Он довёл её, ослабевшую после сложных и изматывающих чар, до дома, крепко держа под руку, и уже по пути начал расспрашивать обо всём, что с ней происходило. Эту магию Иддин знал поверхностно, по паре книг от самих магов-оборотней и нескольким скудным исследованиям природы этого превращения, основанных на одних наблюдениях и рассказах. Ему не терпелось узнать об этом побольше, как о любом проявлении колдовства, к тому же ему недоступного…

Около месяца Иддин провёл в гостях у Ниольи. Здоровье его заметно поправилось, и даже внешне были видны изменения в лучшую сторону. Лицо не так сильно теперь уродовала худоба, и в нём проступили приятные черты, а тело окрепло, вернув себе часть утраченного в Сонной чаще веса. Долг волшебника и дорога, которую он начал прошлой осенью, но так и не завершил, всё громче с каждым днём звали его, и он чувствовал, что теперь его сил достаточно, чтобы продолжить путь.

Ранним утром Иддин покинул дом Ниольи. Илир только-только поднялся над миром, окрашивая его в светло-золотые и алые цвета. Эльфийка вышла на крыльцо, чтобы проводить мага, и в рассветном сиянии оба застыли у открытой двери, глядя друг на друга.

Слова не имели никакого смысла, девушка и маг понимали друг друга без них, словно прожили вместе многие годы. Иддин прижал её к себе, опустил голову и вдохнул полной грудью дурманящий запах её волос. Дыхание перехватило, Ниольи почувствовала, как руки волшебника сжались крепче, как чаще стала вздыматься его грудь, и слабая дрожь начала пробирать его тело – та же самая, которая всякий раз пробегала по спине от его взгляда…

– Не позднее чем через год я вернусь к тебе, если буду жив. Клянусь всем, чем могу клясться, – Иддин поцеловал её в висок – словно бросил эльфийку в неведомое ей пламя чувств, и оставил гореть в нём, отпуская из рук. Бился огонь в тёмных, синих с золотыми отблесками глазах мага, и Ниольи схватила его за плечи, не желая отпускать и отрывать от него взгляд…

– Почему? – спросила она едва слышно.

Иддин не стал отвечать, ему и нечего было ответить. Он знал одно – так будет правильно. Ниольи должна стать частью его жизни, и он вернётся к ней, ради всего того, что ждёт его, будущего Великого мага, впереди. Накрыв её маленькие руки огромными ладонями, Иддин мягким движением заставил девушку отпустить его плечи.

– Возвращайся скорей… – одними губами прошептала она.

Чуть заметно улыбнувшись, волшебник кивнул и вышел со двора.

Время тянулось так медленно, будто решило свести Ниольи с ума. Окончив свою работу и благополучно отправив заказ, эльфийка взялась за следующую, но в этот раз для себя самой. Стежок за стежком на полотне появлялись знакомые черты острого, измождённого, худого лица. С утра до вечера Ниольи сидела над пяльцами, и лишь нарисованный по памяти эскиз и пока ещё смутно напоминавший лицо Иддина контур на ткани помогали ей бороться с тревогой за него и томительным ожиданием.

В Запределье с давних пор существовала присказка «…всё равно что встретить женатого мага». Обычно она относилась к глупым россказням каких-нибудь сумасшедших, странников или пьяниц, которые начинали нести чушь про трёхглавых драконов (хотя всем известно, что у дракона может быть только одна голова), или людей-волков, которые якобы живут в землях Царда́нов. Женатый маг – словосочетание столь же противоречащее само себе, как, например, горячий снег.

Ниольи прекрасно осознавала, что с Иддином никогда и рядом не стояли тишина, покой, домашний очаг, семья и дети – всё то, что она привыкла ждать от своего замужнего будущего. Ей думалось, что её спутником на жизненном пути будет спокойный и простой, совершенно понятный ей мужчина. А что такое Амаран Иддин, и как его понимать, Ниольи так до конца и не разобралась. Одно она видела точно – это совсем не тот эльф, какого она рисовала рядом с собой в мечтах, и, вопреки им, она полюбила полную его противоположность. Или же все её мечты были не тем, чего она хотела, а тем, что было правильно хотеть…

Конечно, Иддин никогда не женится на ней. Даже если сдержит обещание и вернётся, даже если будет любить её до безумия – ему, будущему Великому магу, ни к чему была такая обуза. А жить с ним без брака будет для Ниольи ужасным бесчестием… И так наверняка по всей Фиене уже разошлись слухи и домыслы, и так скоро все будут считать её падшей, за то, что так долго жила под одной крышей с чужим мужчиной, и оба не скрывали нежных взглядов…

«И пусть! – думала Ниольи. – Никто не знает его, чтобы судить мои чувства! Никто не сможет понять того, что связывает нас! Не буду объяснять и оправдываться. Никакой вины моей нет перед ними, а кого люблю – моё только дело!»

