А через какие-то пару месяцев в Буряковке появился «Остров сокровищ»…

В какой-то момент аномалия замерла, затем раздался еле слышный хлопок. Лоцман почувствовал ощутимый толчок ударной волны и обреченно вздохнул.

Все кончилось. Аномалия разрядилась. К витающим в воздухе болотным запахам добавился устойчивый запах озона.

– Баба с возу, кобыле легче, – буркнул Зубр.

Услышав очередную шуточку здоровяка, Лоцман вскипел. Ему отчаянно захотелось взять автомат и пырнуть штык-ножом бывшего напарника. Вместо этого он молча погасил эмоции. Ибо автомат висел за спиной, без магазина, и трогать его было нельзя. Запрещено. Амбал запретил прикасаться к оружию без сигнала с его стороны. «Чтобы не было соблазна», – добавил он, отбирая у Лоцмана кобуру с пистолетом и пристегивая ее к своей «разгрузке».

Так, сталкерский поход к «Вектору» к мародерским схронам превратился в конвой.

По обе стороны от устья трубы дорожная насыпь в свое время была укреплена противооползневыми конструкциями. Но сейчас слева плиты оказались погребены под слоем грунта, а справа – расползлись во все стороны. Очевидно, там когда-то возникла аномалия «зыбь», в результате чего берег превратился в кисель. Когда аномалия «схлопнулась», грунт снова застыл. Лоцман без всякого интереса глянул на плиты. Маршрут к Черному схрону лежал мимо них. Сталкер прекрасно помнил, как отсюда добраться до старого логова прыгунов. «Зыбь» следовало обойти слева и выбраться на дорогу примерно в пятнадцати метрах от пожарной машины, ориентируясь на ржавый «КамАЗ»; далее мимо старого полуприцепа до угла трансформаторной будки.

Естественно, это при условии, что Зона не слишком активно играла аномалиями в «уголки».

А дальше…

Дальше все как тогда.

Это уже было перед самым уходом из бригады. В тот раз он, Сидор, Коляй, Угрюм и Колун преследовали сталкера, который обобрал их «Вектор»-схрон. Кесарь приказал достать его живым или мертвым. Но тот ходок оказался тертым калачом. Когда Хищник отказался дать убежище «мародеру», тот, сбросив груз в логове, рванул вглубь Зоны. Охотники преследовали его до самой Припяти. До самого центра Зоны! Чудом остались живы. Вот тогда Лоцман впервые побывал в городе-призраке…

Так что дальше они пойдут между цехами комплекса к фильтрационному корпусу, а оттуда уже выйдут к болоту…

Зубр тем временем сделал несколько упражнений, разминая мышцы и проверяя, чтобы ничего из экипировки не брякало. Закончив, он с недовольством в голосе поторопил застывшего в раздумьях Лоцмана:

– Вперед, крыса, и давай без выкрутасов.

Онисим поежился. Взялся за бинокль. Без привычной тяжести медальона на шее он ощущал себя… чуть ли не голым.

«Видит Зона, Зубр, сочтемся мы с тобой», – со злостью подумал Лоцман и сделал первый шаг вверх по склону, взяв направление к фабричным постройкам.

Делая пробросы и изредка включая ПДА, Лоцман довел Зубра до кирпичного забора. Старые двухсотлитровые бочки стояли там же, где ими воспользовался Шустрик, когда удирал от охотников. Осмотревшись по сторонам, сталкеры, используя бочки, перелезли через забор и очутились на территории комплекса.

Асфальтовая дорога между зданием склада и сборочным цехом поросла бурьяном, вздулась буграми, а кое-где красовались солидные трещины. Из одной трещины постоянно фонила «жаровня», испуская волны аномального жара. Если там и были еще аномалии, то визуально себя никак не проявляли.

– Нам прямо, Кеша, – сказал Лоцман, указав пальцем на виднеющиеся впереди очистные сооружения. – До схрона не сильно далеко. А там нас ждет хороший хабар.

Зубр презрительно скривился. Он собрался было прокомментировать реплику, но когда раздался рокот винтов вертолета, ограничился взмахом руки в направлении ангара:

– Надо укрыться.

Судя по звуку, вертолет летел низко и быстро приближался к комплексу. Куда он летел и зачем, сталкеров мало волновало. Но вот преодолеть за минуту-две полсотни метров от забора до ангара в условиях аномальной среды – эта задача действительно имела первостепенную важность.

