– А... Эм... – кровь все никак не отливала от лица Вариана, а слова старушки заставили его смутиться еще сильнее. – Ну, вы... Думаю, вы не ошиблись, бабушка.

– То-то же. Особенно хорошая походка у твоего друга. Ах, какая хорошая!

Настала очередь Найта краснеть:

– Спасибо...

– И голос хороший, – продолжала нахваливать старушка, нашедшая себе отличное развлечение, слушая смущенный лепет двух парней. – Таким голосом надо песни петь, милок. Ты песни-то поешь?

– Пою.

Вариан удивленно вскинул брови и сияющими от восхищения глазами уставился на демона с Черничной горы.

– Хо-хо, я так и знала! А танцуешь, милок?

– Та-танцую...

Глаза паренька уже были похожи на два блюдца и, вероятно, могли в ближайшее время выпасть из орбит. Найт не мог больше этого выносить.

– Кхм, бабушка, послушайте, – решил он взять инициативу в свои руки, потому что его напарник, похоже, сломался. – Мы ищем дом лекаря. Вы знаете, как к нему пройти?

– А как же не знать, милок! Вот пойдете сейчас мимо старой швейной мастерской, потом мимо двух домов с зелеными крышами, там будет таверна, а через дом от нее и лекарское жилище. Вам, небось, больше никто дорогу не подскажет.

Она покачала головой и поцокала языком. Найт с Варианом переглянулись, и Покровитель спросил:

– Почему местные так не любят приезжих?

– Ох, – тяжко вздохнула старушка.

Она молчала дольше минуты, и Найт подумал уже, что она уснула, но неожиданно прозвучали тихие мрачные слова:

– У кого совесть не чиста, тот и тени своей бояться будет.

Больше она ничего не сказала. Только отвернулась к свету, будто могла видеть, откуда на зеленую поляну падают лучи солнца.

– Спасибо за помощь, бабушка, – поблагодарил Найт, чуть склонившись перед женщиной, сидящей в старом кресле-качалке и с покрывалом на ногах. Он кивнул Вариану и первым вышел из беседки.

– Что она имела в виду? – по дороге к дому лекаря пробормотал тот. – У них совесть не чиста, но... При чем тут мы? Какое мы к этому имеем отношение, чтобы от нас шарахаться?

– Не знаю. Может, мы зря тут остались и ввязываемся в это...

– Нет! Мы должны помочь этим людям! Если кто-то из них и совершил что-то плохое, обидев оборотня, или кто он там, остальные не должны страдать!

Так они и оказались возле лекарского дома, ловя на себе враждебные взгляды, бросаемые сыном хозяина таверны, подстригавшего кусты дикой яблони у дороги. Большие острые ножницы с громкими щелчками срезали тонкие молодые веточки, что выглядело как угроза в сочетании с убийственной холодностью в глазах. Вариан и Найт поспешили отвернуться и постучать в дверь.

Им открыл седеющий мужчина лет шестидесяти с гладко выбритым лицом и ясными голубыми глазами, которые, казалось, принадлежали совсем молодому человеку, хотя и были окружены морщинками. А еще он был сильно похож на старушку, которая указала к нему дорогу.

– Чего вам? Кто такие? – спросил лекарь, быстро осматривая гостей с головы до ног.

Только сейчас до Найта дошло, что они не придумали, что ему скажут и как уговорят позволить расспросить пострадавшую.

– Мы в вашем городе проездом и узнали, что происходят странные несчастные случаи, поэтому...

Лекарь бесцеремонно перебил Найта, захлопнув дверь.

У парней от изумления упали челюсти.

Ну уж нет, они просто так не уйдут!

Найт снова постучал в дверь. А когда никто не открыл, постучал еще раз. А затем еще и еще.

Сердитый лекарь резко распахнул дверь и зыркнул на стоявшго с поднятой для очередного стука рукой Найта своими яркими глазами.

– Надо было сразу притвориться, что меня нет дома, – посетовал он. – Так и быть, я вас слушаю. Ровно одну минуту. Время пошло.

Найт открыл и закрыл рот. Нет, определенно, прежняя тактика на нем не сработает. Надо быстро придумать что-то другое.

– Если хотите, чтобы мы ушли и не беспокоили вас, дайте, пожалуйста, поговорить с пострадавшей в пожаре женщиной. Мы правда хотим помочь.

– И чем же вы поможете?

– С нами шаманка.

