Мой рот складывается в букву «О», и я подыскиваю ответ. Боги действительно сидят без дела и наблюдают за всеми предварительными материалами? Почему?

— То, как ты уложила этого придурка, Престона. — Персефона замахивается кулаком в шутливом ударе с ужасающей формой. Аид хватает ее за руку и прижимает к себе.

— Нам лучше убрать это оружие, пока ты кого — нибудь не ранила, Перри.

Перри?

Персефона закатывает глаза, глядя на Аида, но смотрит на меня с взволнованным выражением лица «ой».

— Не пойми меня неправильно, — она наклоняется вперед и говорит так тихо, что я едва ее слышу, — Я думаю, что эти Игры ужасны, но они настолько разрекламированы повсюду, что трудно не следить.

Я снова остолбенела.

— Куда делся этот вспыльчивый настрой? — Гремит Арес, тыча мне в лицо бокалом шампанского. Я до сих пор не видела ни одного официанта, поэтому не знаю, откуда это взялось. Я принимаю его с благодарностью и выпиваю половину залпом. От пузырьков мне хочется чихнуть.

— Извините. Думаю, недостаток сна сказывается на мне.

Персефона прищуривает глаза. — Они не дают тебе спать?

— Эм… — Мои глаза обегают комнату. Серьезно, они меня подставляют? — Нет, это так. Вроде того. Прошлой ночью нам не удалось поспать, но в остальном мой недостаток сна объясняется тем, что я не хочу, чтобы на меня напали, когда я без сознания. Хотя Престон и его придурки все равно добились этого.

— У твоей матери лопнет кровеносный сосуд, если мы не подойдем и не поговорим с ней, Перри, — говорит Аид, его глаза сосредоточены на точке позади меня.

Персефона вздыхает и затем поворачивается ко мне. — Удачи. Я буду болеть за тебя.

Аид окидывает меня беглым взглядом, прежде чем они уходят, и я клянусь, что цвет его радужек мерцает. — Я думаю, у тебя все получится, но я тоже болею за тебя. Больше никому не говори. — Он ухмыляется, и на секунду кажется, что у него появились клыки.

— Спасибо. — Я помню, что в моих интересах быть вежливой с Богами, даже если я ошеломлена таким взаимодействием.

— Ты выглядишь сбитой с толку. — Арес возвращает мое внимание к себе, но я не уверена, как реагировать. Я тщательно подбираю слова.

— Я не ожидала, что все будут такими… дружелюбными. — Я допиваю остатки шампанского, мечтая о еще одном. Арес заменяет мой пустой бокал на полный еще до того, как я заканчиваю свою мысль.

Арес прислоняется к одной из колонн, поворачивая свое тело так, чтобы лучше видеть пространство. Я подхожу ближе к нему, рассматривая всех людей, собравшихся в саду. Здесь темно, но по всему пространству развешаны фонари, а между диванами и креслами стратегически расставлены небольшие очаги для разведения огня.

Между нами установился странный дух товарищества. Что ж, по крайней мере, с моей стороны это так. Возможно, Арес считает меня интересным домашним животным. Кто, черт возьми, знает?

— Не все из нас приветливы. — Арес переводит взгляд на меня, впервые за вечер выглядя серьезным. — Есть некоторые чемпионы, с которыми тебе следует быть особенно осторожной. Многие участники были объединены со своим богом по определенной причине.

Я хмуро смотрю на него. — Это была случайность. Откуда они могли знать, какого бога они будут представлять?

Грешный рот Ареса растягивается в легкой улыбке. — Ты думаешь, у Богов нет своих путей?

— Это такое же соревнование для богов, как и для чемпионов. Многие боги используют это, чтобы определить, достойны ли их отпрыски их силы. Это не просто способ отсеять слабых, но и выявить сильных.

Я моргаю, глядя на Ареса. — Ты добровольно признаешь, что эти Игры — способ избежать всех побочных ударов для Богов? — В моем голосе больше рычания, чем полагается при разговоре с Богом войны, но никто никогда не называл меня умной.

Арес просто пожимает плечами. — Разве не так думают все смертные? — Он поворачивается ко мне лицом. — Я не считал тебя человеком, который ходит вокруг да около, Рен. Я предполагал, что ты предпочтешь говорить прямо.

— Да, — шиплю я, все еще злясь на то, как беспечно он все это обсуждает.