Пришлось рискнуть. Годы в Зоне – это не только законы выживания, тотальная внимательность и осторожность. Это еще и удача. Опытные сталкеры по косвенным признакам могли определить «чистое место», при вынужденных перебежках разменивая секунды на часы жизни, где неопытные частенько разменивали и саму жизнь. Но оно, как правило, того стоило.

Сталкеры поспели вовремя.

Очутившись внутри здания, осмотрелись. В потолке зияла дыра, балки, стеллажи, производственная линия пострадали от гравианомалий. Мусор, мусор, мусор, хлам… У Лоцмана перехватило дыхание. Между ржавыми станками, помимо кострища и замызганного матраса, он заметил паутину с серебристыми нитями. Догадка пришла мгновенно.

Конфета… Весельчак заманил Седого к себе в логово и расправился с помощью «серебрянки».

Расквитался за ограбление трехлетней давности.

«Все в прошлом», – привалившись к стене ангара, Лоцман смежил веки, забыл о покойниках. В голове зароилось множество мыслей, и суть их была одна – как избежать расправы.

За прошедшую ночь он практически не сомкнул глаз. Было не до сна. Зубр отобрал у него оружие и закрыл в схроне вместе с мертвецом. Автомат из скрюченных рук Седого он тоже вытащил, нашел и пистолет. Потом сам лег снаружи, подперев собственным телом дверь, чтобы бывший напарник никуда не сбежал.

Шум нарастал. Стены здания чуть ощутимо завибрировали. Сидя с закрытыми глазами, Лоцман представлял, как боевой вертолет летит на фоне черных облаков Зоны, а затем начинает поливать территорию свинцовым дождем, отстреливая вылезающих из всех щелей зомби. А еще лучше – машина зависает над комплексом, оттуда выпрыгивают военсталы и находят их с Зубром. Зубр, конечно же, начнет сопротивляться, и его пристрелят. Его, Лоцмана, вояки заберут с собой, так как он откупится артефактами и пообещает показать место гибели ученых. А там, глядишь, и отпустят на все четыре стороны.

Рокот винтов изменился. Стал более равномерным. Похоже, вертолет действительно где-то завис. Вслушиваясь в ставший столь милым сердцу звук, Лоцман испытал жгучее желание выскочить из ангара, замахать руками и крикнуть: «Вот он я! Я здесь! Заберите меня, иначе меня убьют!» Но он не двинулся с места. В фантазиях всегда все просто. В реальности военные в лучшем случае просто проигнорируют его, либо просто грохнут. А Зубр… пусть здоровяк ничего и не обещал, но, по крайней мере, не убил сразу. Однако…

Лоцман скрипнул зубами, когда вспомнил, что ему грезилось, когда ближе к утру он провалился в полудрему. Зубр и Седой сидят в баре «005 кюри» в окружении догматиков. Пьют. Симон протирает стаканы. Пьяный в хлам Зубр встает со стопкой водки. Седой с одобрением кивает ему, и здоровяк изрекает с видом учителя: «Доброму сталкеру каждый рейд приносит хабар. Так вот, в этот раз хабар я продал за жизнь и информацию…» Он, Лоцман, не дожидаясь конца тоста, срывается с места, но догматики быстро скручивают его и ведут к расстрельному рву, поблизости с которым порой ошиваются тухлособы…

«Собаке – собачья смерть», – говорит один из догматиков.

Лоцман помнит его. Пострел. Был убит кесаревцами по его, Лоцмана, наводке, когда чистили солидный схрон «Догмы».

И вот он, Онисим Сиротенко, стоит на бруствере, а вдали около холмов уже мелькают изголодавшиеся собаки-мутанты…

…Вертолет с ревом пронесся над комплексом и взял курс на юго-восток.

Лоцман вздрогнул и открыл глаза.

– Карандаша, что ли, прижало? Все-таки богатеи такие чудные, – произнес вслух Зубр. – Или ученых снова погнали искать? Ничего, скоро я пролью свет на их затянувшуюся прогулку.

Раздувая ноздри, словно хищный зверь, здоровяк стоял в проеме ворот и следил за улицей.

– Эй, бандитское отребье, пошли давай, – закончив осмотр, позвал он. – Только смотри, без выкрутасов.

Лоцман встал на ноги. Погладил висящую на шее гайку-оберег, представляя на его месте медальон.

Спящего сталкера.