— Лера, я не просил отзыв о работе охраны, а спросил, почему ты мне не рассказала о встрече с Тимуром, — с нажимом напомнил Ногинский и сложил на груди свои могучие руки.

Как же мне не нравится, когда Захар выпрыгивает из шкурки неугомонного весёлого проказника-шалуна и цепляет на себя маску зануды. Справедливости ради надо заметить, это случается не так часто, и к этому всегда причастен Калинин.

— Во-первых, очень прошу, не разговаривай со мной как с преступницей, ничего криминального я не сделала. Во-вторых, Тимур приезжал ближе к вечеру, после этого мы с тобой не виделись. В-третьих, рассказывать ровным счётом нечего, Калинин провёл у меня в кабинете от силы пятнадцать минут, но ты это наверняка и так знаешь, охрана же фиксирует каждую мелочь.

— Да, мы не виделись, зато созванивались. Что тебе помешало, хотя бы вскользь о Калинине упомянуть? — Ногинский не сдавался и продолжал напирать, заставляя меня снова почувствовать себя замужней, несчастной, виноватой, со слезами на глазах пытающейся оправдаться перед мужем. Ровно такой, какой поклялась себе больше не быть.

— Мы созванивались, когда ты позвонил мне в половину двенадцатого, — бросив сумку на стол и усевшись в кресло, с претензией выдала я. — Между прочим, я уже спала, как и все работающие люди и не возвращающиеся так поздно из командировки домой. В тот момент меня хватило лишь выслушать о результатах твоей поездке и уж, прости, было как-то совсем не до Тимура.

Вообще-то, я только что бессовестно соврала, после того как ко мне заявился Тимур, наговорил всякого, разбередил старые раны, из-за чего как ни старалась, но заснуть не смогла, не давали мысли, воспоминания, несбывшиеся мечты и когда позвонил Захар, я на самом деле с пультом в руках прыгала по меню и выбирала, какую бы посмотреть киношку, потому как таращиться в потолок надоело.

Чем мне Захар симпатичен, так это своей человечностью, стоило мне только пожаловаться на неуместно поздний звонок, как его воинственное настроение тут же исчезло, зато на его лице появилась растерянность, а в глазах чувство вины.

— Прости, у меня даже мысли не промелькнуло, что ты уже могла спать. Каждый же по себе судит, а я ложусь поздно, встаю рано. Организм такой, чтобы выспаться пяти-шести часов хватает за глаза. Да и, похоже, с визитом Тимурки я конкретно так перегнул, — с этими словами Ногинский прошёл вглубь кабинета и присел напротив меня в кресло для посетителей. — Лер, ты же наверняка заметила, временами я бываю, мягко сказать, не в себе. Пришло время объяснить почему. Ты только не думай, что я выдвигаю какие-то ультиматумы, что-то требую или жду, я сейчас просто хочу рассказать, что у меня на душе, хорошо?

— Нет, Захар, не стоит. Не надо. Я примерно догадываюсь, о чём ты хочешь сказать, и пока к таким откровениям не готова.

Конечно, я знаю, о чём он заведёт речь. С самого начала знакомства Захар интересовался мной как мужчина. Только когда я работала на Тимура, он этот делал напоказ, с вызовом и нахально, а сейчас поумерил свой пыл, ограничивается флиртом, одаривает комплиментами, обходится случайными невинными прикосновениями, но я же не слепая и вижу, как он на меня смотрит, как сладкоежка на торт. Пока его желание со мной спать, нам не мешало работать, но если мы начнём обсуждать это вслух, между нами гарантированно возникнет неловкость, ведь я ему откажу. И неизвестно как долго после этого продлится наше сотрудничество.

Ногинский недовольно поджал губы, понимаю, никому не нравится, когда ему не дают высказаться, но нам лучше оставить всё как есть и не портить хорошие рабочие отношения.

— Калинин не молчит, и я не стану, — внезапно зло рявкнул Захар. — С чего вдруг я должен давать ему фору? Лера, ты же считаешь, что я всего-навсего хочу с тобой разок другой переспать. И не надо делать такие большие глаза, ты так думаешь, у тебя это написано на лбу жирным шрифтом, так что даже не спорь. Так вот, ты ошибаешься. Нет, я, конечно, хочу с тобой переспать, но чтобы всё было серьёзно, с отношениями, обязательствами, общими планами.

