Она подняла перед собой руку, и над ней вспыхнула алая печать.

Найт почувствовал, как с его запястий спала цепь, и в изумлении распахнул глаза. На короткое мгновение он был свободен, но в ту же секунду две печати появились вокруг его запястий, словно браслеты, и потянули их стороны. Стоя на коленях с разведенными руками, Найт поднял взгляд на Каррин, читающую заклинание. Ее ладонь была направлена на него, и алый свет вокруг предплечья сиял все ярче.

Один из стражников подошел и передал старейшине черный меч, который она вынула из ножен и вонзила в трещину на полу.

Найт сдышал об этом артефакте от Регина: один из двух мечей, принадлежащих Каррин, который мог бесконечно впитывать темную энергию. Меч, к которому без ножен могла прикасаться только она, и которого боялись все демоны без исключения...

Затмение.

Взглянув раз, Найт уже не мог перестать смотреть на черную рукоять и клинок, похожий на провал в саму Бездну.

Первый круг печати завис перед Каррин. Продолжая читать заклинание на божественном языке, она активировала второй, а когда прозвучала финальная часть, по залу пронеслась волна энергии. Белая вспышка на полу почти ослепила Найта.

– Тьма склонится перед светом, – сказала Каррин, меняя несколько раз положение ладони. – Демон склонится перед Покровителем. Ничто не вечно в этом мире, кроме солнца и лун, что станут свидетелями всего сущего.

Завершенное заклинание опустилось к мечу, и тот издал низкий гул. Между лезкием и большим рисунком на полу протянулась сияющая трещина, над которой лентой заструился черный туман.

Сначала Найт ничего не почувствовал и с широко открытыми глазами наблюдал, как его тело медленно покидает темная аура. Потом в груди появилась тянущая и все усиливающаяся боль, через пару минут превратившаяся в кинжал рядом с сердцем.

Он знал много видов боли, но эта была другой. Почти такой же, как в последние секунды перед потерей сознания на сторожевой башне. В тот раз он сам потратил много энергии, чуть не умерев, а теперь ее вытягивали силой.

Покровители что-то говорили, но Найт не слышал. Холодный пот бежал по лицу и шее, капал на пол на линии печати, заливался в глаза. У его ауры была своя агония, в которой она билась, пытаясь вернуться в тело хозяина, но притяжение артефакта было сильнее.

С нарастающей болью пришла слабость. Найт повис на браслетах-печатях, тяжело дыша и постанывая. А когда стало казаться, будто грудную клетку вскрывают, вынимая ребра одно за другим, он закричал.

Дворец Совета был именно таким, каким его представлял Хан: слишком прекрасным и величественным, светлым и чистым. Казалось невозможным, чтобы здесь кого-то мучили. Но в тот момент, когда они с Кираном ворвались через высокие двери, из зала впереди раздался крик.

Хан словно наткнулся на меч, пронзивший его насквозь. Ужас и ярость были такими сильными, что, казалось, он потеряет рассудок. Связующая нить с болью натянулась и грозила порваться.

Ударившая в стражника молния отбросила его далеко по коридору в сторону зала Правосудия, куда и кинулся Хан, даже не обернувшись и инстинктивно уклонившись от просвистевшего над головой огромного крыла. Киран побежал следом, и они вместе ворвались туда, откуда доносился еще один мучительный крик.

Сердце Элияра сжалось, когда он увидел полный зал Покровителей, старейшин на возвышении в конце и дрожащую спину Найта, на коленях стоящего в центре огромной печати. Его крих перешел в хрип и стон, а божества почти одновременно повернули головы на шум и отчаянный вопль Хана.

– Прекратите! – Не глядя ни на кого вокруг, он побежал вперед. – Остановитесь, сволочи!

Божества-воины быстро среагировали и атаковали, но смертного прикрывал Киран, вихрем снося всех и вся и вереницей, словно копья, вонзая в пол молнии. Ветер мага был почти так же силен, прокладывая ему дорогу в толпе.

Вход в зал находился сбоку. Хан увидел, как Найт медленно поднял голову. Наполненные болью черные глаза сверкнули, как два уголька, когда он сфокусировал взгляд. Его лицо было белым, и на нем блестели капельки пота и слез, кровь засохла на быстро теряющих цвет волосах, аура стремительно утекала в меч... На пересохших губах вдруг расцвела счастливая улыбка. Даже сияние дворца меркло перед ней.

