Хан впервые в жизни умолял кого-то о помощи, причем даже не для себя. Оказалось, это не так унизительно, как он представлял.

– Его энергию просто так не восстановить. Лейсан, хранительница полей Джейриа, сможет сделать так, чтобы сила от ваших молитв помогла. Пожалуйста, попросите четырех богов, но не за него, а за меня! Я стану проводником для ваших молитв. Если в вас есть та благодарность, о которой я слышал, помогите! – Видя сомнения в глазах некоторых, он выдохнул, опустив ресницы. – Я не имею права вас заставлять, да и не могу. Это должно быть ваше решение. Но помните, что без Найта этот город бы уже пал. Без Найта ваши дома были бы разорены, демоны и крейнцы издевались бы над вами, проливали кровь и праздновали бы свою победу. – Его ресницы поднялись, открывая глаза, пылающие, как два факела во тьме. – Помните, что без Найта вы все сейчас были бы мертвы.

Зазвенели пряжки. На холодные и мокрые камни упали ремень и ножны с мечом, затем лук и оба колчана. Сняв всю броню, кроме наручей и поножей, Хан еще раз взглянул на внимательно следящих за каждым его движением арконцев.

– Найт отдал все, чтобы вы не умерли сегодня. А я прошу вас отдать совсем немного, чтобы не умер он.

Элияр развернулся и встал на колени перед лестницей.

Спустя всего пару секунд за его спиной раздались шаги, и рядом опустился Иннае, а за ним его рыцари и шетерцы во главе с капитаном Грином, Элисте, Нери и все выжившие кочевники из трех племен. Отбрасывая в сторону оружие и броню, на колени встали Аарон и его Соколы.

Обернувшись, Хан увидел, как все больше доспехов с грохотом падает на землю. Десять человек, двадцать, пятьдесят. Затем сотня и две. В конце концов их было уже не сосчитать.

Так же молча примеру Посланника, нового лорда и воинов последовали простые жители. Кузнец, ковавший тонкие лезвия для Хана. Ювелиры, сделавшие из арконита тысячи наконечников для копий и стрел. Девушка, угощавшая солдат пирожками. Командир лучников и главный оружейник. Вариан, недавно вернувшийся вместе с шаманами из-за крепостной стены и слышавший речь Хана от начала и до конца. Кахин, который только недавно очнулся и сразу прибежал сюда.

Все, даже старики и дети. Даже Киран! Каждый, кто не умер сегодня, потому что один отчаянный демон с Черничной горы, один маленький Покровитель, которого никто и никогда не воспринимал всерьез, поднялся на сторожевую башню и решил умереть ради них.

Лейсан и Аури стояли рядом с большим светящимся рисунком. Еще двое шаманов пришли из замка и стали накладывать на всех исцеляющие и придающие энергии печати. Хан взглянул вверх в глаза джейрийской хранительницы и слабо улыбнулся.

Лейсан расплакалась и закрыла лицо рукавом. Смахнув слезы, она кивнула Аури и обратилась к толпе:

– Молитесь за Посланника! Даже простого пожелания жизни и вашей искренней благодарности хватит. Пусть помогут нам боги-создатели!

И так долгая ночь в тревожном и томительном ожидании началась...

От рук Лейсан исходил слабый свет, опускаясь к печати и подпитывая ее энергией. В ночи он казался каким-то потусторонним, нереальным, как мираж в пустыне. Перед храмом происходило невероятное событие, с которым мир еще не сталкивался. Они лечили Покровителя!

А тем временем шаманы лечили их. Те самые бродячие псы, с которыми они не желали иметь ничего общего.

Покидать зону действия печати было нельзя. Поэтому стоящим на коленях или от усталости опустившимся на плащи людям целители приносили горячий чай. Особые травы согревали продрогшие конечности и придавали сил. Все было не так уж плохо, но Хан все равно переживал, что люди могут передумать. Сам он не чувствовал никакого потока энергии или резкого прилива сил. Он просто мысленно твердил одно и то же: «Живи. Живи. Живи! Твой Посланник признает тебя и хочет, чтобы ты жил. Это мое желание. Прошу, живи! Без тебя этот мир станет хуже...»