Арес кивает. — Хорошо. Потому что я хочу, чтобы ты была готова. Чемпионы, выступающие за Геру и Афродиту, будут жаждать крови.

Это Престон и Джейд. Я бросаю взгляд через сад и нахожу Атласа, стоящего рядом с Зевсом. Несмотря на то, что на нем холодная маска безразличия, он выглядит так, словно хочет выцарапать себе глаза. Вокруг них собрались жрецы в красных мантиях, поклоняющиеся своему идолу. У меня сводит живот, когда я замечаю Верховного жреца Натаниэля Роджерса рядом с Зевсом. В отличие от других жрецов, он одет в сшитый на заказ костюм. У него нет стандартной одежды.

Арес смотрит на Зевса и его собравшуюся толпу вместе со мной. — Эти чемпионы были обучены ценить победу в этом соревновании. Я просто хочу, чтобы ты победила, чтобы мы могли швырнуть это им в лицо.

Я фыркаю в свой стакан, делая маленький глоток напитка. — Я не твой отпрыск. Не похоже, что в конечном счете имеет значение, выиграю ли я.

— Нет, ты не мой ребенок, Рен. Но я все еще гордый Бог, и я хочу, чтобы мой чемпион превзошел всех остальных.

Я поднимаю свой бокал в знак приветствия. — Я не люблю проигрывать, поэтому сделаю все, что в моих силах.

Арес хмыкает. — За исключением того, что ты отдала эту победу чемпиону Зевса ранее сегодня.

Я скриплю зубами, мой взгляд возвращается туда, где Атлас все еще стоит рядом с Зевсом. Престон теперь тоже там с Герой, и похоже, что он отлично проводит время. — Я не отдавала ее. Я оценила ситуацию, зная, что проиграю, и приняла взвешенное решение. Это только первое испытание.

Арес отталкивается от колонны, делая шаг ближе ко мне. — Да, что ж, Атлас — еще один из тех игроков, за которым тебе нужно следить. Зевс выбрал его своим чемпионом не просто так, а Зевс не любит проигрывать.

ГЛАВА 23

Б

олтовня в пространстве стихает, и Арес снова обращает свое внимание на Зевса. Бог взошел на помост и поднял руки в воздух. Как и остальные боги, он больше, чем жизнь. Его волосы — сияющий золотой водопад, ниспадающий на плечи. В отличие от почти всех остальных здесь, Зевс и Гера одеты в наряды, которые у меня больше всего ассоциируются с традиционной древнегреческой одеждой. На Зевсе туника длиной до колен, которая застегивается на одном плече, оставляя открытым другое. Я знаю из своего печального образования в государственной школе, что они называются хитонами, потому что это дерьмо было важнее, чем научиться распределять скудные суммы денег, которые мы зарабатывали в нашей жизни.

Рядом с Зевсом Гера одета в похожий кремовый хитон с полоской ткани, обернутой вокруг ее тонкой талии. Ее платье ниспадает до самой земли. Она полная противоположность Зевсу. Там, где он золотистый, она темноволосая. Ее волосы черны как ночь, а глаза кажутся такими же тенистыми. Ее кожа такая бледная, что она могла бы быть одной из долбанутых человеческих статуй, расположенных по всему саду. Престон стоит рядом с ней, и она снисходительно улыбается ему. Это все, что мне нужно увидеть, чтобы понять, что Гера для меня — абсолютный противник. Я собираюсь держаться подальше.

— Добро пожаловать. Гера и я очень рады, что Игры наконец вернулись на нашу территорию. — Он ждет аплодисментов, и публика соглашается. — Какая впечатляющая группа чемпионов у нас в этом году. — Зевс ухмыляется, обводя взглядом зал. Он ненадолго задерживает на мне взгляд, прежде чем пренебрежительно отводит глаза.

— Эти Игры были созданы два десятилетия назад, чтобы объединить мир.

Арес фыркает рядом со мной, но я не осмеливаюсь отвести взгляд от Зевса. Особенно когда его глаза слегка прищуриваются. Он даже не смотрит в нашу сторону.

— Это наш способ общения с нашими людьми. Показать им, какими доброжелательными мы можем быть. Я думаю, мы все знаем, что победивший чемпион никогда ни в чем не будет нуждаться в своей жизни. — Зевс хихикает и указывает на толпу.