Вариан видел, как трое его друзей общаются с воздухом. Собственно, то же видел и Нае.

Юноша пояснил:

– Там Лиза. Она падчерица градоначальника и тот самый оборотень.

– Да, я знаю.

– О...

– Это ты отрубила руку вон тому ублюдку? – Хан показал на притихшего и дрожащего от ужаса усатого старика.

– Я, – кивнуло привидение.

– А остальные случаи? Падающая с крыш черепица, перевернутая кастрюля с кипятком? Тоже ты?

– Да.

Лучник взглянул на все ее раны, подмечая, что каждая похожа на те, которые получили жители Тинного.

– Хм, неплохо.

Лиза улыбнулась:

– Остался один.

– Кто?

– Мой отчим.

Хан знал это. Не могло оказаться так, чтобы он не был замешан.

– Вы что делаете?! – завопила, видимо, на время отключившаяся от страха, а теперь пришедшая в себя жена мясника. – Вы помогаете этой твари? Она же зверь, оборотень! Я вам говорю, она нас всех погубит!

Теперь все узнали в ней ту самую женщину, что так рьяно доказывала собравшимся у дома лекаря, что Аури ведьма, которая хочет им навредить.

– Захлопни свою пасть, тупая баба! – рявкнул мясник и снова пополз в сторону Аури, но Нае сделал предупреждающий шаг вперед, и старик остановился. – Шаманка, милая, прости ты эту дуру старую. Сама не ведает, что говорит. Из ума выжила, обидела тебя. Прости, милая, добрая шаманка! Молодые люди, добрые молодцы! Пожалуйста, помогите! Эта злобная тварь нам житья не дает, детей калечит, старикам руки рубит. Посмотрите, что она со мной сделала! Посмотрите! А ему она глаз вырвала! Избавьте нас от нее! Прошу вас! Шаманка! Ты же бабку вылечила, ты же сына у Энны спасла. Ты же нас не бросишь, а? Не бросишь?

– Я...

Аури замерла в нерешительности.

– Ты не обязана это делать, – сказал Нае.

Девушка потеребила косичку, на которой висел маленький медный амулет с ей одной понятным рисунком.

– Элисте нас учила, – произнесла она, – что помощь может понадобиться любому. Она говорила, мы должны быть милосердны, непредвзяты и одинаково относиться ко всем, кто в нас нуждается. Это правило шаманов-целителей, одной из которых являюсь и я. Еще Элисте говорила, что воины должны поступать справедливо, наказывать зло и защищать слабых. А я одна из лучших наших воинов. Так как же я должна поступить? Как целитель или как воин?

Ее рука лежала на рукояти меча. Четверо молодых мужчин знали, как опасен бастард, когда его вынимают из ножен, а дрожащие на полу и бессильно рычащие от злости люди после ее слов стали бояться еще сильнее.

С нескрываемой неприязнью и даже отвращением Аури подошла к ухватившемуся за свое колено и лицо мужчине, наложила две исцеляющих печати на его ногу и глаз, а затем отошла в сторону и жестко сказала:

– Сейчас я поступлю как целитель. Но если кто-то из вас попадется мне на глаза, вы увидите уже воина. И тогда обещаю: я вас убью. Для меня это так же легко, как лечить.

И, развернувшись на каблуках, она вышла из таверны, а за ней тут же последовал Вариан. Нае бросил предупреждающий взгляд на шокированных отца и сына, скривился, заметив, как снова рыдает, пуская сопли, мясник, и тоже покинул это отвратительное место.

Найт, Хан и Лиза остались стоять.

– Почему ты не уходишь? – поинтересовался Элияр.

– А ты? – чуть склонил голову набок Найт.

Призрачная девушка усмехнулась, еще раз сверху вниз посмотрела на своих обидчиков и направилась к двери.

Проводив ее полупрозрачную фигуру взглядом, Хан снова спросил:

– Остаешься?

Раздалось жалобное урчание чьего-то желудка.

Демон с Черничной горы вздохнул, покачал головой, развернулся и тоже вышел. Хану стало его даже немного жаль, поэтому он заглянул на кухню таверны и взял свежую булочку с повидлом, а немного поразмыслив, забрал сразу пять. От этих ублюдков точно не убудет.

Все пятеро вместе с призраком собрались на улице. Было уже за полночь, но жители городка не спали. Столпившись неподалеку, они переговаривались, но не решались подойти к таверне, а завидев чужаков, тут же подбежали, требуя объяснений.

– Что вы с ними сделали? Кто кричал?

