Старушенция явно чокнулась. A его одноклассники только и ждали, чтобы посмеяться над ним. Придётся кое-кого разочаровать! Он отвернулся.

– Что ж, развлекайтесь, – бросил Кендрик.

– Вы идёте по стопам своей матери, – послышалось сзади.

Кендрик остановился, словно прикованный к месту. И очень медленно развернулся. Мисс Боксворт доброжелательно улыбнулась. Внутри у Кендрика всё сжалось. Старушка точно знает, как его удержать. Кендрику не нравилось, когда им пытались манипулировать.

– О чём вы говорите?

– Ваша мать была одной из нас, и вы тоже…

И вдруг, ни с того ни с сего, Кендрика охватил гнев:

– Хватит!

Его крик, наверное, слышали даже в Авельстоне. Ну и пусть! A ведь мисс Боксворт – учительница, и он должен относиться к ней с уважением. Но как она смеет говорить такое о маме? Вспоминать о ней именно здесь и сейчас! Шутки – это одно. Но всё зашло слишком далеко.

Ядовитые слова были готовы сорваться с его губ. Впрочем, ни одно из них не выразило бы того, что он чувствовал. Кендрик кипел от ярости. Ему было очень грустно. И в то же время хотелось смеяться. Он связался с кучкой сумасшедших! В Маунт-Авельстон набрали в учителя психов! Кендрик стремительно развернулся и, спотыкаясь, побрёл обратно. Никто его не остановил.

У него за спиной разгорелась жаркая дискуссия. Мисс Харт говорила громче всех. На этот раз она не собиралась отступать.

Кендрик побежал вниз по хребту. Всё быстрее и быстрее, пока не разогнался во всю прыть. Он нырнул в темнеющий лес и не остановился, даже услышав зов Айви:

– Подожди!

Чтобы она рассказала ему такую же безумную историю, как мисс Боксворт? Он помнил, как вспыхнули её глаза при словах сумасшедшей старухи! Очевидно, не только учителя в Маунт-Авельстоне страдали психическими заболеваниями. Айви догнала его.

– Ты, наверное, совсем растерялся. Я три дня не могла прийти в себя после первого превращения. A ты ещё даже не знаешь, каково это! И всё, что ты услышал, кажется безумием.

Кендрик остановился.

– Дай-ка подумать. Нет, конечно, вы здесь все крылатые супергероини. Когда я увидел тебя с подругами в первый раз, так и подумал: «Чёрт возьми, да они наверняка после уроков превращаются в птиц!» Спасибо, что приняли меня в свой клуб. Я свяжусь с вами, как только покроюсь перьями. A до тех пор оставьте меня в покое.

– Кендрик…

– Ну что Кендрик?! – проворчал он. – Я думал, что ты… Не знаю… То есть мне казалось, мы… Оx, просто уходи и оставь меня в покое, ладно?

Айви ошарашенно опустила голову. Прикусила нижнюю губу и открыла было рот. Но Кендрик устал слушать глупости. И прежде чем она успела что-то сказать, отвернулся и ушёл.

Толстые гобелены, покрывавшие стены на лестнице, скрадывали звук его шагов. Кендрик, однако, предпочёл бы, чтобы стены громыхали в ответ, но, к сожалению, сердито топать кроссовками на мягкой подошве он не мог.

Квартира директора школы находилась в главном крыле замка. Здесь были гостиная и столовая, кухня, кабинет для отца и на удивление маленькая ванная комната для них обоих. Честно говоря, это был самый обыкновенный чулан с туалетом, раковиной и душем, спрятанным за полиэтиленовой шторой, разрисованной цветами.

Из гостиной на второй этаж вела винтовая лестница из кованого железа. Из узкого коридора можно было попасть в четыре комнаты, отведённые семье директора школы.

Кендрик выбрал последнюю из комнат, потому что ему понравился вид из окна – на Чёрный и Белый пики.

– Кендрик! – позвал из кухни отец.

Должно быть, он всё-таки громко протопал по коридору. Кендрик замер на ступеньках винтовой лестницы.

– Что?

– Ты как раз вовремя. Ужин готов.

Отец показался в дверях, держа в руках кастрюлю с картофельным пюре и сковороду с шипящими в горячем жире сардельками.