Эльфийка сама отдавала себе отчёт, как неразумны её мысли, какие они наивные и детские. Но и другого не могла отрицать: что сильнее всего на свете ей хочется быть рядом с Иддином, в браке или любовницей, с осуждением или одобрением общества – не имело значения. И она на всё была готова ради этого.

Когда Ниотэн, старший брат Ниольи, вернулся из крепости, где он по несколько месяцев проводил на службе, девушка только и могла, что говорить об Иддине. И лишь от соседей и друзей он узнал всё в подробностях – откуда тот взялся, и что из себя представляет. Ниольи постаралась скрыть «незначительные» мелочи, вроде того, что любимая и единственная, трепетно оберегаемая сестра в его отсутствие шаталась по Сонной чаще и едва не погибла, и что возлюбленный её – жуткий уродливый колдун.

От рассказов об Иддине знакомых и соседей Ниотэн пришёл в ужас. Страх и злость мешались в нём с непониманием и беспокойством о душевном состоянии и будущем единственно близкого и родного ему эльфа.

– Мало того, что ты могла умереть, – строго, с холодным гневом говорил он, шагая по комнате из стороны в сторону, пока Ниольи молча и терпеливо слушала его, сидя за вышивальным столом. – Так ты теперь ещё и замуж собралась, за мага?

– Маги не женятся, но да, я собралась! – уверенно и жизнерадостно ответила Ниольи, стараясь не обращать внимания на ненависть и ярость в глазах брата. – Ты не любишь магов, но Иддин… он… он же не только маг! В нём много чего ещё есть, кроме этого – он умный, с ним интересно и весело…

Ниотэн фыркнул, усмехаясь.

– Весело! Так лучше бы шута полюбила, чем мага, раз собираешься на одном веселье строить всю будущую жизнь!

– Он скоро приедет, ты познакомишься с ним и сам увидишь, что он…

– Было бы на что смотреть, – эльф кивнул на вышитый Ниольи портрет Иддина. – Я не такой судьбы хотел для тебя. Не какого-то оборванного урода-колдуна!..

– Хватит! – Ниольи не выдержала, злость захлестнула её, и она вскочила со своего стула, резко и сильно оттолкнув от себя стол с вышиванием. – Хватит его оскорблять! Если ты попробуешь встать между нами, у тебя не будет сестры, Ниотэн, я обещаю!

Она, кажется, могла наброситься на него, такой обидой и гневом горели глаза девушки. Столкнувшись с ними, вся ярость Ниотэна отступила, на смену ей пришла боль, жгучая, нестерпимая… Эльф вцепился в волосы и склонил голову, сломлено и бессильно опустился на диван.

– Ниольи!.. Ниольи… – с мольбой и страданием простонал он, не поднимая головы. – Глупая девочка… Куда? Куда ты так торопишься? – Ниотэн вскинул на неё полный боли взгляд. – Ты ещё такая юная! Ты же ничего не видела и не понимаешь в этой жизни, а уже всё решила для себя!.. уже выбрала – его!..

– Прости меня… – Ниольи стало стыдно за то, как она вела себя только что, и за причинённую брату боль. Она села с ним рядом, обняла и положила голову на плечо. – Я не должна была говорить такое…

– Неужели в Фиене мало хороших эльфов? – продолжил Ниотэн, будто не слыша её извинений. – Любой из них красивее твоего Иддина, и среди них множество надёжных и ответственных, талантливых в своём деле, кто смог бы защитить тебя и обеспечить спокойную жизнь…

Лицо Ниольи как-то болезненно и зло искривилось, когда она услышала это.

– Всё у тебя так просто, – прошептала она тихо, но отчётливо.