По губам Найта Хан прочел лишь одно слово: «Пришел».

Верно, он пришел! И он вытащит его отсюда!

– Сволочи! И это у вас называется правосудием? В чем он виноват? В том, что спас людей, рискуя собой? Вы, старые параноики, ничего о нем не знаете!

Хан смел порывом ветра сразу троих стражей и рванул к печати, но в этот момент Эйден взмахнул рукой. Полупрозрачный барьер отделил Найта и старейшин от остальной части зала.

Хан врезался в него, звеня доспехами, и, схватив меч, принялся наносить удары:

– Сука! Ублюдок! Чтоб тебя! Пусти меня!

Он пытался пробиться, но тщетно. Что вообще могло разрушить барьер Эйдена?

Киран отбивался от Виктора, нескольких Покровителей-воинов и от стражей, навалившихся целой толпой. Позволив себе немного отвлечься от череды атак и заслонившись ветром от летящих энергетических мечей, он увидел сияющую стену через весь зал.

– Старейшина Эйден, уберите барьер! Давайте поговорим!

– Смеешь мне указывать?! – по-волчьи оскалился тот. – Недоволен решением Совета? Тогда, может, хочешь занять его место?

Найт осознавал, что ему остатались считанные минуты. Упавшие на лицо волосы побелели, а перед глазами стояла пелена. Он вновь превращался в слабого призрака и, каким-то чудом оставаясь в сознании, твердил про себя одно и то же: «Меня не бросили! Меня не бросили!»

Сибилла с сожалением, которое не ощущала уже очень давно, смотрела на юношу в центре печати. За десять тысяч лет чего и кого она только не повидала. Теперь вот Посланник стоял на коленях перед барьером, умоляя не убивать его Покровителя. Такое странное зрелище. Жаль, что она вряд ли еще увидит подобное.

В древнем сердце провидицы что-то зашевелилось. В памяти всплыл туманный образ. Где она это видела? Маленький Покровитель, белый туман в утренних сумерках, чей-то отчаянный крик...

Серебряные глаза женщины расширились. На секунду в них появились черные зрачки, в которых отразилось будущее, испугавшее даже ее.

– Ноэ, – позвала Сибилла, – останови Эйдена. Немедленно!

Мужчина посмотрел на нее с недоумением:

– Ты уверена?

– Да! Мы отпустим мальчика, его Посланника и Кирана. Пусть уходят.

Услышавшие это Каррин и Эйден оторопели, а Ноэ хмыкнул и без лишних разговоров щелкнул пальцами. Нерушимый барьер, печать на полу и оковы на запястьях Найта растаяли, как мираж.

– Почему?! – заорал Эйден. – Он же почти сдох!

– Так надо. – Сибилла улыбнулась, поймав его за рукав.

В зале царил хаос. Некоторые Покровители выбежали на балкон, когда началось сражение, а другие присоединились к нему. Пол избороздили трещины, статуе Марины оторвало руку, а одна из колонн с грохотом рухнула в облаке пыли.

Моргнув и осознав, что боль ушла, Найт упал в руки Хана и увидел над собой высокий потолок. Сумерки окрасили его в темно-синий, а вспышки магии оставляли цветные пятна. Обзор наполовину заслоняло расплывающееся перед глазами лицо лучника и упавшие на лоб белые пряди.

– Найт... – просипел Элияр севшим голосом. – Закрой глаза и поспи немного, хорошо? Я вытащу тебя отсюда, обещаю!

Доверившись ему, демон с Черничной горы опустил тяжелые веки. Сознание поглотила мягкая успокаивающая тьма. Как же он устал...

Хан подхватил его на руки и медленно выпрямился во весь рост. Взгляд горящих бронзой глаз был направлен на ублюдка, с видом оскорбленного правителя стоявшего со сжатыми кулаками, вокруг которых плясало пламя.

Так вот какой он, этот Эйден? Всего-то высокомерный дурак. Это ему следует умереть! Не было еще таких вызовов, которые Хан бы не принял в конечном итоге не одержал победу. Если понадобится, он камня на камне здесь не оставит. Пусть даже ради этого придется натравить на Покровителей демонов, всех злобных духов и монстров на свете или оживить драконов. Он ни перед чем не остановится!