— Захар, стой, я сейчас вообще ни с кем не готова…, — попыталась я вставить слово, но не дали.

— Лера, да не жду я, что ты прямо сейчас кинешься ко мне в объятия, но о себе и планах, позволь, всё же сказать. Чтобы ты, наконец, присмотрелась и поменяла обо мне мнение. Я же для тебя кто? Кобель, у которого каждый день новая баба, а ещё тот, кто к своим тридцати с небольшим успел два раза жениться и развестись, потому что для меня сбегать в ЗАГС – что-то вроде прикола. И ты не одна так обо мне думаешь, так считают все кругом, — на одном дыхании практически без остановок эмоционально выдал Захар, а продолжил уже более мягко и сдержанно. — На самом деле за последние месяцы я девушку в интимном плане даже не нюхал. Случайный секс или без обязательств для меня был актуален лет десять назад, сейчас он мне на хрен не сдался. И по поводу жён не всё так весело, как кажется. Первая жена прожила со мной год и ушла. Встретила бывшего парня и поняла, что первая любовь — это любовь всей её жизни. Вторую жену я сам бросил, когда случайно наткнулся на документы из клиники, она, ничего не сказав, втихушку аборт сделала, потому что модель после беременности и родов, видите ли, никому не нужна. Вот так просто променяла нашего ребёнка на карьеру, которую так и не сделала, потому что алкоголички в модельном бизнесе, как выяснилось, тоже не нужны. Я не такой поверхностный каким кажусь. Я хочу семью, хочу чтобы рядом была женщина, на которую мог положиться, как на самого себя, хочу ребёнка, хотя бы одного, но желательно трёх, — на этих словах Захар тепло улыбнулся, видно, что лишь одна мысль о малыше делает его мягче, счастливее и добрее.

Захар замолчал, и я, после его откровений, взглянула на него совершенно иными глазами. А ведь и правда ярлык кутилы и ловеласа ему совсем не подходит. Да, он лёгкий, харизматичный, весёлый, но к своему делу относится очень ответственно. В офис приезжает первым, уезжает последним, не таранит работников, но в фирме проблем с дисциплиной вообще нет. То есть он не только талантливый успешный бизнесмен, но и грамотный руководитель. С женщинами-сотрудницами он не любезничает и держит дистанцию, как и они с ним. Ни одна девушка в его фирме ни разу не посмотрела на меня косо, значит, Ногинский на работе не грешит романами.

Внезапно в голове промелькнула мысль: «Как бы сложилась моя жизнь, если бы там на стройке, когда мы с Захаром впервые встретились, я поддалась на его обаяние и у нас закрутился роман?» Что-то подсказывает, он бы, в отличие от Тимура, не разбил моё сердце. Тяжко вздохнув, я пожалела, что нельзя знать заранее, за каким поворотом тебя ждёт разочарование и боль, а за каким спокойствие и стабильность.

— Лера, ты зря приуныла. Повторяю, для тех, кто не услышал ни в первый, ни во второй раз — я не собираюсь навязывать тебе свои чувства. Я понимаю, что шансов у меня не так уж и много, но пока существует хотя бы один из миллиона, готов ждать столько, сколько потребуется.

Захар — красивый мужчина, успешный, молодой, хочет семью и ребёнка, если бы я только могла ответить на его чувства взаимностью, но, к сожалению…. А что, если послать всё к чертям и сказать ему: «да»? Может быть, без любви гораздо лучше? Ведь любовь к Тимуру не принесла мне счастья.

И всё же нет!

У меня нет ни желания, ни морального права говорить Ногинскому «да». Не до такой степени я отчаялась обрести счастье, и Захар заслуживает женщину, которая будет любить его всей душой.

Между нами повисла гнетущая тишина и я ума не приложу, как её разорвать. Пожаловаться на дождливую погоду — какой-то совсем дурной вариант, но других идей нет.

— Мне пора, — ударив ладонями по подлокотникам кресла, Захар бодро поднялся на ноги и спросил. — Пообедаешь сегодня со мной?

— С удовольствием, — не задумываясь, на автомате согласилась я и тут же пожалела об этом. У него есть ко мне чувства, у меня к нему нет, за одним столом мы утонем в неловкости, нам не стоит оставаться наедине, по крайней мере, в ближайшее время.