Открыв дверь в палату и увидев Захара, я остолбенела. После слов доктора об успешно проведённой операции я ожидала застать Ногинского в совершенно другом состоянии, но действительность меня потрясла. На бледном лице Захара отчётливо проступали глубокие тени под глазами, губы обесцветились и потрескались, лоб изрезали морщины от напряжения — всё это указывало на тяжесть перенесённой им операции и боли, которую он до сих пор испытывал.

Не знаю, как долго стояла в дверях, не решаясь подойти ближе, вглядывалась в его лицо и не узнавала, настолько он был на себя непохож. Я привыкла видеть Ногинского весёлым и жизнерадостным, в редких случаях сердитым или же раздражённым, но всегда бодрым и энергичным. Даже в кошмарном сне не могла представить его таким, как сейчас.

Тряхнула головой, сбрасывая оцепенение. Доктор обещал, что Захар быстро встанет на ноги, значит, так и случится. Самое бесполезное, что я могу сделать в этой ситуации, — это вздыхать, причитать и охать. Моя цель — поделиться с Захаром позитивной энергией и по мере сил помочь ему восстановиться.

Осторожно, на цыпочках прошла внутрь палаты, чтобы не тревожить сон Захара — который, несмотря на боль, мог принести хоть какое-то облегчение, затем присела на стул возле кровати и взяла его за руку.

Примерно через пять минут в палате появился Тимур. Чтобы не издавать лишних звуков, в знак приветствия он мне только кивнул, тоже не желая будить Захара, потом взял свободный стул, поставил его рядом с моим и присел.

— Врач даёт обнадёживающие прогнозы, — прошептал он.

— Да, и мне доктор сказал, что через две недели Захара, возможно, даже выпишут, — так же тихо отозвалась я.

— Лера, сегодня тебе позвонит мой юрист. Он имеет большой опыт в уголовных делах. Тебе нужно с ним встретиться, он посоветует, как правильно давать показания против Николая в полиции.

— Как правильно? — повторила я с изумлением. — Я просто планировала рассказать правду.

— Даже правда может звучать по-разному. По моим сведениям, адвокат Николая собирается объявить его невменяемым, чтобы избежать тюремного заключения и отправить его на принудительное лечение. Этого нельзя допустить. С помощью твоих показаний и медицинской экспертизы мы докажем, что Николай был дееспособен, полностью отдавал отчёт в своих действиях, знал об их последствиях и засадим его до конца дней. Есть, конечно, и запасной вариант, как его наказать, но не хотелось бы марать об эту мразь руки.

— Всё поняла, — решительно кивнула я. — Обязательно встречусь с твоим юристом, и мы выверим и отрепетируем каждое слово. Этот гад должен долго и мучительно гнить за решёткой за то, что чуть не угробил Захара.

— Захар для тебя очень дорог, да?

— Конечно. Если бы он погиб, я бы этого не пережила.

Тимур с грустью мне улыбнулся, и мы молча погрузились каждый в свои мысли, пока через несколько минут Калинин не разорвал тишину:

— Лера, когда ты исчезла, Захар только что на стены не лез от беспокойства. Потом, когда шли по следам похитителей, он выворачивался наизнанку, делал всё возможное и невозможное. Затем заслонил тебя своим телом от пули. Ты для него особенная девушка. Он тебя любит и любит по-настоящему. И ты к нему неравнодушна, это я тоже вижу, — с этими словами Тимур полностью развернулся ко мне, внимательно посмотрел и ласково коснулся щеки. — Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, просто дай знать. А сейчас я третий лишний. Я не имею права и не стану вам мешать. Будь счастлива.

Тимур обнял меня так, как обнимают людей, которых видят в последний раз и прощаются навсегда, потом он встал и торопливо покинул палату. И так понимаю мою жизнь…

С момента похищения, когда на моих глазах бывший муж убил человека, минула неделя. Каждый день я просыпаюсь в семь утра, принимаю душ, готовлю кофе, на работе погружаюсь в заботы клиентов, а вечером спешу в больницу к Захару.

