– Я был бунтарем! – не без гордости заявил юноша.

– Ты был идиотом, – спустила его с небес на землю Аури. – Твой дядя жаловался, что в твои тринадцать-пятнадцать лет с тобой было очень много проблем.

– Мой дядя занимался своей таверной, откуда ему знать, что я вытворял? – фыркнул Вариан. – Ну, то есть я хотел сказать, что ничего особенного я и не делал. И вообще, меня воспитывал не он, а отец, – улыбка на его губах померкла, глаза погрустнели. – Папа хотел бы, чтобы я был отважным и честным, как и он сам, а не дядя с его таверной и подозрительными друзьями. Поэтому я и пошел в армию, а не остался в столице.

– И чуть не отбросил коньки в первом же сражении.

– Но ты же меня спасла!

– А Хан чуть не прибил тебя после! Да если бы не я, ребята, мы сейчас торчали бы в лагере и лечили его спину после того, как по ней хорошенько прошелся кнут. Я же великолепная мечница и талантливая шаманка, королева массивов, императрица магических печатей, ученица самой Элисте.

– И тебя уважают наши лошади, – поддакнул Вариан. – А еще, если бы мы не сбежали, то не встретили бы Найта.

– Да, точно! – улыбнулась Аури и подмигнула демону с Черничной горы. – Жаль было бы упустить такое знакомство. Благодаря нашему Найту мы узнали много нового.

Найт тоже улыбнулся и смущенно опустил ресницы. Да, он был рад, что познакомился с этими удивительнымии людьми. Но он для них обуза.

Ладонь с печатью под тонкой черной перчаткой без пальцев зачесалась словно в доказательство того, что его мысли движутся в правильном направлении. Верно, надо поменьше открывать рот и вмешиваться в дела северян. Как и сказал Хан: кто он такой, чтобы что-то решать?

Итак, помыв после себя посуду и собрав постельное, подушки, одеяла и матрасы в аккуратные стопки, они не стали дожидаться Хана и разошлись, оставив вещи в углу мастерской. Аури и Нае пошли на болото, чтобы в случае чего вдвоем сразиться с чудищем, а Найт вместе с Кисточкой на плече поплелся за Варианом, который собрался порасспрашивать местных. Он и правда выглядел добродушным, его большие светло-карие глаза лучились жизнерадостностью, а улыбка была искренней, однако жители Тинного никак не хотели идти на контакт. Несколько человек, с которыми юноши встретились на улице, либо отмахивались и уходили, либо говорили, что это не дело, которым следует заниматься чужакам, а один пожилой мужчина вообще испугался, перебежал через улицу и заперся в доме напротив.

– Ну что за хрень! – жаловался Вариан, сидя на уже починенных качелях, висящих на толстой ветке дуба, и сердито хрустел пальцами. – Шарахаются от нас, как от демонов, а ведь я даже спросить толком не успел!

– Может быть... – начал Найт.

– Да не в тебе дело! – перебил его паренек, прекрасно зная, что он хочет сказать. – Просто они тут все чего-то боятся. Что за город такой? Как в какой-то плохой книге ужасов. Знаешь, в столице подростки очень любят читать и пересказывать всякие страшные истории. Вот и я когда-то любил, а теперь, попав в одну из таких историй, даже не знаю, что делать. Когда читал, все казалось так очевидно и просто...

И он громко щелкнул суставами.

Найт поморщился.

– Нет, ну ты глянь! – воскликнул Вариан и поерзал на доске. – Все прочное, на совесть сделано. Ну как эта штуковина могла сломаться? Ой! А это что?

Они оба уставились на несколько царапин, оставленных на цепи, где после того, как она порвалась, звенья снова соединили. Царапины были похожи на следы зубов или когтей, а может, на борозды от какого-то инструмента.

Найт предположил:

– Хм, похоже, перепилили.

– Ты уверен?

Демон с черничной горы пожал плечами и потрогал цепь, понюхал кончики пальцев, ковырнул ногтем борозды. Его обостренные божественной силой чувства могли сказать чуть больше, но не прояснить картину.

– Какого-то посторонего запаха нет, – сообщил он. – И правда больше похоже на то, что цепь кто-то перепилил, но делал это очень неумело и оставил много лишних царапин.

– Ты умный. Я бы, скорее, решил, что это следы чудовища.