Лейсан была права насчет чувства вины и благодарности, но было и то, о чем иногда упоминал Найт. Эта странная необъяснимая связь священного контракта, создавшая между их душами прочную нить. Как будто они были знакомы всю жизнь, выросли вместе и всегда были рядом. Несмотря на то, что Хан часто спорил и ссорился с Найтом, в какой-то момент он уже не мог представить себе жизнь без него.

Время тянулось мучительно медленно. Прошла всего половина ночи. Трупы демонов и крейнцев сгорели, а тела защитников города были собраны и посчитаны. В общей сложностью погибшими армия Аркона потеряла две трети войска. Одна половина оставшихся находилась в руках целителей и боролась за жизнь, а вторая пыталась спасти демона с Черничной горы. Погибло и много гражданских из числа добровольцев. Человек в пальто с приколотой на груди маленькой брошью в виде взлетающего золотого сокола, сообщил все это Нае. Тот и прежде не особо отличался от вырезанной изо льда статуи, а теперь и вовсе излучал почти осязаемый холод, несмотря на то, что выпил уже две чашки горячего чая.

Хан же от чая и еды отказался – кусок в горло не лез. Получилось сделать только пару глотков вина из фляжки Юриана, чудом оставшейся висеть у него на поясе, будто приклеенная.

Иногда мимо проходила Аури, бросая молчаливые взгляды на Иннае и не решаясь приблизиться на расстояние меньше трех шагов. Как будто стеснялась своего порыва, когда набросилась на него с объятиями, или просто не знала, что сказать.

Уставших и заснувших детей заменяли взрослые, чтобы не нарушать печать. Хан не оборачивался и знал это по разговорам и звукам за спиной. Иногда кто-то тихо вздыхал или постанывал от боли и усталости, однако он сам и его товарищи не сдвинулись ни на сантиметр.

Ближе к утру пепел перестал падать людям на головы, а ветер усилился. Почти все костры и пожары были потушены.

В ответ на каждый вопросительный взгляд Хана Лейсан качала головой или произносила фразы, которые тот читал по губам. Ничего не менялось. Отчаяние начинало подступать, словно холодный утренний туман.

«Прошло совсем немного времени, – пытался успокоить себя Хан. – Еще не все потеряно, так что причин паниковать нет. Но что, если люди перестанут молиться? Если они передумают, потому что устанут настолько, что им будет все равно? Я не могу заставить их не спать, не могу гарантировать, что они здесь не просто для вида и не думают только о еде и теплой кровати. Или их слишком мало? Было бы проще, если бы я чувствовал какие-то потоки энергии, которые должны исходить от них. Может, дело во мне? Я недостаточно сильно хочу его спасти?»

Звезды пропали с неба, луны побледнели, а на востоке зарождалась заря. Из-за дыма казалось, что над Арконом висит большое облако. И хотя запах обожженного мяса, перьев и крови частично уносил ветер, от самих людей пахло немногим лучше.

Хан давно не чувствовал своих ног. Накрыв всех слабеньким воздушным барьером, он иногда вытирал капающую из носа кровь и ловил на себе укоризненные взгляды Аури, которая регулярно накладывала на него печать Ясного ума. То ли она так пыталась помочь ему держаться, то ли намекала не тратить энергию понапрасну. Но это все, что он мог сделать, чтобы защитить всех от холода. Если придется, он один проторчит здесь хоть гребаный месяц, но добьется своего!

В предрассветных сумерках стало особенно тихо. Лейсан в очередной раз покачала головой.

Хан мычал себе под нос знакомый мотив, не особо задумываясь, где его слышал.

«Просыпайся уже, давай. Почему бы нам не напиться вместе в Джейриа? А арконцы построят тебе собственный храм. Вот прям здесь! Если захочешь, он будет похож на твою пещеру или на обычный дом. Захочешь – и там будут только свечи вместо магических камней.

Просыпайся. Мне еще столько всего надо с тобой обсудить. Например, твою нездоровую тягу к самопожертвованию и то, как ты столкнул меня и запер люк! У меня много вопросов о твоем помешательстве на черном цвете и о твоей сестре. Между прочим, из-за нее у меня все еще болит шея!»

Вдруг Хан услышал чье-то восклицание: