Хан взглянул на Покровителя, на губах которого играла улыбка. Все же он умел не только создавать проблемы, но и иногда решать их. На минуту он даже показался другим человеком, как когда прижал Гарета Кея к камину. И хотя Хан пока не мог довериться Найту, он уже не считал его бесполезным. Удивительно, но о разрыве контракта лучник не вспоминал несколько дней.

– Я ведь говорил, он любит поболтать. – Рэй лениво размешивал сахар в чае. – Поздравляю. Вы прошли проверку.

Северяне расслабились. Хан обратил внимание, что и давление магической силы пропало, а Регин вновь легко улыбался. Все же понять, какое из его лиц настоящее, было сложно. Возможно, что сразу оба. Кто его знает, что происходит с разумом, когда живешь так долго.

– Позже я познакомлю вас со своими друзьями, другими Архонтами, – сообщил Регин. – Правда, они порядком чудаковатые, но вы быстро привыкните.

«Чудаковатее тебя?» – хотелось спросить Хану.

Рэй будто прочел его мысли:

– Чудаковатее моего отца. Одна тетушка Аста чего стоит.

Регин низко и бархатисто рассмеялся.

– Она бы обиделась, услышав это, – покачал он головой.

– Разве не ты первый назвал ее безумной старухой?

– Молчи об этом, иначе пирогов нам больше не видать.

Эти отец и сын были одинаково странные. И хотя внешне они больше походили на близнецов, между ними чувствовалась особая связь родителя и ребенка. Рэй мог нести чепуху о своем отце, но он однозначно уважал его. А Регин не скрывал от посторонних заботливый, полный любви взгляд, которым смотрел на сына.

Для каждого из гостей выделили уютную комнату с большой деревянной кроватью из широких темных досок, шкафом и окном, выходящим в сад. Кованый светильник в виде деревца с магическими камнями стоял на круглом столике и озарял комнату мягким сиянием.

Кончиками пальцев Хан провел по светящимся яблочкам на маленьких ветках, по листьям и изогнутому стволу, закрепленному на круглой подставке.

Эта яблоня напоминала ему три другие, которые он, вероятно, больше никогда не увидит. А может, их давно сожгли или срубили. Румяные яблоки рассыпались по земле, сверкая на солнце, почти как эти магические камни, а потом были раздавлены ботинками или просто сгнили, так и не дождавшись, пока веселый маленький мальчик и его прекрасная мама их соберут.

После разговора о прошлом демонов Хан не мог не думать о своем. Прошло еще мало времени с трагедии, выжженной клеймом на сердце. Его ненависть была в разы сильнее. И он, в отличие от Архонтов, не умел долго ждать. Время шло, Крейн готовился к новой атаке, на границе не хватало сил, а от первого принца не было никакого толка.

Хан уснул в мягкой постели, не чувствуя под одним боком твердые корни или камни, а под другим сквозняк, не беспокоясь, что на матрасах в гостевом доме будут клопы, а утром не найдется свежей еды.

На кровати, которую можно было назвать удобной и большой, Хан не спал уже три года. Она сгорела вместе с западным крылом военной академии и сотнями юношей и девушек.

Страшные картины прошлого часто снились магу ветра. В них были искореженные трупы и множество других вещей, которые хотелось вырезать из памяти. К сожалению, способного это сделать инструмента не существовало.

2 года и 7 месяцев назад

Грохот от взрыва оглушил его. Крики однокурсников, бегущих по широкой лестнице, на которую падала и разбивалась штукатурка с лепниной, звучали как через толщу воды. Хан тянул за руки и одежду тех, кто спотыкался и падал. Толстые каменные перила, на которые упал большой кусок с потолка, треснули и обвалились бы на головы тех, кто успел спуститься и бежал под лестницей, если бы Хан не успел оттолкнуть их порывом ветра. Люди свалились с ног, прокатились по усыпанному камнями и пылью полу и с благодарностью посмотрели на первокурсника.