– Не исключено. Но какой силы должны быть когти или зубы этого существа, чтобы оно порвало цепь?

Вариан представил и в ужасе округлил глаза:

– Так может, это реально оборотень?

– А что ты знаешь об оборотнях?

Вариан подвинулся на широкой доске, и Найт смог сесть рядом. Медленно покачиваясь, они смотрели на множество желтых одуванчиков, покрывавших всю поляну и заменявших в Тинном солнце, которое почти сюда не заглядывало.

Вари тряхнул кудряшками и стал вспоминать все, что ему известно:

– Считается, что оборотни – это проклятые люди и их потомки, которые обречены всю жизнь в полнолуние превращаться в свирепых зверей или монстров. В это время они жаждут крови и могут напасть даже на близких. Проклятие может разрушить только тот, кто его наложил или же его прямой потомок, если знает как. По другой версии, люди становятся оборотнями, если те их укусят в своей звериной форме. В обычное время оборотни живут среди нас и стараются не выделяться, а еще они не селятся в больших городах, чтобы была возможность в полнолуние убежать в лес и загрызть кролика или оленя, а не родственника или друга. Люди их очень боятся.

– Ты видел оборотней раньше?

– Нет. Но Аури как-то рассказывала, что знакома с одной девушкой-рысью из Шетера. Вот странно, правда? Ведь Шетер просто здоровенный, а она вдруг решила там поселиться! Если бы я был оборотнем, жил бы в такой дыре, как Тинный.

– Тебе было бы здесь скучно, – усмехнулся Найт.

– Хм, а ты прав. Я бы сдурел от скуки и нехватки солнечного света! Как они вообще тут живут?!

– Точно! – воскликнул Найт и резко подскочил с качелей.

– Тебе тоже тут не нравится, да?

– Нет! В смысле да. То есть... Дело не в этом! Я кое-что понял. Энна говорила, что людям вредит оборотень, и была в этом уверена. Когда принесла сына, она была в шоке и очень сильно напугана. Она не стала бы выдумывать.

– Ага. Она сразу начала кричать про оборотня, значит, она верит, что во всем виноват он.

– И не только она. Давай не будем пытаться поговорить с другими и пойдем сейчас к бабушке, у которой сгорел дом.

– Но Энна сказала, что ей еще плохо... Лекарь может нас не пустить. Вряд ли он отнесется к нам иначе, чем все остальные.

– Но Йен же нас приютил и накормил! Надо попробовать! И кто недавно хвастался своим честным и добрым лицом?

– Хорошо, идем! – Вариан тоже слез с качелей и принялся приводить в порядок одежду, разглаживая складочки и стряхивая даже самые маленькие пылинки.

Дом лекаря стоял неподалеку от единственной на весь городок таверны. Им об этом сказала очень старая женщина, сидевшая в обветшалой, всей сплошь заросшей вьюном беседке. Глаза старушки выглядели выцветшими, хотя когда-то наверняка были яркого голубого цвета. А еще они смотрели прямо и ни на что конкретно. Она была слепа.

Найт впервые видел слепого человека. Как же воспринимает мир эта женщина, что не может узнать день сейчас или ночь, не может полюбоваться небом, плывущими по нему барашками облаков, сочной весенней травой, деревьями и людьми? Найт тоже когда-то провел много времени в абсолютной темноте. Но у него тогда не было воспоминаний, ему не с чем было сравнивать эту тьму. Но старушка наверняка помнить краски мира и лица родных людей.

– Два молодых человека, ну надо же, – ее почти беззубая улыбка была теплой, как домашняя выпечка, и ласковой, как стариковские объятия. Найт подумал, что хотел бы иметь прошлое, иметь воспоминания о детстве, как у обычных смертных, в которых была бы такая же бабушка или такой же дедушка – добрые и отзывчивые, а главное – его родные. – Давно со мной не говорили красивые юноши.

У Найта немного покраснели уши, а Вариан весь залился краской. Он удивленно посмотрел на незрячие глаза старой женщины и спросил:

– Бабушка, но с чего вы взяли, что мы красивые?

– Что, милок, думаешь, раз я не вижу, то красавца от урода отличить не смогу? – Она посмеялась и снова улыбнулась пустому пространству между Найтом и Варианом. – У красивого человека и походка другая, и голос. Хоть глаза мои уже не видят, но уши слышат. Да получше, чем у многих! А что, милок, неужели я ошиблась?