В общем, если смотреть со стороны, я влилась в колею привычной жизни и внешне для окружающих выгляжу спокойной, довольной, без признаков стресса. В действительности мне каждую ночь снятся кошмары, где я в заброшенном здании борюсь с Николаем за свою жизнь. И нервничаю, если остаюсь один на один с незнакомым человеком в помещении или же на безлюдной улице, мне кажется, что он прячет за спиной шприц и выжидает удобный момент, чтобы наброситься на меня.

Ещё тяготит, что я совершенно не могу разобраться в собственных чувствах. С одной стороны, я до физической боли соскучилась по Тимуру, с тех пор как он поставил жирную точку в наших отношениях, мы ни разу не виделись. Мне не хватает его визитов, его голоса, его глаз, его запаха и улыбки... С другой стороны, меня тянет к Захару, с ним легко, комфортно, только в его присутствии перестаю испытывать чувство тревоги. Каждый день после работы я спешу к нему и не из-за того, что так надо, ведь он спас мне жизнь, а потому что искренне хочу проводить время с ним.

Пока заняла выжидательную позицию, не ищу встреч с Тимуром, не сближаюсь, но и не отталкиваю Захара, просто плыву по течению.

В здание больницы захожу уже как к себе домой. Вахтёр в знак приветствия помахал мне рукой, попадающиеся на пути врачи и медсёстры с улыбкой здороваются, даже некоторые пациенты мне кивают. В общем, я теперь тут своя.

— И как это понимать? — заглянув в палату к Захару, строго спросила я, потому как он не только сменил лёгкий трикотажный костюм на джинсы с футболкой, а тапочки на кроссовки, но ещё и стоял возле кровати и складывал в сумку вещи.

— Я отлично себя чувствую, и мне здесь надоело, — чем-то напоминая капризного ребёнка, отозвался Ногинский, а обернувшись на меня, поинтересовался. — Подкинешь меня домой?

— Ещё чего. Конечно же, нет. Ишь что удумал, а ну, переодевайся, вытряхивай манатки обратно из сумки в тумбочку и брык в постель. Тебе ещё неделю лежать.

Захар мотнул головой.

— Я сегодня понял, что уже не ощущаю противного запаха медикаментов, знаешь, что это означает?

— Что ты принюхался.

— Нет, что я тут чересчур задержался.

— Захар! — с нажимом и упрёком произнесла я.

— Нет, Лера, я так решил. Написал отказ от стационарного лечения, получил рекомендации у врача и договорился с медсестрой. Она будет приходить ко мне и делать необходимые процедуры. Так как, ты меня подвезёшь, или вызывать водителя?

Недовольно фыркнув, закатила глаза и принялась читать лекцию на тему безответственного отношения к собственному здоровью. Захар слушал, не перебивал, но при этом спокойно продолжал складывать вещи, а когда я закончила, с невинным видом снова спросил, отвезу ли я его домой?

Естественно, согласилась, ведь он бы в любом случае не остался в больнице, и спустя час мы уже удобно расположились за столом у Захара в гостиной вместе с купленным ужином в ресторане.

— Тимур тебя навещает? — этот вопрос долго не давал мне покоя, и вот, наконец, решилась его задать.

Ногинский резко прекратил жевать и с изумлением на меня посмотрел.

— Нет, не приходит, но звонит каждое утро. А почему ты это спрашиваешь у меня, а не у него?

— Потому что последний раз я разговаривала с Тимуром в тот день, когда ты оказался в больнице, — пояснила я, чем ещё больше удивила Захара.

— Как же так вышло?

Кратко пересказала нашу последнюю беседу с Тимуром.

— Значит, Калинин дал нам своё благословение, — с некоторым недоверием протянул Захар и хмыкнул. — Неожиданно.

— Получается так, — скрывая смущение за улыбкой, подтвердила я.

Ногинский отвёл взгляд в сторону, задумался о чём-то своём, а потом внимательно на меня посмотрел.

— Ты в курсе, что Калинин на протяжении прошлого месяца обеспечивал тебя потоком новых клиентов? Думаю, он хотел компенсировать ущерб, который причинил твоей юридической практике. Помимо этого, он перевёл твоим родителям деньги, чтобы они выдали их за свои и подарили тебе на покупку квартиры.