– О, это уже весь город знает. Энна всем растрепала, что шаманка спасла ее сына. Вот бы еще она сюда пришла и мне помогла с больной спиной и пациенткой.

– Она придет, но сейчас она...

– Вот когда придет, тогда и поговорите.

Он собрался снова хлопнуть дверью, но Вариан успел поймать ее, воскликнув:

– Погодите! Тогда скажите вы! Здесь правда обитает оборотень? Вы его видели? Вы знаете, почему он вредит людям?

– Какой дурак вас ко мне послал? Энна? – Лекарь в гневе грохнул кулаком по косяку и затряс ушибленной рукой. – Говорил я ей, чтобы не трепалась с кем попало! Нет у нас никакого оборотня! Чушь это все! А теперь проваливайте подобру-поздорову!

Бах!

Дверь с грохотом захлопнулась, а со стен и крыши старого деревянного дома слетело немного пыли.

Найт и Вариан некоторое время стояли с унылыми лицами, пялясь на эту неприступную крепость.

– Эй вы, два идиота, долго еще будете гипнотизировать мох на стенах? Или вы рассчитываете разжалобить старика своими несчастными взглядами?

Они повернулись на знакомое ворчание и увидели Хана, а рядом с ним парнишку лет тринадцати с подвязанной рукой и пораненным лицом. Корочка на царапинах уже подсохла, но мальчик все еще выглядел болезненным. Должно быть, покалечился он серьезно, упав в овраг на торчащие ветки и камни. Если вспомнить, как выглядит этот овраг, то становится удивительно, как он еще жив остался.

– Это твои друзья? – спросил парнишка, обращаясь к Элияру.

– Благословенный Киран, да ни за что! – бесстыдно соврал тот. Ну, почти соврал.

Пораженный тем, что Хан (Хан!) первым нашел общий язык с местными, Вариан несколько раз моргнул и промямлил:

– Мы это... Ну... – А осознав, что только что сказал лучник, едва не задохнулся от возмущения. – Чего?! Да как ты... Ты!

Найт, которому не на что было обижаться, кроме разве что намеренного упоминания Кирана, закатил глаза, но благоразумно промолчал.

– Где ты все это время ходил?! – продолжал возмущаться Вариан. – Мы тебя, между прочим, ждали! И даже поесть тебе оставили! Хотя, может, Йен уже все сьел. Так тебе и надо!

– Ага, премного благодарен, – усмехнулся Хан. – Я, в отличие от вас, не стал заниматься ерундой, а сразу пошел к градоначальнику.

– Э? – изумился Вариан. – Так ты свалил не потому, что обиделся и психанул?

– Мне что, пятнадцать лет? Много чести обижаться из-за чьей-то тупости.

Он не оскорбил никого конкретно, но в то же время оскорбил всех. А еще не сказал всей правды. На самом деле, хлопнув дверью дома, Хан еще пару минут топтался снаружи и тихо матерился себе под нос.

Поскольку Хан строил из себя оскорбленного, те, кого по-настоящему обидели, не стали препираться дальше и просто пошли вместе с ним к дому градоначальника. Хотя в таком захолустье его сложно было назвать, скорее, старостой или кем-то вроде него.

Паренек с подвязанной рукой пошел с ними, видимо, из любопытства. Казалось, он все время хочет что-то сказать, приоткрывает рот, но не решается начать разговор. В конце концов он все-таки спросил:

– А как вы нашли дом лекаря?

– Нам подсказала одна любезная пожилая леди, – с улыбкой ответил Вариан.

Паренек фыркнул, не веря его словам:

– Хах! Да наши бабки вас быстрее метлой отдубасят или к демонам пошлют, чем что-то расскажут. Ясно же, что дядька гончар растрепал.

– А ты не особо вежлив, – заметил Хан.

Найт бросил на него красноречивый взгляд, означающий: «Зато ты у нас эталон благовоспитанности».

В ответ на это лучник вздернул бровь, отвечая: «Есть какие-то претензии?»

У Найта не было претензий, поэтому он отвернулся и промолчал.

– Дядька гончар у нас типа городского сумасшедшего, – язык паренька развязался, видимо, из-за того, что из детей его возраста в округе был только его младший брат и сын Энны, а тут вдруг представилась возможность поболтать с молодыми мужчинами лишь на несколько лет старше. – Ему уже за сорок, а у него даже жены не было. Да он вообще с бабами общаться не умеет, все крутит свои горшки, как псих какой-то. Тетка моя говорит, что он тряпка. А тетка Энна когда-то его любила. Вот дура!