Управлявшие огнем стихийники, коих было в академии совсем немного, как могли, пытались остановить пламя, накатывающее огромной волной. Они выигрывали время для других, но ставили под удар себя. Сделанная магами Четвертой Стороны бомба содержала в себе мощнейшее огненное заклинание. Вырвавшееся пламя распространялось во все стороны, а его температура повышалась. Сгорала мебель, сгорали люди, плавились стены и пол. По лицам огненных стихийников струился пот, а из носа и рта у многих капала кровь.

Сначала потерял сознание один, и его оттащили в сторону товарищи. Затем другой упал, забился в конвульсиях, истекая кровью и бледнея. Его дыхание остановилось, энергия иссякла. Он просто сжег себя изнутри, вложив в магию все жизненные силы. Две девушки плакали, но продолжали удерживать рвущийся на лестницу огонь, глотая слезы и кровь.

Водой сдержать такое было невозможно, она бы испарилась, только коснувшись огненной стены. Лишь несколько студентов стояли на пути у катастрофы – маленькие и измученные. И пока маги огня держались из последних сил, маги земли переносили камни, пытаясь соорудить баррикаду. Но сможет ли такое препятствие хоть на секунду сдержать ревушее пламя?

Хан уже практиковался в создании непроницаемых воздушных стен и однажды даже сумел сделать купол, укрывший его и нескольких студентов от дождя. Он разгонял воздух до такой скорости, что ни одна капля не могла проскользнуть. Получится ли так с огнем?

Как любой нормальный человек, Хан не хотел умирать. У него была мечта, цель, к которой он стремился. У него были те, о ком он хотел заботиться. Но ведь десятки жизней больше, чем одна.

Хан почти поднялся обратно, чтобы помочь магам огня. Позже он осознал, что единственное, к чему бы это привело, – бессмысленная смерть. К счастью, в тот момент появился человек, который всегда мог уберечь его от необдуманных поступков.

– Элияр!

Голос донесся из коридора, выходившего на середину лестницы. Оттуда, со стороны спален второкурсников, выбежал Нае с всклокоченными волосами и в распахнутой на груди рубашке.

– Почему ты еще здесь?!

Сверкнув ледяными глазами, он схватил Хана за рукав и почти стащил с лестницы.

Друг грозно рычал:

– Самый редкий маг в мире решил сдохнуть, а не помочь отбить академию! Должен ли я спасать такого идиота?

Нае редко злился и ругался, предпочитая ставить людей на место одним только грозным взглядом, от которого у всех тряслись поджилки. Но если он вдруг решил повысить голос, то не стеснявшемуся спорить даже с дворянами бунтарю Хану следовало молчать.

Пока они бежали из общежития, Нае кратко ввел его в курс дела. У крейнцев в академии были шпионы, которые сумели пронести несколько магических бомб и спрятать их по всей территории. Склад с оружием, площадки для тренировок, комнаты выпускников, часть столовой вместе с домиком работников и две башни на крепостной стене, в которых проводилось ежегодное соревнование между двумя командами новичков взлетели на воздух и погребли под завалами множество людей. Другие несчастные сгорели или разлетелись на куски. Найти их тела не представлялось возможным.

Все-таки Нае заслуживал звания лучшего студента в истории академии. Успеть разведать ситуацию, сделать свои выводы и добежать к другу – так мог только он. И Хан был уверен, что у него уже есть примерный план действий.

Им двоим повезло: каким-то чудом их комнат не коснулись взрывы. Но стоило части студентов в ужасе выбежать в коридор, как магический импульс и ревущий огонь спустились с верхнего этажа, где располагались отдельные залы для индивидуальных тренировок магов огня. И только благодаря этим самоотверженным студентам целых два курса пока оставались живы.

Одним из хороших приятелей Хана был Кай, светловолосый общительный парень, тоже маг огня. Но почему-то среди стоявших наверху и сдерживавших пламя стихийников его не оказалось. Пусть Хан и был уверен, что этот человек просто так не умрет, в груди зародилась тревога.

Он и Нае едва успели выбежать на улицу, подталкивая вперед охваченную паникой толпу, когда раздался взрыв. Все окна, еще остававшиеся целыми, вылетели в один миг, осыпая студентов дождем из крупных и мелких осколков, вонзавшихся в землю и плоть. Часть стены старого крепкого здания, построенного еще в позапрошлом веке, начала обрушаться.