадка», – подытожил он краткий анализ собственного самочувствия.

– Давай, Лоцман, ты сможешь! – уже вслух сказал он, настраивая себя на новый рывок. – В сорок пять сталкер ядерный опять!

Пуля жгла рану изнутри. Повязка сбилась, и кровотечение возобновилось. Лоцман не стал ее поправлять. Первым делом он столкнул вещмешок и кейс в дыру. Зачерпнул из лужи воды, плеснул в лицо и с новыми силами устремился к болоту.

Те, кто считает, что обратная дорога завсегда короче, оказались правы – второй рейс прошел ровнее, чем первый.

У Лоцмана словно открылось второе дыхание, когда он вновь повернулся к болоту спиной и поволок тяжеленный ранец Зубра к схрону. Раненый сталкер забыл обо всем: об аномалиях, о мутантах, о военных, об автомате за спиной – он видел лишь черный зев в старое логово прыгунов и мечтал как можно быстрее очутиться в спасительной темноте.

Рюкзак мертвого напарника исчез в черной дыре.

Все.

Лишь огромный тополь шелестел листьями, да гудел ветер в проводах тянущейся по холмам к комплексу высоковольтки.

Пора отдыхать.

Запах ржавеющего металла и плесени ударил в нос Лоцману, но его это не смутило. Вонь – неизбежное зло, но это плата за безопасность. Сталкер натянул шейный платок до самых глаз. Стало чуть легче. Залезая в нору, он не забыл пристроить импровизированную дверь на старое место. В схроне сразу стало темно.

Пробравшись на ощупь в котел норы, Лоцман привалился к стене и включил налобный фонарик. Луч света зашарил по осклизлым стенам. Обстановка схрона оставляла желать лучшего – куча затхлого тряпья, лежак из досок на чурках, застланный ветками пол, какая-то мелочь и сиденья с вертолета.

И никаких артефактов.

Впрочем, Лоцману было на это плевать.

Зубр мертв, а значит, нужда в артефактах отпала.

Передохнув несколько минут, сталкер дотянулся до ранца и достал аптечку армейского образца. Борьба за выживание еще не закончилась.

На перевязку ушли последние силы.

Сталкер с трудом отстегнул плащ-палатку от вещмешка и раскатал ее поверх прорезиненного плаща ОЗК. Устроившись на лежаке, Лоцман положил руку на верный «калашников» и, погружаясь в забытье, прислушался.

По листу обшивки забарабанили капли.

Кажется, начинался дождь…

…Я дернул артефакт к себе и ощутил сопротивление. Дернул еще. Заметил, как попавшие на рукав «Стали» капли дождя ринулись вниз, оставляя мокрые дорожки. Встретился взглядом с Седым.

На мой немой вопрос сталкер буркнул:

– Давай! Ты меня уговорил. За двенадцать кусков. Ну-у… и координаты нычки одной. Ага?

Наглость бродяги изумила меня.

Это я его уговорил?!

Вскипев, я тут же остыл. Судя по всему, мой незадачливый компаньон поплыл под действием артефакта. Уже язык заплетался, и взгляд стал стеклянный. Слишком долго держал без экрана.

Непутевый.

Какой из него сталкер – бандит этот Седой. Самый натуральный. Рожа насквозь пропитая. Видывал я подобных типов.

Никому нельзя доверять.

– Да бог с тобой, Седой, эм… Сидор, – решил я подшутить над этим отбросом. – Ты не знаешь, как я умею уговаривать. Отдам за пятерку, если ты со мной марш-бросок вдоль Припять-реки до Беневки сделаешь. Там места знатные, в плавнях таких «сердец» – лопатой грести можно.

Я скорчил невинную рожу. Мягким толчком подтолкнул руку бандита, чтобы «сердце» оказалась как можно ближе к нему.

Идиот.

– Граф, хорош бредятину пороть, – промямлил Седой. – Я тебе не салага какой, чтоб меня «отмычкой» ставить. Чай, не первый год в Зоне.

Я видел, что от излучения артефакта его конкретно развезло. Это развеселило меня. Какие же все-таки люди тупые! Пора возвращать непутевого с небес на землю.

– Не салага, говоришь. Аймсори. Ошибся. Бывает.

Усиливающийся ветер заставил костер огрызнуться ярко-красной вспышкой обугленных веток.

– Ты как себя чувствуешь? Друг мой любезный? Штормит, наверное?

– Ну… Есть немного… – буркнул бандит, не в силах оторвать взгляд от «живых денег».

Вероятно, представляет себя уже в Париже.

Никакой этот мужик не сталкер. Уверен на сто процентов. Может, не из бурых и не болотников, но налетчик точно. Возможно, даже с дружками. Но мне ли бояться какой-то ублюдочной кучки дегенератов?

И не с таким справлялся.

– Не салага, говоришь, а что тогда артефакт под самый нос себе сунул? Не знаешь, какой от «сердца» фон? – Я ударил Седого по руке. – Сейчас выворачивать начнет! Стоишь, это… хлебало развесил. А мне потом спать здесь.

От удара артефакт вылетел из руки сталкера. Он вздрогнул. Остекленевшие глаза бродяги наконец осмысленно сфокусировались сначала на мне, а потом на валяющемся в траве «сердце». Артефакт слегка подпрыгивал и пульсировал в такт всполохам костра.

Эту особенность я давно заметил. Артефакты реагируют на огонь. Можно с факелом ходить по Зоне и при должной внимательности видеть блики от ее сокровищ.

«Сердце» лежало в траве и подрагивало, словно вырванное из груди настоящее сердце. Только кровь не била фонтанчиками. Седой следил за ним алчным взглядом. Я видел, как он неосознанно шевелит пальцами, будто пересчитывая купюры.