Взгляд Атласа смягчается, но я продолжаю пристально смотреть на него. Машина все еще движется, и я думаю, не сказать ли ему остановиться. Должна ли я выйти и убраться к чертовой матери подальше от Атласа. Куда мы вообще направляемся?

— Я знаю о твоей маме и о том, как она была убита на Играх. Я знаю, что твой отец был убит жрецами. — Атлас говорит все это так, словно это простые бросовые факты. Из тех, что появляются на карточках чемпионов.

Мой рот приоткрывается, и я вглядываюсь в его лицо. Это действительно все? Он говорил только о моих родителях?

— Мы оба были втянуты в эту Игру силой, Рен. Возможно, я тренировался соревноваться большую часть своей жизни, но это не значит, что я хочу участвовать в этом фарсе. Мы созданы для соперничества, но я не хочу быть твоим врагом. — Атлас выдыхает, его дыхание касается моей кожи.

Его пальцы сжимают мой затылок, и это похоже на обладание. Как будто он не может отпустить меня, потому что я нужна ему так близко.

— У нас обоих были секреты, но я больше не хочу этим заниматься. — Глаза Атласа бегают взад — вперед, как будто он не может решить, в какой из моих глаз смотреть. Он напряжен, его тело рядом со мной напряглось.

— Чего ты хочешь? — Мой голос прерывается, пульс учащается от того, как Атлас смотрит на меня. Судя по тому, как близко он находится.

Вместо ответа он сокращает расстояние между нами, пока его губы не прижимаются к моим. Этот поцелуй совсем не похож на безумие прошлой ночи. Это медленное, одурманивающее исследование. Это обладание и капитуляция одновременно. От нас обоих.

Рука Атласа сжимает мои волосы, и я сжимаю ткань его хитона. Меня окружает аромат его кожи и мускуса, и я теряюсь в тумане ощущений. Я едва замечаю, когда машина останавливается, но затем Атлас со вздохом отстраняется от поцелуя. Он снова проводит большим пальцем по моей нижней губе, и вид у него почти… грустный. Я отворачиваюсь от него и смотрю в окно.

— Мы на парковке? — Из — за тонированных стекол и тусклого освещения снаружи трудно что — либо разглядеть. — Где мы? И почему мы здесь?

Дверца со стороны Атласа открывается, и я замечаю мужчину в рабочей форме, придерживающего ее. Он был водителем? Атлас выходит, а затем поворачивается, чтобы предложить мне руку. Я игнорирую ее, не чувствуя себя особенно уютно, даже если от этого поцелуя у меня внутри все воспламенилось.

Мои крылья снова чешутся, а кожу предупреждающе покалывает. Я все же выхожу из машины. Если я собираюсь ввязаться в драку, было бы намного лучше иметь место надрать кому — нибудь задницу. Мне удается выйти из машины, не задрав свою нелепую юбку, и осмотреть окрестности. Мы определенно находимся в подземном гараже, но внизу не припарковано ни одной машины. В воздухе витает влажный, затхлый запах в сочетании со старым бензином и маслом. Здесь намного прохладнее, чем снаружи, что подтверждает то, что мы находимся под землей. Грязно — серые цементные полы, стены и потолок освещены лишь несколькими редкими лампочками, разбросанными по всему пространству.

Я осматриваю гараж, но здесь нет никого, кроме меня, Атласа и водителя, который сейчас прислонился к машине.

— Почему мы здесь? — Мой голос эхом отдается в пустом гараже, хотя я говорила не очень громко.

Прежде чем Атлас успевает ответить, раздается звонок. Я бросаю взгляд на красную лампочку, которая загорается над лифтом примерно в двадцати футах передо мной. Мое сердце стучит в ушах, и я сжимаю кулаки. Что, черт возьми, происходит?

Двери с шипением открываются. Выходит женщина, одетая в строгий костюм и туфли на высоких каблуках. Ей за сорок, ее светлые волосы подстрижены коротким каре с длинной челкой, идеально уложенной, чтобы придать ей подтянутый вид.

Я сразу узнаю ее.

Мой взгляд мечется между ней и Атласом, пытаясь сложить кусочки вместе.

Атлас делает шаг к женщине, и они обнимаются. Это почти абсурдно. Атлас выглядит так, словно побывал на костюмированной вечеринке в своем мужском костюме в греческом стиле, а женщина одета элегантно и полностью собрана.

— Кэт, вот о ком я тебе рассказывал, — говорит Атлас, подходя к женщине. Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и я клянусь, он готовится к драке. Лучше бы так и было. Моя ярость растет с каждой секундой.

— Рен, это Кэтрин Нова. — Поза Атласа напряжена, и его маска вернулась на место, скрывая от меня любые эмоции. — Она глава «Подполья».

Ага. Вот откуда я знаю ее лицо. Оно уже довольно давно мелькает во всех новостях. И Атлас только что привел меня к ней, как ягненка на заклание. Если у меня и были какие — то сомнения, что он знал, кто я, что в моих венах течет кровь Фурии, то я больше не сомневаюсь. Меня продали. Гнев разливается по моему телу, и мои крылья чуть не прорываются за спиной. Я подавляю эмоции, позволяя льду покрыть каждый дюйм меня.

— Рен. Нам о стольком нужно поговорить. — Кэтрин улыбается мне так, словно только что открыла святой грааль.

Я одариваю её резкой и ломкой улыбкой. — Не могу дождаться.

Продолжение следует…