Как ни странно, после так неожиданно закончившейся вылазки Кендрик не был голоден. С другой стороны, сардельки с картошкой он очень любил. Не долго думая, Кендрик спустился вниз. Он снял кроссовки, поставил их на лестницу и помог принести соус, две тарелки, столовые приборы, стаканы и воду.

3а едой отец поделился впечатлениями об учителях. Он начал посещать уроки, которые они вели. На Кендрика эта новость не произвела особого впечатления, и он выжидал подходящего момента, чтобы уйти.

– A что у тебя? – спросил отец. – Ты сегодня всё молчишь.

– Расскажи мне о маме, – решил воспользоваться удачно подвернувшимся шансом Кендрик. – Какая она была?

Ведь он ребёнок и хочет знать как можно больше о маме – отец никогда не отказывался о ней рассказать. Однако в последние годы они избегали этой темы.

Отец откинулся на спинку стула. Он удивлённо приподнял брови, но потом медленно кивнул.

– Она была особенная. Именно так большинство мужчин говорят о своих жёнах, верно? По крайней мере, должны бы так говорить. Но твоя мама была действительно необыкновенной. Она не только была дочерью тогдашней графини Бёрдширской, но и удивительной красавицей.

Он взглянул на Кендрика. Кендрик знал причину.

– У меня её глаза.

– И волосы такого же цвета, как у неё. Но потрясающей она была не только поэтому. Всё, что она делала, выходило таким естественным и элегантным. Иначе и не скажешь. Даже когда она просто сидела молча, на неё хотелось смотреть.

– Вы вместе учились в этой школе. Как вы познакомились?

Щёки его отца загорелись.

– Твоя мама ещё кое-чем отличалась от других девочек. Остальные обращали внимание только на спортивных парней. В школе Маунт-Авельстон выбор был богатым! Наверное, и сейчас мало что изменилось. Достаточно посмотреть на тебя. Я никогда не был таким. О, мне пришлось постараться! Я очень хотел произвести на неё впечатление. Но когда мои друзья пересекали финишную черту, я, спотыкаясь, едва преодолевал половину дистанции. Кое-какими успехами я мог похвастаться только в гребле.

Отец устремил взгляд на стол, перед собой. Он будто светился изнутри от воспоминаний.

– Я рассмешил твою маму. Наверное, тогда её и покорил.

У Кендрика потеплело внутри, и явно не от картофельного пюре. На этом можно было бы и закончить. Всё было хорошо. Но он уже не маленький. Ему нужно было узнать и остальное.

– A потом? Когда появился я?

– После школы я уехал из Авельстона и поступил в Университетский колледж Лондона. Твоя мама последовала за мной и начала изучать право, но, когда твоя бабушка заболела, оставила учёбу. Mы с мамой всегда знали, что будем вместе. Я вернулся. Когда она забеременела тобой, я уже преподавал в школе английскую литературу. Мама стала графиней Бёрдширской. Она представляла наш округ в стране и мире, занималась благотворительностью, участвовала в школьных делах.

– С ней всегда всё было в порядке? Я хочу спросить, не было ли в ней чего-нибудь… необычного?

Отец бросил на Кендрика задумчивый взгляд. Тот отвёл глаза. Всё ли было в порядке с мамой? Не было ли чего необычного? Кому придёт в голову задавать такие вопросы о собственной матери? Но ему совершенно необходимо было услышать ответ.

Отец поджал губы.

– Она всегда была необычной, – начал он. – Но, эм-м-м, да, в какой-то момент… Нет, я должен объяснить это по-другому. Твоя мама всегда любила проводить время на природе. Без прогулки к Лэтфолду или похода на болото на плоскогорье день для неё был потерянным. Просто со временем это стало более, гм, навязчивым.

Он снова посмотрел на Кендрика, раздумывая, стоит ли продолжать. Очевидно, решил, что Кендрик уже достаточно взрослый.

– Она не просто хотела гулять в лесу, ей это было необходимо. По крайней мере, она так считала. Но не могла объяснить мне зачем. Едва я заговаривал с ней об этом, сразу умолкала. Всё сильнее отдалялась от меня. Её подруги в то время тоже не очень-то мне помогали.