– Эта девка и правда ведьма?

– Эй, вы! Зачем вы пришли в наш город?

– Убийцы! Они наверняка их всех убили! Душегубы!

– Где мясник и его жена?

– Кто знает, куда делась эта сумасшедшая старуха! К демонам ее! А этих гнать! Гнать! Нас же много!

Люди – стадные животные. И нападают они тоже, как правило, стадом. Толпа, чувствуя свою силу и безнаказанность, может творить очень жестокие, немыслимые вещи. Даже понимая, что пришедшие в Тинный молодые люди – воины, это тупое стадо все равно рычало и плевалось, считая, что им никто не посмеет причинить вреда, если они навалятся всем скопом.

Нае был терпелив после того, как выпустил пар, уложив сразу двух здоровых мужиков несколькими ударами, и попытался объяснить толпе, что никто никого не убивал и убивать не собирается. Зато Хан терпением не отличался и не пытался договориться.

Выбегая из дома Йена, он захватил колчан со стрелами и лук, который висел у него за спиной. Громовая стрела легла на тетиву, и по наконечнику пробежала синяя искра.

Хан выстрелил. Перед ногами толпы в землю с громким хлопком врезалась стрела, разбрасывая молнии и вспыхивая, как спичка. Все мгновенно позакрывали рты, в изумлении и страхе уставившись на нее и человека с луком.

– Никто никого не выгонит! – громко проговорил Хан и достал еще одну стрелу. – Ваш градоначальник попросил помощи, и мы согласились. Пока эта тварь не будет поймана и обезврежена, или пока Гарет Кей не скажет нам остановиться, мы будем делать то, что посчитаем нужным. Или вы не слушаетесь его приказов? Вы ведь очень уважаете этого достойного, мудрого и добродетельного человека, разве нет? – Элияр коснулся крохотного символа, вырезанного на древке и активирующего шаманскую печать. Стрела снова ярко вспыхнула вместе с белозубой улыбкой лучника. – Я, видите ли, нетерпеливый, вспыльчивый и безответственный псих. А если меня еще и спровоцировать, могу вовсе потерять контроль. Вы ведь не хотите узнать, что будет, если громовая стрела попадет не в землю, а в кого-то из вас? Поверьте, я тоже не горю желанием стрелять по обычным северянам, но вы меня вынуждаете: с кулаками на моих друзей кидаетесь, оскорбляете нашу шаманку, визжите, как дикие свиньи. От вас уже голова болит. Предлагаю вам молча развернуться и разойтись по домам. Мы быстро закончим свою работу и к рассвету нас здесь уже не будет. Если дошло, уходите прямо сейчас.

Настроение толпы мгновенно переменилось. Увидев мощь грозовой стрелы, люди попятились. Тихо переговариваясь и с опаской поглядывая на Хана, который казался им едва ли не страшнее ведьмы и оборотня вместе взятых, они стали расходиться, унося с собой фонари и свечи. Вскоре улица опустела и погрузилась в темноту.

Порывшись в своей сумке, Аури извлекла два магических камня и активировала их. Один она оставила себе, а другой отдала Нае.

В это время Лиза тоже смотрела на Хана с недоверием и опаской. Спрятавшись за Найта, она спросила:

– Вы договорились с ним, чтобы избавиться от меня?

– Никто не собирается от тебя избавляться, – сказал Хан, убирая лук и деактивируя печать на стреле. – Но чтобы ты снова без предупреждения не лишила кого-нибудь глаза или не спалила дом, нам нужно узнать, что все-таки произошло. Эти люди, конечно, – все злобные уроды, но позволять призраку без разбора калечить живых ненормально.

– А если я в следующий раз буду предупреждать?

Элияр строго сдвинул брови.

– Ну хорошо, я поняла! Но я не смогу рассказать. Это... – Она обхватила себя руками и задрожала. – Нет, я не хочу вспоминать!

– Некоторые шаманы умеют читать воспоминания призраков, – сказала Аури. – Но я могу только видеть и слышать тебя.

– Кстати, – подал голос Вариан, уже жевавший булочку с повидлом. – Почему я не вижу Лизу, а бабушку видел? Как это работает?

– Он о бабушке в беседке? – Лиза повернулась к пареньку, который изо всех сил пытался разглядеть ее, щурясь и, наоборот, выпучивая глаза. – Она сильный призрак, намного сильнее меня. Думаю, поэтому она может показываться простым людям. А я только тем, кто сам видит и... – она указала на Хана, – вот ему. Хотя это странно.